Веник алых роз

И банкир весело расхохотался.

— Но вы, дорогая, еще ничего не видели. Позвольте, я устрою вам небольшую экскурсию по дому. Руслан, ты ведь уже бывал у меня. Так что тебя я с собой не зову. Вряд ли тебе будет интересно…

— Вам что, до сих пор никто не звонил из театра? — осенило наконец Руслана.

— Кто мне мог звонить? — повернулся к нему Климентий.

Марише показалось или банкир все-таки напрягся? Ах, как жаль, что к этому времени он уже выпустил Маришину ладонь из своих рук.

— Нинель Примакова мертва, — быстро произнес Руслан. — А поскольку в театре знали, что вас связывали близкие отношения, то я подумал, что вам уже позвонили.

— Нинель мертва? — отступил на шаг банкир. — Это что, шутка?

— Нет, — покачал головой Руслан. — Разве стал бы я так с вами шутить? Вам что, в самом деле никто не звонил?

— Никто, — отозвался банкир, пребывая в глубокой задумчивости. — Должно быть, никто не хотел повторить печальную участь гонцов Древней Греции, когда принесшего плохую весть просто умерщвляли.

После его слов в огромном зале воцарилось молчание. Мариша нервно огляделась. Кто его знает, что ожидать от этого странного человека? С обычной меркой к нему не подойдешь, это ясно. И в этом огромном доме, ей вдруг так показалось, гонца вполне могла ждать такая участь.

— Но вам это не грозит, — заявил банкир, и Мариша не смогла сдержать невольного вздоха облегчения. — Как она умерла? Сердце?

— Криминалисты еще не определились, — уклончиво ответил Руслан.

— Криминалисты? — нахмурился банкир. — Там что, и милиция была?

— Была. И они склоняются к версии, что это было отравление.

— О боже! — охнул банкир. — Нинель отравили! Какой ужас.

И он поспешно плеснул себе коньяка из бара, устроенного в половине серебряного глобуса. При этом он выглядел испуганным, растерянным, но никак не расстроенным. Что Мариша тут же не преминула отменить.

— Скажите, а почему вас сегодня не было в театре? — решилась она задать сакраментальный вопрос. — И цветы вы ей сегодня не прислали.

— Почему вы меня об этом спрашиваете? — внимательно посмотрел на нее Климентий. — И откуда вам известны такие подробности?

— Понимаю, что это прозвучит самонадеянно, но мы с Маришей решили самостоятельно найти и наказать убийцу Нинель, — быстро произнес Руслан, и лицо банкира неожиданно просветлело.

— Вот как! — произнес он. — Что же, дерзай, мой мальчик. Чем бы дитя ни тешилось… Впрочем, может быть, тебе и повезет. Лично я всегда считал, что новичкам везет. И знаешь, я даже готов финансировать ваше расследование.

— Климентий Михайлович, я не нуждаюсь в ваших деньгах, — покачал головой Руслан.

— Знаю, мой мальчик, знаю, — ответил Климентий. — Но все же позволь мне оплатить тебе все расходы по этому делу. Я в самом деле был очень привязан к Нинель. И мне бы очень хотелось, чтобы убийца был найден.

Он сделал большой глоток коньяка и выжидательно посмотрел на своих гостей.

— Спрашивайте, — предложил он им. — У вас же наверняка куча вопросов.

— Мы уже задали вам первый вопрос, — сказала Мариша. — Почему вы сегодня не прислали розы Нинель?

— Дело в том, что причина банальна. Мы с Нинель расстались, — глухо отозвался банкир, сделав еще один глоток коньяка. — И она напрямую заявила, что не примет от меня никаких цветов.

— И давно вы с ней расстались? — удивилась Мариша.

— Вчера, — как ни в чем не бывало, ответил банкир и налил всем в бокал коньяка из бутылки, которую Марише никогда прежде не приходилось видеть, хотя она считала себя неплохим знатоком горячительных напитков всего мира.

— Как же так? — спросил Руслан. — Вы вчера порвали с Примаковой, а никто об этом не знает?

— Мы с ней решили, что останемся в дружеских отношениях, — ответил банкир.

— Вам не кажется, что это довольно странно, — произнесла Мариша. — Вчера вы рвете с Примаковой, а сегодня ее убивают.

— Вы не поняли, — мягко поправил ее банкир. — Это не я порвал с ней, это она выступила инициатором разрыва.

— А почему? — не удержалась Мариша.

— Это сугубо личный вопрос, но так и быть, раз уж вы ведете расследование, я удовлетворю ваше любопытство, — ответил банкир. — Понимаете, в последнее время Нинель постоянно приходили письма с угрозами в ее адрес. Неизвестный злодей обещал расправиться с ней, если она не прекратит встречаться со мной. И вот вчера она получила особо злобное послание и, будучи в расстроенных чувствах, сообщила мне, что хотя и любит меня, но свою жизнь любит все же больше. Я понял ее. Честно говоря, у меня и у самого мелькала мысль поступить подобным образом. Но я боялся своим предложением обидеть любимую женщину. И инициативы не проявлял.

— А у вас нет никаких подозрений, кто мог быть этим злым шутником? — спросила у него Мариша.

— Я нанял трех детективов, но единственное, что они смогли мне предоставить, — это психологический портрет злоумышленника, который их психологи вывели из его почерка, — ответил банкир. — На бумаге не было никаких отпечатков пальцев, словно письма писались в хирургических перчатках. Бумага была самая простая. Иногда листы, вырванные из школьной тетради, а иногда бралась та, которую используют для печати на принтере. Конверты тоже самые обычные, отследить их продажу не представлялось возможным.

— Странно, — пожала плечами Мариша. — Этот человек писал в перчатках, но при этом своим собственным почерком. Почему бы ему вообще не воспользоваться компьютером?

— Видимо, он считал, что для милиции важны отпечатки пальцев, — ответил банкир. — И сознательно шел на риск, чтобы Нинель по почерку могла догадаться об авторе посланий.

— Почему?

— Понимаете, — задумался банкир, — когда люди достигают определенной степени известности, им часто приходят письма — от тайных поклонников, от людей, которые пытаются разжалобить богатого человека и получить немного денег, от сумасшедших ученых, от внезапно появившихся родственников, да мало ли… И часто — от разного рода психопатов. Особенно от этого страдают люди, чьи лица часто мелькают на экранах.

— Но Примакова играла в театре, — сказала Мариша.

— У нее была одна роль и в сериале, — произнес банкир. — Каюсь, это я похлопотал, чтобы Нинель туда взяли. Она всегда мечтала сняться в кино. Я договорился, сериал вышел на экраны, и уже через неделю пришло первое письмо с угрозами. А потом они пошли буквально одно за другим. Не было никакого сомнения, что они связаны с появлением Нинель на телеэкране. Нинель очень эмоционально отреагировала на них. И хотя я пытался ей объяснить, что это бич многих известных людей, но она не успокаивалась. Она даже похудела, побледнела и, как мне стало казаться, подурнела. Я видел, что она не притворяется и не играет, а в самом деле очень напугана. И хотя я много раз повторял ей, что это участь людей популярных, но мои слова ее не успокаивали.