Венецианские страсти
Шрифт:
– Кстати!
– подошёл он и поставил руки на пояс.
– Любовь моя? Ты говорила, тебе кто-то помогал?! Тогда ты следила за Алексом на берегу... Да, где-то там... Ты играла в карты с моряками? Ты как там оказалась?!
– Я не сказала?
– задрожал голос Ионы, и она закрыла рукой глаза.
– Соблазняла всех подряд...
Пётр не успел удивиться, поразиться и что-либо высказать, как Иона расслабленно убрала руку и с умилением засмеялась:
– Господи, Петенька, я шучу!
Отставив
– Подразнила! Прости!
– улыбалась она.
Он же ещё некоторое время молчал, уставившись с широко раскрытыми глазами в ответ, после чего всплеснул руками и выдохнул:
– Я скоро разучусь верить вообще! Не смей дразнить, когда я столь серьёзные вопросы задаю!... Иона...
Пётр сел вместе с ней на постель, убрал её распущенные волосы на спину и стал ласково смотреть в глаза. Взяв ручку и одаривая каждый пальчик теплом поцелуя, он говорил:
– С тех пор, как ты ворвалась в мою жизнь, я не способен вести дела без тебя. Вообще ни на что не способен без тебя.
– Что ты хочешь сказать?
– воодушевлённо смотрела милая.
– Не проводи расследований за моей спиной. Давай вместе, - улыбнулся Пётр с небольшой робостью в ответ.
– Я обещаю, - кивнула она.
– Я просто так вжилась в историю Алекса и Кэтрин. Давай поможем им?
– Если он, действительно, не убивал Линдберга, он будет свободен от моих обвинений. Как ещё им помочь?!
– удивился Пётр, начав покрывать лицо любимой поцелуями, спускаясь к шейке, плечам...
Медленно опустившись на постель, Пётр продолжал путешествовать руками по телу милой, следом покрывая её всю поцелуями и пробуждая желать большей, чувственной, жаркой близости. Она извивалась под ним и стонала, пока он не поспешил освободить себя от одежды...
– Всё потом, - вымолвила Иона, когда любимый склонился вновь над нею и продолжил доводить поцелуями до безумства.
– Люби меня... Скорее... Остальное потом... Боже, Петенька, как я люблю тебя!
– И я люблю тебя, - вымолвил он, захватив её губы в плен горячего и долго поцелуя, а тела скорее слились в одно...
Словно давно не были вместе. Словно жизнь вот-вот оборвётся. Всё перестало существовать. Только отрада любить и быть вместе друг с другом...
Глава 29
Для меня нет выше счастья -
Ты у меня одна, одна.
Для меня нет большего тепла,
Чем когда вместе ты и я.
Жизни без тебя мне не надо, нет.
Света без тебя в этой жизни нет, нет.
Нет тепла, нет радости,
Нет ни звёзд, ни благости,
Нет...
Только знай: если вновь разлука - не беда,
К тебе вернусь всегда.
Только знай: если вдруг несчастье - не беда,
Спасу тебя, сберегу, любя.
Нет небес и солнца без тебя мне нет
Ни там, ни здесь.
Нет дороги, цели без тебя мне нет.
Ты -
дар, ты - блага весть.Жизни без тебя мне не надо, нет.
Света без тебя в этой жизни нет, нет.
Нет тепла, нет радости,
Нет ни звёзд, ни благости,
Нет...
Только знай: если вновь разлука - не беда,
К тебе вернусь всегда.
Только знай: если вдруг несчастье - не беда,
Спасу тебя, сберегу, любя.
Закончив петь под гитару тем утром, Пётр отложил инструмент стоять у постели. Иона сидела ещё под покрывалом, зачарованно слушая выступление любимого для неё... Трепет душ... Ласковые взгляды и понимание, что любовь их с годами лишь крепнет...
Одетый к новому дню, Пётр тем утром дождался, когда любимая проснётся, и сразу нежно спел новую песню.
– Когда же ты сочинить успел?
– улыбалась счастливая милая.
– Пока ты по балконам лазала, - засмеялся он и скорее одарил её губы долгим сладким поцелуем.
– Я хронически болен тобой.
– Смотри, чтоб лекарства не нашлось, - прищурилась игриво Иона и тоже засмеялась.
– Нет такого лекарства и не будет. От настоящей любви не излечиться, - был уверен Пётр и вздохнул.
– Увы, я должен поговорить с Тико. Да и одного его оставлять не хочу.
– Понимаю, - кивнула милая.
– Иди к нему, расскажи всё, что узнали.
– А ты быстрее одевайся, - смеялся Пётр, прижимая жарко к себе.
– Никуда от себя не пущу.
– Как же вот мечта может сбываться, - сияла радостью Иона.
Любимый вновь одарил поцелуем, после которого покинул комнату, и Иона принялась одеваться, чтобы не заставлять себя ждать. Утреннее солнце уже вовсю сияло на небе, снова согревая, но прохладным ветром предупреждая о скором наступлении ранней осени. Будто и природа не могла дождаться тех событий, которые были суждены, которые приближались стремительным шагом незаметно пролетающего времени.
Скоро Пётр за утренним кофе всё рассказал Тико, а после, позавтракав с ним и Ионой внизу, в кафе гостиницы, вышел на улицу. Алекс уже ждал там, как обещал. Приняв удивлённый вид, Пётр сразу его спросил:
– Вы не завтракали?!
– Почему же?
– удивился он.
– Мне принесли в комнату. Я не ем на людях.
– Ах, да, Вы скрываетесь, - понимающе, с ноткой сарказма, сказал Пётр и представил друга на французском языке.
– Мой товарищ, Тико. Он всё уже знает. Вместе ведём расследование убийства нашего дипломата.
– Доброе утро, - протянул Алекс тому руку, ответив тоже на французском, и Тико тут же отозвался, ответив пожатием руки:
– Доброе.
– И Вам доброе утро, - с поклоном поцеловал протянутую ручку Ионы Алекс, а она вновь смотрела с жалостью и теплом.
– Итак, раз столько добра вокруг, - сложил Пётр руки за спину, кратко оглядывая округу и уже проходящих мимо людей в карнавальных масках.
– Вы снова намерены следить за врагом? Имени называть не буду.
– Благодарю, - кивнул Алекс.
– Да, намерен. Позвольте, лишь укажу на него, а дальше уж вы своей дорогой, я — своей?