Великая война. 1914–1918

Этой ночью оба корпуса снова оказались на исходных позициях, обозначенных на оборонительном плане Ланрезака. Результатов дневной бой не дал, а потери были огромные. Из участвовавших в сражении полков (по 2500 человек каждый) 129-й потерял 650 солдат и офицеров, 49-й – 700, 24-й и 74-й – по 800, 25-й – 1000. Потери Шербурского полка составили 1200 человек [164] . С точки зрения стратегии результат тоже оказался плачевным. Девять французских дивизий не смогли противостоять трем немецким и были вынуждены отступить больше чем на 10 километров. Связь с 4-й армией, стоявшей на Мёзе, была нарушена, а взаимодействие с британскими экспедиционными силами у Монса не налажено. Кавалерийский корпус Сорде, который не обнаружил немцев, пока те сами не появились перед французской армией на Самбре, теперь отступал через позиции 5-й армии. Люди очень устали, а лошади были измучены. 23 августа никаких радостей не принесло. Положение поправить не удалось. Подразделения 5-й армии попытались возобновить наступление, но успеха снова не имели. Немцы продвинулись вперед, особенно на правом фланге. В месте слияния Самбры и Мёза их соединения преодолели водную преграду. За час до полуночи Ланрезак признал поражение и телеграфировал Жоффру: «Намюр взят. Живе в опасности – мой правый фланг под угрозой окружения. Принял решение утром начать отступление» [165] .

164

Contamine H. La revanche, 1871–1914. Paris, 1957. P. 261.

165

Tyng. P. 117.

Сражение при Монсе

О ситуации на левом фланге Ланрезак не упомянул. А между тем там его британские союзники весь день 23 августа храбро сражались с немцами и добились гораздо больших успехов в защите канала Монс – Конде, чем 5-я армия французов на Самбре. Британские экспедиционные силы, состоявшие из одной кавалерийской и четырех пехотных дивизий, 11 дней назад высадились в Гавре, Булони и Руане и вечером 22 августа сосредоточились на намеченных для них позициях. На следующее утро они развернулись на фронте шириной 30 километров. На правом фланге английской армии сосредоточился 1-й корпус, а на левом – 2-й. С севера на них надвигались 14 дивизий 1-й немецкой армии фон Клюка. Командующий британскими экспедиционными силами сэр Джон Френч предполагал начать наступление в Бельгии вместе с 5-й французской армией. Известие о поражении Ланрезака на Самбре не только сделало этот план невыполнимым, но и поставило под угрозу правый фланг англичан. Тем не менее, когда незадолго до полуночи 22 августа из французского штаба поступила просьба о помощи, Френч пообещал продержаться на своих позициях в течение суток, дав тем самым союзникам возможность отступить организованно и не опасаясь атак с тыла.

Надо сказать, что французы вообще не смогли понять суть немецкого плана, иначе они не просили бы атаковать части фон Клюка с фланга – к этому времени его войска растянулись по всей линии фронта 5-й французской армии и британских экспедиционных сил. И все равно британцам пришлось проверить, выполнима ли вообще идея Шлифена, недаром он чуть ли не на смертном одре напутствовал своего преемника: «Укрепляйте правый фланг».

Для Френча решение этой задачи не было невозможным. Британская армия – единственная в Европе – комплектовалась из наемников. Все солдаты и офицеры имели боевой опыт – империя постоянно вела войны в своих колониях. Многие из них участвовали в Англобурской войне 1899–1902 годов и помнили, какой урон им наносил противник, ведя залповый и прицельный ружейный огонь из траншей на своих позициях. Англичане этот урок усвоили, и их пехота тоже стала окапываться. Русские ветераны войны с Японией поступали так же, но в Западной Европе британцы были единственными, кто в полной мере использовал силу укрытий при обороне. Получив приказ держаться на занятых позициях, они начали копать траншеи и к утру 23 августа буквально зарылись в землю по всей линии фронта. Район канала Монс – Конде промышленный, на его берегах расположено много шахт, и это позволило оборудовать превосходные позиции для обороны – прибрежные постройки превратились в укрепленные пункты, а отвалы породы – в наблюдательные, с которых корректировался огонь артиллерии по наступающему противнику [166] .

166

См.: Edmonds. London, 1928. P. 65, 66.

Части фон Клюка – у него было шесть дивизий против четырех британских – оказались не готовы к шквальному огню, обрушившемуся на них. «У немцев сложилось впечатление, что они столкнулись с каким-то новым противником – невидимым, укрывшимся за брустверами и в траншеях, более глубоких, чем те, что могли вырыть неопытные французы или бельгийцы» [167] . В сражениях около водопада Тугела и на реке Моддер, а также в битве за Спион-Коп буры показали пехоте ее величества королевы Виктории, какую цену приходится платить за атаку на стрелков, укрывшихся в глубоких окопах, так что 23 августа 1914 года британцы не преминули воспользоваться возможностью самим преподать этот урок. Их десятизарядная винтовка «ли-энфилд» превосходила немецкую винтовку системы братьев Маузер, а британские солдаты были отличными стрелками. Со стандартом – 15 выстрелов в минуту – справлялось подавляющее большинство, к тому же за меткую и быструю стрельбу их поощряли доплатами, так что в свободное время многие совершенствовали свое искусство [168] . Вот воспоминания капитана Блома из 12-го Бранденбургского гренадерского полка, солдатам которого пришлось одними из первых попасть под прицельный винтовочный огонь с большого расстояния: «Перед моей ротой простирался очень длинный, плоский, похожий на болото луг. В его левой части виднелись отдельные дома и сараи, а справа в него вдавалась узкая полоска леса. В дальнем конце, приблизительно в километре, прямо впереди, были еще какие-то строения. На лугу безмятежно паслись коровы» [169] . Мирный деревенский пейзаж оказался иллюзией. Вскоре выяснится, что британцы превратили каждый дом, каждую стену в маленькую крепость. «Вне всяких сомнений, они воспользовались опытом старых солдат, приобретенным в постоянных колониальных войнах» [170] . Утром, когда немцы оказались на открытом пространстве, скрытая опасность внезапно стала реальностью. «Как только мы вышли из леса, раздался залп. Пули, просвистев мимо нас, ударили в деревья за нашими спинами. Рядом со мной кто-то закричал. Пять или шесть моих парней рухнули на землю. Похоже, стреляли с большого расстояния. Спереди и слева… Мы были перед ними как на плацу. <…> Огонь вели залпами, но вдруг на мгновение они смолкли. Потом раздался частый перестук… Пулеметы!» [171]

167

Terraine J. Mons. London, 1960. P. 90.

168

См.: Kipling R. On Greenhow Hill // Life’s Handicap. London, 1987. P. 79–96.

169

Bloem. P. 56.

170

Bloem. P. 80.

171

Bloem. P. 58.

Гренадерам Бранденбургского полка противостояли солдаты 1-го батальона Королевского уэст-кентского полка, и именно их винтовки нанесли немцам наибольший урон. Впрочем, два имевшихся на вооружении батальона пулемета тоже не стреляли мимо… К концу дня от роты Блома мало что осталось. Полк потерял 500 человек убитыми и ранеными, в том числе трех из четырех командиров рот (Блому повезло – он уцелел и даже не был ранен). Таким же плачевным было положение и в других частях.

Все британские батальоны удержали свои позиции. Артиллерия, в частности 48 и 108-я батареи тяжелых орудий, вела непрерывный огонь, поддерживая пехоту. Немцы потеряли в сражении на Монсе около 5000 человек убитыми и ранеными. Только в одном 75-м пехотном полку из Бремена, атаковавшем позиции Королевского шотландского полка и корпуса королевских стрелков, но так и не сумевшем прорвать оборону, недосчитались 381 человека. Потери британцев были существенно меньше – 1600 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

В тот вечер измученные солдаты армии фон Клюка спали там, где упали, на северном берегу канала – почти все попытки преодолеть водную преграду англичане отбили. Немцам все-таки удалось захватить их один-единственный опорный пункт. Британские войска, тоже вымотанные, готовились отойти чуть дальше к югу – они простояли на своих позициях обещанные французам сутки. Британцы готовы были оборонять левый фланг своих союзников и весь следующий день, но, когда они начали устраиваться на ночь, поступил приказ отходить. Нужно ли говорить, что англичане ни за что не согласились бы – и не соглашаются! – с официальной версией немецких историков, что битва при Монсе закончилась победой армии Клюка [172] …

172

См.: Weltkrieg, I. P. 500.

Поздно вечером 23 августа лейтенант Эдвард Спирс – британский офицер связи при 5-й армии французов – прибыл в штаб сэра Джона Френча и сообщил тревожные новости. Генерал Ланрезак предупредил Жоффра, что после немецкого успеха на Самбре он отдал приказ своим частям на следующий день отступить на юг. Френч был вынужден признать, что и ему необходимо отойти [173] . Утром 24 августа британские экспедиционные силы начали общее отступление. В 9:35 Жоффр отправил военному министру Мессими сообщение с объяснением, почему следует отодвинуть всю линию фронта:

173

См.: Tyng. P. 117.

Наша армия, действующая между Самброй и Мёзом, равно как и ее части, сражавшиеся на левом крыле всего фронта, по всей видимости, столкнулись с трудностями, о которых я еще не полностью информирован. Тем не менее враг вынудил нас отступить. <…> Следует смотреть правде в глаза. Наши войска на поле боя не проявили необходимых качеств, на которые мы надеялись. <…> Мы вынуждены, используя рельеф местности и крупные естественные преграды, а также наши крепости, перейти к обороне, чтобы уступить как можно меньше территории. Теперь наша цель – держаться, пытаясь измотать врага, а затем, когда придет время, снова пойти вперед» [174] .

174

Spears. Liaison. P. 192.

Большое отступление

Общее отступление французской армии и британских экспедиционных сил, прикрывавших их левый фланг, продолжалось еще две недели. Остановились союзники лишь в окрестностях Парижа. 21 августа Жоффр покинул свою штаб-квартиру в Витри-ле-Франсуа в департаменте Марна. Сначала главнокомандующий обосновался в Бар-сюр-Об, а затем, 5 сентября, переехал в Шатийон-сюр-Сен. Депеша Жоффра от 24 августа остается одним из главных документов того периода войны. Безусловно, военного министра она обрадовать не могла, хотя в ней говорится и о будущем наступлении. Верден – мощная крепость – оставался в руках французов. Естественные преграды, защищавшие Францию от Германии с востока, – Вогезы и реки бассейна Сены – враг пока не преодолел. Боевой дух французской армии тоже не был сломлен. Если бы ее частям при отступлении к столице удалось восстановить взаимодействие, французы могли бы нанести контрудар. С каждым пройденным километром связь немецкой армии с тыловыми подразделениями, расположенными за Рейном, становилась хуже, тогда как французы пусть вынужденно, но приближались к своим базам снабжения. «Цель будущих операций, – писал Жоффр 25 августа в общей инструкции № 2, – состоит в том, чтобы сосредоточить на левом фланге силы, способные возобновить наступление. В них будут входить 4 и 5-я армии, силы Британского экспедиционного корпуса, а также новые части, переброшенные с Восточного фронта. Другие армии должны как можно дольше сдерживать врага» [175] .

175

Spears. P. 526, 527.

Позиции, указанные Жоффром для новых частей – 6-й армии под командованием генерала Монури и 9-й, возглавляемой генералом Фошем, были определены на Сомме, протекавшей вблизи Амьена, в 120 километрах к юго-западу от Монса. Таким образом, французский главнокомандующий, прежде чем его армии смогут перейти в атаку, предвидел долгое отступление. Никаких иллюзий Жоффр не питал, хотя даже в Лотарингии, потерпев самое сокрушительное из поражений, войска отошли всего на 50 километров. Немецкая пехота на правом фланге, несмотря на 12 дней боев и марш через всю Бельгию, сохраняла боеспособность. Вдохновленные успехами, закаленные долгим переходом и предвкушавшие скорую окончательную победу, солдаты забывали о стертых ногах, стискивали зубы и шли вперед. «Ваша задача – любой ценой поддерживать у всех высокий боевой дух, – наставлял уже упоминавшегося нами капитана Блома его командир через неделю после сражения у Монса. – Мы не должны давать врагу ни дня передышки, пока не сокрушим его по всему фронту. Скажите своим подчиненным, что чем больше пота сойдет с них на марше, тем меньше будет крови в бою» [176] . Бранденбуржцев не нужно было подгонять. Несмотря на стертые до крови пятки, под палящим солнцем лета, одного из самых жарких с начала века, они день за днем шли к Парижу в погоне за 1-м батальоном Глостерского полка. За 13 дней англичане отступили почти на 400 километров. Отдохнули они только один день – 29 августа, после того как за два предыдущих прошли маршем больше 32 километров [177] . То, что могли выдержать британцы и французы, было по силам и немцам.

176

Bloem. P. 110.

177

Edmonds. 1914, I. P. 494.

Впрочем, союзники с неудачами не смирились. И французы, и англичане в ходе отступления несколько раз дали противнику сильный отпор. 26 августа британский 1-й корпус сдерживал немцев у Ландреси и Маруаля. В сражении при Монсе это подразделение экспедиционных сил понесло небольшие потери, поэтому возможность для маневра была. Британцы вышли из боя в соответствии с собственным планом и возобновили отход. 2-му корпусу – им командовал генерал Смит-Дорриен, – сильно поредевшему в битве при Монсе, пришлось в тот же день противостоять немцам у Ле-Като. Утром 26 августа его измотанные подразделения – три пехотные дивизии и одна кавалерийская – сдерживали натиск трех пехотных и трех кавалерийских дивизий врага, к которым позже присоединились еще две. Подавляющее численное превосходство дало немцам возможность обойти британцев с флангов. Фронт проходил вдоль древней римской дороги между Ле-Като и Камбре. Здесь через три года и три месяца англичане проведут первую массированную танковую атаку – это новое боевое оружие было еще только в чертежах… А в августе 1914-го британская пехота сначала удерживала позиции, ведя прицельный огонь, который поддерживали залпы артиллерии, но во второй половине дня немцы ввели в бой те самые дополнительные дивизии. Таким образом, соотношение сил для англичан стало совсем нерадостное – восемь дивизий против четырех. Фланги дрогнули. Подразделения теряли связь, орудийные расчеты накрывал ответный огонь вражеских орудий. К вечеру 2-й корпус оказался рассечен надвое. Спасли англичан кавалеристы Сорде, а также пехотинцы одной из территориальных дивизий – немолодые резервисты сражались у Камбре яростно, а корпус Сорде смог реабилитироваться за то, что проглядел наступавших через Бельгию немцев. Благодаря союзникам 2-й корпус британских экспедиционных сил, потерявший убитыми, ранеными и пропавшими без вести 8000 человек – больше, чем армия Веллингтона при Ватерлоо, – сумел соединиться и выйти из боя, чтобы продолжить отступление [178] . Были и потери боевой техники – 38 орудий, половина дивизионной артиллерии. Перед храбрым английским офицером, добравшимся до позиций 122-й батареи, открылась страшная картина: «Все четыре пушки были разбиты. <…> Тела убитых артиллеристов лежали вперемешку с трупами лошадей и обломками телег. <…> Земля была пропитана кровью и нашпигована осколками. Среди всего этого метались несколько уцелевших лошадей» [179] .

178

См.: Tyng. P. 144, 145.

179

Edmonds, 1914, 1. P. 163.