Великая надежда

— Они над нами! — Пистолет покатился на пол. Эллен выпрямилась, прыгнула на распотрошенные узлы, и чужая сила отшвырнула ее назад, и в голову ей полетела чужая фуражка. Потом все стихло.

— Воздушная волна, — вздохнула темнота, и немного погодя: — Слава Богу, пронесло!

— Пронесло? — возмутилась Эллен. — Они теперь над другим домом, и это вы называете «пронесло»?

— Иди сюда, малышка, — примирительно сказала темнота самым густым своим голосом.

— Они еще прилетят, — спокойно сказала Эллен, не двинувшись с места.

— Ты за них, что ли? — подозрительно спросили мужчины. Эллен не ответила. Да и что это значит: быть за кого-то?

— Иди сюда, — повторил один.

— Оставь ее, — сказал другой и начал лихорадочно искать спички, — нам надо сматываться, пока не объявили конец тревоги!

— А делить когда?

— Когда будем в безопасности.

— Когда вы будете в безопасности? — рассмеялась Эллен.

И сразу же она почувствовала, как кто-то надвинулся на нее, беззвучно и беспомощно. Она испугалась, на ощупь обогнула угол и побежала большими шагами вверх по коридору, по длинному прямому коридору.

— Стоп! — услыхала Эллен голоса мужчин близко за спиной.

Умоляюще глядел маленький двор над коридором в белесое небо. И прежде чем кто-либо успел это постичь, в воздухе возник рев, вой, дома глубоко и покорно обрушились, словно опустились на колени, дьяволы запели канон, и стены раскололись, открывая обзор.

Эллен и обоих мужчин отшвырнуло назад в коридор, прижало друг к другу; они покатились дальше и остались лежать, оглушенные. На их лица осели ужас и тонкая пыль.

Маленький двор опустошенно глядел в синее небо. По всему его пространству летали черные клочья бумаги. Большая серая фабрика рухнула на колени, и на землю сыпались балки и обломки степы. А там, где стоял склад, тот самый склад, в котором все искали укрытия, зияла непостижимо гигантская воронка.

На ветру летали разноцветные шелковые клочки, лоскутки от легких платьев, какие носят молоденькие девушки, когда проглянет солнце, из земли била ключом вода и окрашивалась в темно-красный цвет. На разбитой трубе лежала кисть руки. Камни, оторвавшись от развалин, катились в пропасть, два ведра, громыхая, обрушились через край воронки. И их громыхание было гулким, как звук фанфар.

Оба грабителя пришли в себя, но лежали неподвижно. Они скрывали друг от друга то, что они целы и невредимы, как явное бесчестие. Тихо! Нам снился дурной сон, но все-таки не будите нас. Потому что день еще намного беспощаднее.

Тут между ними шевельнулась Эллен, перевернулась и начала вертеть головой во все стороны. На мужчин навалился тихий, невнятный стон. В этом стоне слышались укор и огромная настойчивость, он словно хотел что-то сказать. Что он хотел сказать?

Оба мужчины осторожно приподнялись. Они стали откашливаться, им все причиняло боль. Изо рта у них вылетали песок и слизь, но ужас, как осколок, застрял у них в глотках. Ни один из них не отваживался подать голос. Одна Эллен дерзко стонала в тяжелой тьме. Мелкая пыль все еще падала на нее дождем.

Внезапно мужчинам остро понадобилось узнать, что хочет сказать Эллен, и это показалось им важнее всего остального. Они схватили ее за плечи и ощупали ее лицо. Один из них стал шарить в поисках платка и нашарил спички. Трясущимися руками он зажег спичку. Они лежали на раскрытых узлах, и им даже было мягко. Эллен скривила рот. Второй мужчина стал шарить в поисках спичек и нашарил носовой платок. Он поплевал на платок и равномерно размазал грязь по ее лицу.

— Перестань, бабушка, — недовольно сказала Эллен.

— Что она говорит?

— Говорит: «Перестань, бабушка!»

— Что она имеет в виду?

— У меня уши заложены, проклятый песок!

— Просыпайся, детка!

— Теперь она опять застонала.

— Оставь ее! Она же попросила.

— Она думала, что это бабушка.

— Не знаю. Теперь она совсем успокоилась.

— Ты во всем виноват, болван!

— Прислушайся: она дышит?

Губы Эллен были полуоткрыты и слегка дрожали. Мужчина нагнулся к ней и приложил ухо вплотную к ее рту. Эллен не шевельнулась.

— Она умирает, — испуганно сказал он. — Силы небесные, она умирает!

Второй отодвинул его в сторону. — Эй, детка, держись! — Он вскочил на ноги и сказал: — Надо вынести ее на воздух.

— А все остальное?

— Вернемся позже.

— Позже? Давай все возьмем с собой.

— Я совсем запутался, зажги еще одну спичку!

— Где коридор?

— Там!

— Нет, он был здесь.

— Еще спичку!

— Вот тут был коридор.

— Не тут, а там.

— Но я точно знаю…

— Молчи, он был там! — Старший заботливо ощупал узлы и камни под собой, стало тихо. Потом он внезапно объявил: — Ты прав, ты совершенно прав, он около тебя. В его голосе было облегчение. Парень промолчал.

— А что теперь?

Он все еще молчал, спичка погасла. Эллен снова застонала и громко вздохнула. Он бросился к ней. Снова приложил ухо к ее губам и прислушался.

— Вы слишком близко подходите ко всему, — невнятно сказала Эллен и оттолкнула его. — Слишком близко, — повторила она тихо.

— Живая! — крикнул парень.

— Чего ты хочешь? — удивленно произнесла Эллен. — Чего ты от меня хочешь?

— Свет! — сказал парень и чиркнул третьей спичкой.

— Спроси ее, почему Бог должен нас благословить, — насмешливо перебил его старший. Только теперь до него дошло, что коридор исчез. — Почему Бог должен нас благословить? — проревел он из темноты.

— Ты тратишь слишком много воздуха, — проворчал младший.

— Кто ты? — удивленно спросила Эллен.

— Да уж не твоя бабушка, — медленно произнес младший.

— Нет, — подтвердила Эллен.

— Бабушка у тебя добрая? — осведомился младший.

— Очень даже, — сказала Эллен.

— Почему Бог должен нас благословить? — прокричал старший.

Эллен попыталась встать и опять упала. Младший нашел свечу и укрепил ее на камне. Внезапно его тоже захлестнуло отчаяние. Он хотел пощадить Эллен, хотел подготовить ее постепенно, хотел обойтись с ней осторожно, как с неверной добычей, но чуял, что это ему не удается. — Не пугайся, — шепнул он.