Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо

– Прекрати комментировать то, что видишь. Раздражает! Я не слепая. И паясничать прекрати. Сходи лучше подушку безопасности проверь, не привлекая к себе внимания. По дороге к ребятам загляни, скажи, что, как только я дам команду, берем Дербеша. Что-то мне неспокойно. Не будет никакого самоубийства, Андрей! Будет убийство, вот только непонятно чье.

– Что значит непонятно чье? Ясно же чье – дочку Берн Дербеш собирается замочить, – ошарашенно уставился на нее Андрей.

– Выполняй поручение! Быстро! – сказала Зотова. – Проверяй подушки и обратно дуй!

Жданов скрылся за дверью. Елена Петровна напряженно уставилась в экран монитора, показывающего, что происходит в зале. Народ активно наслаждался вечером – звучала музыка, гости общались.

Василиса попросила минутку внимания. Подозвала Таню к себе, обняла за плечи, что-то сказала гостям. Все захлопали в ладоши. Таня смущенно улыбнулась, аристократично поклонилась и принялась слоняться по залу, поглядывая то в одно окно, то в другое. Создавалось впечатление, что девушка кого-то ждет.

Счастливая чета Трушиных пила шампанское и беседовала с Василисой. Берн кивала, что-то отвечала им и поглядывала с беспокойством на дочь.

Дербеш и Алиса взяли с подноса официанта по бокалу шампанского. К ним подошел Бурмистров, завел разговор. Умница Трофимов, воспользовавшись моментом, прицепил к пиджаку Дербеша «жучок». Зотова настроила рацию на нужную волну. Теперь она могла не только видеть, но и слышать их разговор. Ничего интересного, впрочем, услышать не удалось. Обычная светская болтовня. Дербеш рассказывал коменданту, что написал портрет Алисы, и хвалился, что это его лучшая работа. Алиса стояла чуть в стороне, пила шампанское, в разговоре участия не принимала и выглядела сосредоточенной.

Жданов вышел через черный ход на улицу и направился к страховочным подушкам. Казалось, Варламов все предусмотрел. Дербеш, по сценарию, должен подвести Алису к окну, которое выходит на задний двор, чтобы избежать ее падения на козырек парадного подъезда. Стелить за домом подушку безопасности тоже было удобнее. Снег на заднем дворе почти не расчищали, и сугробы прекрасно маскировали страховочные средства. Зотова, как ни приглядывалась, ничего не увидела. Вход в подвал, где Алисе должны продемонстрировать все ужасы загробной жизни, опять же ближе к черному ходу, освещения на улице почти нет. Фигура следователя еле различалась на мониторе, но жест Андрея, что все в порядке, она разглядела и успокоилась. У парадного входа тоже были сугробы, но небольшие, и площадь была расчищена до асфальта. Падать в эту сторону было опасно.

Вернулся замороженный Жданов, который выбежал на улицу налегке, и уселся рядом с Еленой Петровной, косясь в сторону согревающего средства.

Время шло. Елена Петровна посмотрела на часы – без десяти минут двенадцать. В зале по-прежнему ничего не менялось. Бурмистров разговаривал с Дербешем, Алиса одиноко стояла в сторонке и пила шампанское, но слов теперь было не разобрать, в рации слышалось какое-то шуршание. Юлиан, видимо, случайно сбил с пиджака «жучок». Василиса болтала с четой Трушиных и с беспокойством поглядывала на дочь.

Без семи минут двенадцать. Елена Петровна потерла глаза. Мониторы, показывающие события, происходящие в зале, отображали все ту же картину.

– Дербеш «жучок» потерял, – расстроилась Зотова. – Как только Юлиан и дочка Берн выходят из зала, ты быстро поднимаешься наверх по черной лестнице, Трофимов поднимется по парадной. Я отслеживаю, на какой этаж они поднялись и в какую комнату вошли, говорю вам координаты, и мы сразу производим задержание. Ребята ждут нашей команды, чтобы заблокировать выходы с этажей.

– Вы думаете, Дербеш подведет Алису к окну, которое выходит к парадному входу?

– Я не думаю, я знаю!

Камера на улице зафиксировала движение. К парадному входу подкатил мотоцикл. С него соскочил парень в шлеме и рванул в подъезд.

– Ого, Бес прибыл! Из больнички слинял, – присвистнул Жданов. – Похоже, нам придется расследовать еще один труп. Сейчас папаша Танечки порвет музыканта, как тузик грелку.

– Что значит – еще один? Типун тебе на язык! Сегодня Новый год! Давай попробуем его встретить без трупов.

– Я за! – поддержал Жданов. – Может, выпьем за это?

Вопрос остался без ответа. Зотова перевела взгляд в зал, ожидая, что Бес ворвется туда и Таня Трушина повиснет у него на шее. Жданов тоже с интересом поглядывал на экран, предвкушая очередное шоу.

До полуночи оставалась пара минут, но Трушина по-прежнему болталась по залу и высматривала что-то в окнах.

– Черт! Черт! – выругалась Елена Петровна, треснула кулаком по столу и схватилась за телефон, продолжая ругаться. – Бес в зал не вошел. Понял – почему?

Жданов подпрыгнул:

– Вот дерьмо! Мы смотрим запись! Что за фигня с мониторами? – потрясенно прошептал следователь, щелкая по клавишам компьютера и пытаясь наладить изображение. На мониторах по-прежнему отображалась одна и та же картинка.

– Веня, мы чай на пульт пролили, и у нас мониторы заглючило. Что у тебя там происходит? Дербеш с Алисой в зале? – заорала Елена Петровна, дозвонившись до Трофимова.

– Все ломанулись на улицу. Там сейчас будет салют и встреча Нового года. Дербеш с дочкой Берн пошли по лестнице наверх минут пять назад. В зале никого. Жду ваших распоряжений.

– Веня, на четвертый этаж! Быстро! Бери Дербеша, не жди кульминации. Он предположительно в помещении, окна которого выходят к парадному входу. Думаю, они в зале для хореографии! – крикнула Зотова и понеслась к лестнице. Жданов несся следом с рацией и давал распоряжение полицейским о начале операции.

– Андрей, ты на третий! – скомандовала она. – Там комнаты девочек. Окна комнаты Колесниченко выходят как раз к парадному входу. Двадцать шестая. Вероника жила в ней вместе с Юлей Дербеневой.

Жданов припустил вверх по лестнице. Мимо наверх пронеслись еще несколько полицейских, чтобы занять позиции на этажах.

Небо за окном взорвалось разноцветными брызгами, послышались крики «ура». Варламов и здесь все предусмотрел: новогодний салют должен был отвлечь гостей от окон, которые выходят на задний двор, и самоубийства дочери Берн. Одного режиссер не предусмотрел: Дербеш играет его спектакль по своему сценарию.

Зотова была на втором этаже, когда услышала приглушенный новогодним салютом женский крик и увидела сквозь оконные пролеты лестницы, как в свете фейерверков что-то белое падает вниз. Раздался характерный звук упавшего с высоты тела и дикий крик Василисы Берн.