Венера

И тут я почувствовал внезапную острую, жалящую боль. Она ударила мне в лицо. Раз. И другой. И третий.

Мои глаза неуверенно открылись.

–  Видите? Он вышел из этого состояния.

Фукс наклонился надо мной. Он хлестал меня по щекам. Методично обрабатывал сначала одну щеку, затем другую.

–  Остановитесь! Остановитесь!
– закричал кто-то. Не я. Все, что я мог произвести на свет,- это слабые стоны и нечленораздельное мычание.

Я пытался поднять руки для защиты, но не получилось. Руки или были крайне слабы, или связаны.

–  Я не сделаю ему плохого,- послышался голос Фукса.

–  Ему необходимо срочное переливание крови,- это был голос Маргариты. Она говорила убежденно и решительно.

–  Вы уверены, что он не прикидывается?
– спросил Фукс.

Я все время пытался открывать глаза, но эти бесплодные попытки в конечном счете изнурили меня. Тогда я бессильно повернул голову, пытаясь увидеть Маргариту, но она была вне досягаемости.

–  Посмотрите на монитор!
– услышал я ее голос.- Он умирает.

Фукс продолжительно и выразительно вздохнул, как собака, у которой сорвалась драка, оттого что натянулся пово* док.

–  Ладно,- сказал он наконец.- Пусть будет, как вы хотите.

Они собирались бросить меня на произвол судьбы. Они будут смотреть на мое агонизирующее тело и безмолвно рассматривать картину медленно подбирающейся смерти.

Я понял, что, несмотря на все философские основания и экономические подоплеки, я все же не могу вынести себе смертный приговор. Я не хотел умирать. Может быть, я заслуживал смерти. Определенно, никто при этом ничего не потеряет. Ни отец, ни Гвинет, никто из так называемых «друзей». Никто.

Однако я не хотел умирать. Каждым атомом своего существа я желал выжить, набраться сил, встать и продолжать существование.

Но вместо этого мои веки сомкнулись вновь, и тьма снова накрыла меня своим покрывалом.

* * *

Должно быть, это - сон. Дикий, хаотичный, беспорядочный. В нем появлялся Алекс. Но временами он превращался в Родригеса. Оба - мертвы и покоятся где-то на поверхности Венеры. Наверное, они лежат рядом.

–  Не вставай,- сказал мне Алекс с беззаботной усмешкой. Он потрепал меня по голове.- Даже не думай.

Но я уже падал камнем сквозь клубящиеся облака, которые вспыхивали передо мной, как огни рампы на концерте. Родригес держался рядом. На нем был скафандр. Он кричал…

–  Не вставай!
– слышался голос Алекса издалека.

–  Он уже встал,- раздался пренебрежительный голос отца.- Ему все равно теперь жить незачем.

–  Нет,- возразил Алекс.- Он пришел за мной. И за собой. Найди меня, Ван. Найди себя.

* * *

Я проснулся.

Наверное, я лежал на койке в лазарете. Тонкий матрац подо мной походил, скорее, на узкий столик, чем на кровать. Медицинские мониторы пищали и щелкали вокруг меня. Какой-то громоздкий аппарат нависал над моей головой.

Я снова чувствовал себя сильным и посвежевшим. Никакого тумана в глазах. Никакой тошноты и головокружения. Я сделал глубокий вдох.

–  Ты пришел в себя.

Повернув голову, я увидел Маргариту. Она стояла перед моим столом. Вид у нее тоже был посвежевший, волосы убраны, старательно уложены на голове. Она переоделась в голубой комбинезон, который шел ей, в отличие от мешка, в котором я видел ее в прошлый раз.

–  Я жив,- пробормотал я. Горло пересохло, но в остальном голос был вполне нормальным.

–  Ты сможешь сесть?

Я попытался утвердительно кивнуть, но вместо этого сел без посторонней помощи, даже не опираясь руками о кровать.

–  Что скажешь?
– спросил я, удивляясь, почему голова не кружится.

–  Прекрасно,- сказала Маргарита. Она тронула пальцем ножку столика, и матрац подо мной раздулся, принимая форму подушки, на которую я смог откинуться со всеми удобствами.

–  Не Хочешь поесть?

Тут я почувствовал, что проголодался. Я был голоден как волк.

–  Да, был бы тебе очень признателен. Ее улыбка лучилась.

–  Сейчас поставлю тебе поднос…

–  Хорошо…

Она исчезла в люке. Ощупав руки, я почувствовал пластиковый бандаж, нанесенный жидким распылителем на внутреннюю поверхность левого локтя. Должно быть, мне делали переливание крови. Маргарита спасала меня!

Оглянувшись по сторонам, я оценил истинные размеры лазарета. Он был с небольшой шкаф, доверху заставленный медицинским оборудованием. Для стола или кресла просто не оставалось места, только этот стол, на котором я лежал, или это все же кушетка. Я тронул лицо. Опухоль под глазом осела. В потухшем экране дисплея я рассмотрел свое отражение: почти нормальное человеческое лицо.

Маргарита вернулась с подносом, уставленным холодной снедью, и с фруктовым соком.

–  Ты сделала переливание,- сказал я, скорее утвердительно, чем вопросительно.

Она кивнула.

–  И кто дал кровь?

–  Капитан Фукс,- ответила Маргарита. На лице ее было необъяснимое выражение: совершенно серьезное, как у судьи, который приговаривает преступника к чрезвычайно большому сроку заключения. Но таилось в ее глазах и другое.

Она отвела взгляд.

–  Он был единственный, у кого на борту оказалась подходящая группа крови.

Пережевывая брикеты из сухого пайка, я невольно сглотнул.

–  Может быть, теперь я стану похожим на него,- пробормотал я.

Маргарита даже не улыбнулась:

–  Нет,- сказала она.- Я бы не хотела увидеть, как это случится. Оказаться свидетелем такого зрелища…

Прежде чем она успела что-либо добавить, Фукс самолично заглянул в медсанчасть. Крошечный отсек моментально стал тесным, стоило появиться только одному человеку. Я почувствовал себя явно не в своей тарелке.

Однако я нашел в себе силы вежливо кивнуть и поблагодарить:

–  Спасибо, капитан, вы спасли Мне жизнь. Он осклабился.

–  Я не могу позволить себе потерять еще одного члена команды.- Затем, повернувшись к Маргарите, добавил: - К тому же папаша Хамфрис может отказаться от данного им обязательства выплатить приз, если я окажусь виновником гибели его второго сына.

Я покачал головой.

–  Вы не знаете моего отца.

–  Да ну? Ой ли?

–  Его вовсе не побеспокоит моя смерть.

–  А я и не говорил, что обеспокоит,- поправил Фукс.- Я сказал, что он воспользуется этим грустным фактом, чтобы не выплатить мне приз.