Великий Ленин. «Вечно живой»

Кошмарную реальность той страшной эпохи правдиво описала Зинаида Гиппиус: «…в силу бесчисленных (иногда противоречивых и спутанных, но всегда угрожающих) декретов, все было «национализировано» – «большевизировано». Все считалось принадлежащим «государству» (большевикам). Не говоря об еще оставшихся фабриках и заводах, – но и все лавки, все магазины, все предприятия и учреждения, все дома, все недвижимости, почти все движимости (крупные) – все это по идее переходило в веденье и собственность государства. Декреты и направлялись в сторону воплощения этой идеи. Нельзя сказать, чтобы воплощение шло стройно. В конце концов это просто было желание прибрать все к своим рукам. И большею частью кончалось разрушением и уничтожением того, что объявлялось «национализированным». Захваченные магазины, предприятия и заводы закрывались; захват частной торговли привел к прекращению вообще всякой торговли – нелегальной, спекулятивной, воровской. На нее большевикам поневоле приходилось смотреть сквозь пальцы и лишь периодически громить и хватать покупающих-продающих на улицах, в частных помещениях, на рынках; рынки, единственный источник питания решительно для всех, тоже были нелегальщиной. Террористические налеты на рынки, со стрельбой и смертоубийствами, кончались просто разграблением продовольствия в пользу отряда, который совершал налет. Продовольствие прежде всего, но так как нет вещи, которой нельзя встретить на рынке, то забиралось и остальное – ручки от дверей, бронзовые подсвечники, древнее бархатное Евангелие… обивка мебели… Мебель тоже считалась собственностью государства, а так как под полой дивана тащить нельзя, то люди сдирали обивку и норовили сбыть ее хоть за полфунта соломенного хлеба… Надо было видеть, как с визгами, воплями и стонами кидались торгующие врассыпную при слухе, что близки красноармейцы! Всякий хватал свою рухлядь… бежали, толкались, лезли в пустые подвалы, в разбитые окна… Туда же спешили и покупатели – ведь покупать в Совдепии не менее преступно, чем продавать, хотя сам Зиновьев отлично знает, что без этого преступления Совдепия кончилась бы, за неимением подданных, дней через 10… Россией сейчас распоряжается ничтожная кучка людей, к которой вся остальная часть населения, в грамотном большинстве, относится отрицательно и даже враждебно. Получается истинная картина чужеземного завоевания. Латышские, немецкие, австрийские, венгерские и китайские полки дорисовывают эту картину. Из латышей и монголов составлена личная охрана большевиков. Китайцы расстреливают арестованных, захваченных. (Чуть не написала «осужденных», но осужденных нет, ибо нет суда над захваченными. Их просто так расстреливают…) Чем не монгольское иго?» [404]

404

Цит. по кн.: Бунич И. Золото партии. СПб., 1993. С. 18–19.

Декретом ВЦИК от 21 января 1918 г. были аннулированы все иностранные займы царского и Временного правительства, превышавшие 16 миллиардов рублей золотом. Хорош куш! Через три дня перед агитаторами, посылаемыми в провинцию, Ленин заявит: «Вся буржуазия, чиновники, саботажники идут против вас, ибо они знают, что если народ это всенародное достояние, которое до сих пор находилось в руках капиталистов и кулаков, распределит между собой, то он очистит Россию от трутней и плевел»; ясно сознавая, что это грабеж, подтверждает слова старика большевика: «…мы грабим награбленное» [405] .

405

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 325, 327.

Точно по законам войны, Ленин решает перейти от разрушения и грабежа к «наведению порядка» посредством железной дисциплины, учета конфискованного. Главное остается – дальнейшее обобществление. «…Государственный капитализм, – считал Ленин, – был бы спасением для нас; если бы мы имели в России его, тогда переход к полному социализму был бы легок, был бы в наших руках, потому что государственный капитализм есть нечто централизованное, подсчитанное, контролированное и обобществленное…» [406]

406

Ленин В.И. Доклад об очередных задачах Советской власти. Там же. С. 255

Огосударствленное централизованное промышленное производство было явно недостаточно для социалистического строительства, ибо необобществленным оставался самый большой, средний слой населения России. «Ясное дело, – с пониманием отмечал Ленин, – что в мелкокрестьянской стране преобладает и не может не преобладать мелкобуржуазная стихия; большинство, и громадное большинство, землевладельцев – мелкие товарные производители. Оболочку государственного капитализма (хлебная монополия, подконтрольные предприниматели и торговцы, буржуазные кооператоры) разрывают у нас то здесь, то там спекулянты, и главным предметом спекуляции является хлеб» [407] . А хлебом овладеть было невозможно без очередного подавления его производителя.

407

Ленин В.И. Доклад ВЦИК и Совнарком. 5.12.1919. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 421.

«Что такое подавление буржуазии? – спрашивая, разъяснял Ленин. – Помещика можно подавить и уничтожить тем, что уничтожено помещичье землевладение и земля передана крестьянам. Но можно ли буржуазию подавить и уничтожить тем, что уничтожен крупный капитал? Всякий, кто учился азбуке марксизма, знает, что так подавить буржуазию нельзя, что буржуазия рождается из товарного производства; в этих условиях товарного производства крестьянин, который имеет сотни пудов хлеба лишних, которые он не сдаст государству, и спекулирует – это что? Это не буржуазия?.. Вот что страшно, вот где опасность для социалистической революции!»

Таким образом, социалистическая революция была невыгодна большей части населения России. А те, кто хотел продавать излишки товаров своего труда по собственной цене, объявлялись спекулянтами и, по указанию Ленина, «расстреливались на месте преступления».

Главным врагом социализма, утверждал Ленин, является мелкобуржуазная стихия. «…Мелкий буржуа имеет запас деньжонок в несколько тысяч накопленных «правдами» и особенно неправдами… Деньги – это свидетельство на получение общественного богатства, – подчеркивал Ленин, – и многомиллионный слой мелких собственников крепко держит это свидетельство, пряча его от «государства», ни в какой социализм и коммунизм не веря… Мелкий буржуа, хранящий тысчонки, враг… и эти тысчонки он желает реализовать непременно для себя» [408] .

408

Ленин В.И. О «левом» ребячестве и мелкобуржуазности. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 295, 297, 298.

Наличие денег – существенный фактор не столько благосостояния, как самостоятельности, независимости от власти, чего не мог позволить Ленин даже подавляющему большинству населения России. По мнению Ленина, необходимо было учесть и проконтролировать все государственное и личное. К тому же личное необходимо было огосударствить. Самым могучим средством учета, контроля и экспроприации должны были стать «хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность». Вождь считал: «От трудовой повинности в применении к богатым власть должна перейти, а вернее, одновременно должна поставить на очередь применение существующих принципов (хлебная карточка, трудовая повинность и принуждение) к большинству трудящихся рабочих и крестьян… Следует добиваться подчинения, и притом беспрекословного, единоличным распоряжением советских руководителей, диктаторов, выбранных или назначенных, снабженных диктаторскими полномочиями…» [409]

409

Там же. С. 296.

Ясно понимая, что подчинятся не все, особенно те, кто имел какой-то запас денег на пропитание, Ленин буквально неделю спустя на первом Всероссийском съезде представителей всех финансовых отделов Советов 18 мая 1918 г. по поводу денежной реформы директивно заявил: «Мы назначим самый короткий срок, в течение которого каждый должен будет сделать декларацию о количестве имеющихся у него денег и получить взамен их новые; если сумма скажется небольшой, он получит рубль за рубль; если же она превысит норму, он получит лишь часть. Мера эта, несомненно, встретит сильнейшее противодействие не только со стороны буржуазии, но и со стороны деревенского кулачества, разбогатевших на войне и зарывших в землю бутылки, наполненные тысячами бумажных денег. Мы встретимся грудь с грудью с классовым врагом. Борьба будет тяжелая, но благодарная» [410] .

410

Там же. С. 354.

Действительно, не благодатная, а «благодарная», ибо очередной грабительский куш ожидался немалый. Итак, от «экспроприации экспроприаторов» Ленин объявлял войну народу, лицемерно заявив на 3-м Всероссийском съезде профсоюзов 7 апреля 1920 г.: «Диктаторская власть и единоличие не противоречат социалистическому демократизму» [411] .

Таким образом, ни о какой гуманности социализма и истинном демократизме не могло быть и речи. Ленин и в столь ясные понятия вносил свой смысл, выдавая его за «диктатуру пролетариата, за железную, беспощадную, твердую власть рабочих, которая ни перед чем не останавливается и которая говорит: кто не с нами – тот против нас, и малейшее сопротивление против этой власти будет сломлено» [412] . Вместе с тем Ленин справедливо подчеркивал: «Не надо забывать тем, кто особенно клевещет на большевиков, что диктатура означала больше всего жертв, больше всего голода для самих рабочих, которые ее осуществляли» [413] .

411

Там же, т. 40. С. 31.

412

Там же. С. 295.

413

Ленин В.И. Речь на 1-м Всероссийском съезде горнорабочих. Там же. С. 296.

Зачем же нужна была «диктатура пролетариата», если она доставляла рабочим такие неприятности? А истина в том, что диктатура была большевистской, под непосредственным идейным руководством их вождя: «Мы не имеем другой армии для победы, – считал Ленин, – кроме 600 000 коммунистов и 3 000 000 членов профсоюзов…» [414] В июне 1919 г. Ленин уточнит: «200 000 и 4 000 000 – вот соотношение «зубчатых колес»… Они в гигантском большинстве за пролетарскую государственную власть, за диктатуру пролетариата» [415] . А многомиллионная масса «полутружеников, полуспекулянтов», по мнению Ленина, должна превратиться в тружеников, которая «поддерживает ту «махину» государства, которая возглавляется сотней-другой тысяч коммунистического пролетарского авангарда и состоит из миллионов организованных пролетариев». И вся эта организация по типу стада рабочего скота, с точки зрения ее создателя, должна была стать идеалом общественного устройства. «Более демократического, в истинном смысле слова, – утверждал Ленин, – более тесно связанного с трудящимися и эксплуатируемыми массами государства на свете еще не бывало» [416] . Но чем же эта новизна отличилась от рабовладельческих и феодальных государств?

414

Ленин В.И. Речь на 3-м Всероссийском съезде профсоюзов. Там же. С. 313.

415

Ленин В.И. Великий почин… Там же, т. 39. С. 29.

416

Там же.

Весной – летом 1918 г. продолжается процесс обобществления отраслей промышленности и создание условий национализации всей крупной индустрии. 20 мая 1918 г. на заседании ВЦИК Я.М. Свердлов констатировал: «Если в городах нам удалось практически убить нашу крупную буржуазию, то этого пока еще не можем сказать о деревне… Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая не так давно шла в городах, если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии, – подчеркивал секретарь ЦК РКП(б), – только в том случае сможем сказать, что мы и по отношению к деревне сделаем то, что смогли сделать для городов» [417] . Декрет СНК от 28 июня 1918 г. о национализации всей крупной промышленности, предприятий железнодорожного транспорта и паровых мельниц стал заключительным этапом экспроприации экспроприаторов даже мелких промышленных предприятий.

417

Свердлов Я.М. Избранные статьи и речи. М., 1944. С. 15.