Венера

Вот только у меня сейчас не было поста. Собственно говоря, согласно правилам, я должен немедленно забраться в кровать и ждать там, пока мы не откроем тепловой экран. Но мне не хотелось делать это.

–  А там найдется местечко для третьего человека, на вашем посту?
– спросил я Родригеса.

–  Если вас не смущает духота и запахи пота,- бросил он через плечо.

–  Я принял душ сегодня утром,- проговорил я, едва поспевая за ним.

–  Ну что ж, попарьтесь, если желаете. Хотя на вашем месте я бы лучше прохлаждался в койке.

Я так и встал на дыбы:

–  Премного благодарен за такую заботу, но мне не нужны поблажки.

Родригес еще раз оглянулся через плечо.

–  Как скажете, босс. Хотите в парилку - будет вам и парилка.

Спеша за ним следом по коридору, я спросил:

–  И как вы только уживаетесь с Дюшамп в одном флаконе?

–  Великолепно,- ответил он, не оглядываясь и не останавливаясь. В этот раз он даже не посмотрел в мою сторону.- Никаких проблем.

Но что-то в голосе Родригеса показалось мне странным.

–  Вы уверены?

–  Мы сработались. Все в порядке.

Странно, очень странно. Ответ, заготовленный заранее. Как будто шутка, припасенная для хозяина корабля.

Мы прошли мимо крохотной лаборатории Маргариты. Напоминающая мехи аккордеона дверь была раздвинута, и я увидел девушку в тесной кабинке, склонившейся над видеокамерой размером с ладонь.

–  Вам бы лучше пристегнуться,- заметил Родригес.- Скоро будет болтанка, нас немножко потрясет.

–  Я ей помогу,- сразу поспешил я на помощь.- Вы идите, вице-капитан, я вас догоню. Идите…

Родригес замешкался на секунду, но тут же кивнул.

–  Вам лучше вместе пристегнуться, на время входя в облака. Мне все равно, где вы будете находиться, но главное - чтобы все было в порядке. Понимаете?

–  Понимаем,- заверил его я. Дюшамп репетировала с нами эту процедуру пристегивания последние две недели, причем как минимум раз в день.

–  До входа в облако восемь минут,- объявил голос компьютера.

Маргарита оторвалась от работы, чтобы взглянуть на меня.

–  Все. Видеокамера готова.

Она оттерла меня в сторону, протиснувшись в коридор со своей камерой.

–  Ты идешь с Томом?
– спросила она.

–  Шел,- ответил я.- Но, если ты не против, останусь с тобой.

–  Как хочешь, смотри сам.

–  Мне показалось, Родригес сам хотел оставить меня здесь.

–  Уверена, он не думал ничего плохого.

–  Не люблю, когда меня опекают,- настаивал я.

–  Том не такой.

Мы дошли до «пузыря» - металлического полушария, входившего в основную часть гондолы. По сторонам располагались небольшие иллюминаторы из толстого затемненного кварца. Четыре вращающихся кресла с подголовниками были намертво привинчены к палубе.

–  Немного отсюда увидишь,- заметил я.- Сквозь такое затмение.

Маргарита только улыбнулась в ответ и подошла к небольшой панельке перед простенком, чуть наклоненным вперед. Открыв его, она вставила камеру в углубление. Затем снова прикрыла панель. Замигали крошечные огоньки: два зеленых, один желтый. Прямо у меня на глазах желтый свет превратился в красный.

–  Что это?
– спросил я в замешательстве.- Мне казалось, что я изучил каждый квадратный сантиметр в этой корзинке.

–  Этого не было в планах,- ответила Маргарита.- Я упросила Тома и мать, чтобы они позволили мне оборудовать специальную нишу. Нечто вроде воздушного шлюза, с наружным и внутренним люками.

–  И они позволили тебе продолбить корпус?
– Я оказался просто шокирован.

–  Ничего особенного - обычная технологическая процедура. Том с Аки все проверили.

Акира Сакамото был нашим техником по системам обеспечения: молодой, круглолицый, все время погруженный в себя до того, что иногда производил впечатление человека угрюмого, и настолько незаметный, что иногда казалось: его просто нет на борту.

Я оказался просто потрясен:

–  А камера выходит в вакуум?

Девушка кивнула, очевидно, довольная собой.
– - Внешний люк открывается автоматически, как только закроется внутренний. Поэтому третья лампочка и вспыхнула красным.

–  Но почему мне никто не рассказал об этом?

Нет, я не сердился, не подумайте. Просто я удивился, что все это делалось без моего ведома.

–  Все зафиксировано в бортовом журнале. Ты что, никогда его не читал?
– Маргарита развернула винтовое кресло к порталу и опустилась.

Я присел рядом.

–  А кто их читает, эти бортжурналы? Утомительная лабудень. Сплошные детали.

–  А вот Том от них просто в восторге.

–  Да ну? И когда же появилась эта запись о реконструкции?

Она задумалась на секунду.

–  На позапрошлой неделе. Нет, пожалуй, в начале позапозапрошлой.- Нетерпеливо дернув головой, она сказа-

ла: - Какая разница - когда бы это ни случилось, достаточно посмотреть в журнал, и там ты найдешь точную дату.

Я уставился на девушку. Она лукаво улыбалась. Похоже, все это ее забавляло.

–  Ну я надраю… шею этому Родригесу,- пробормотал я. Такую фразу я часто слышал от отца, только вместо шеи в ней упоминалось другое место. Но естественно, я не мог произнести эту фразу в дамском присутствии. Вот уж не ожидал, что из меня такое вырвется вообще.

–  Не надо трогать Тома!
– вдруг сорвалась Маргарита.- Переделку одобрила моя мама. Том делал лишь то, что я попросила и было одобрено капитаном.

–  До входа в облака шесть минут… - прозвучало автоматическое предупреждение.

–  Значит, ты просишь, твоя мама одобряет, а Родригес делает все без моего ведома.

–  Но это же сущий пустяк - такая… незначительная модификация.

–  Он должен был известить меня,- настаивал я.- Ничего себе пустяки - лишняя дырка в корпусе. Да он два раз должен был мне об этом напомнить.

Лукавая улыбка вновь вернулась на ее лицо.

–  Не принимай все так близко к сердцу. Если Том с мамой одобрили, беспокоиться не о чем.

Я понимал, что она права. Но проклятье - Родригес должен был известить меня. Ведь я владелец судна. Он не имел права ничего делать здесь без моего ведома и разрешения.

Маргарита потянулась ко мне:

–  Будь попроще, Ван. Лети себе спокойно и получай положительные эмоции.

Я заглянул ей в глаза. Они сияли, как полированный оникс. Внезапно я наклонился к ней, обнял за шею, привлек к себе и крепко поцеловал в губы.