Вены магии

Она отклонилась на стуле и смотрела на потолок. Решение было серьезным, и она не ждала, что все хорошо кончится.

* * *

Освободившись от военного совета на пару часов, Сорча стояла на краю утеса, где Эмонн читал поэзию. Ее душа болела. Этот синяк она не могла исцелить.

— Там так много народу, — сказала она ветру, надеясь, что он отнесет ее слова к его душе. — Десятки лидеров, сотни кланов, тысячи воинов, готовые выступить от твоего имени. Хотела бы я, чтобы ты видел это, муж мой.

Он бы гордился. Он стоял бы на вершине горы с ней и смотрел бы на море. Наверное, пошутил бы, что они еще могли оставить это место и убежать.

Она улыбнулась. Он провел бы ладонью по ее голове, накручивая ее кудри на свои пальцы. Ему всегда нравились ее волосы.

Камни захрустели у трещины в стене за ней. Ее чуть не залатали, но Сорча попросила их оставит трещину. Хоть это была слабость, куда могла пробраться армия врага, она не могла лишиться этого места.

— Уна, — вздохнула она. — Я просила не трогать меня.

— Тогда хорошо, что я — не Уна, — низкий голос звучал как топот копыт. Сорча уловила запах свежей травы.

Сорча напряглась.

— Мака.

— Да.

— Ты давно со мной не говорила.

Почему фейри пришла сейчас? Почему Туата де Дананн прибыла перед боем?

Камни шуршали за ней. Мака встала рядом с ней, глядела на бьющиеся волны, сцепив ладони за спиной. Их рыжие волосы спутывались, и Сорча уже не могла различить, где чьи локоны были.

— Ты хорошо постаралась, — сказала Мака. — Лучше, чем я ожидала от человека.

— Друида.

— Как хочешь. Друид.

Сорча облизнула губы, не хотела смотреть на Маку.

— Я не выполнила нашу сделку. Ты пришла забрать мой долг?

— Нет. Ты превзошла мои ожидания и совершила невозможное. Хоть Эмонн не вернулся к моим детям, исход был таким, как я надеялась.

Сорча посмотрела на нее, удивленно приподняв брови.

— Ты хотела, чтобы Эмонн начал войну?

— Я хотела вернуть его домой. Я ожидала, что он какое-то время будет сражаться с моими детьми, но потом согласится, что возвращение в Тир-на-Ног — единственный способ спасти его народ. Я не ждала, что он полюбит тебя и захочет забрать трон.

— Он не хотел трон, — замешкалась Сорча. — Он хотел дом.

— И нашел это в тебе.

— Думаю, он слишком поздно это понял, — она посмотрела на море. — И жестоко заплатил за это.

— Всегда печально терять кого-то из своих. Мне жаль, что тебе приходится нести вес его потери.

— Я несу не только это, — прошептала Сорча.

— Армия ждет твоих приказов. Странно, как все меняется. Помню, мы прогнали друидов из Другого мира, боясь, что они уничтожат нас. А теперь мы ждем, затаив дыхание, как друид решит, погрузимся ли мы во время крови и страха.

— Ты дала мне эту силу.

— Нет, — Мака покачала головой. — Я была бы рада получить такие почести, но ты забрала эту силу сама.

Сорча полагала, что она была права. Если бы она пошла на Гибразил и сделала то, что ей сказали, она была бы дома с отцом и сестрами.

Она вздохнула.

— У твоих детей вообще было лекарство?

— Нет.

— Они знали о нем?

— Они знали, как не дать человеку заразиться чумой жуков, но не как исцелить тех, кто уже болен. Они знали, что лекарство есть у друидов, но с ними не было связи.

— Они могли убить жуков?

— Нет.

Сорча кивнула.

— Тогда ты и твои дети обманули меня.

— Нам нужно было отвести тебя к Эмонну, и я знала, что он последует за тобой.

— Почему?

— У него всегда была слабость к милым девушкам. Особенно к людям. Помню, когда он был ребенком, он смотрел на твой народ в своем зеркале. Он был восхищен тем, как вы поступаете, какие истории вы рассказываете, и какой мир построили.

Она могла в это поверить. Эмонну было слишком уютно с ней, он легко слушался, когда другие не доверяли ей. Они уважали ее, но не позволяли бы остаться в их домах.

— Почему ты соврала о лекарстве? — спросила Сорча.

— Это не была ложь. Мы дали бы тебе то, что смогли, а потом сказали бы, что истинного лекарства нет. Только бинты, чтобы перевязать кровоточащую рану.

— Ты ошибалась.

Мака сжала кулаки.

— Я не могла знать, что друиды скрыли реликвию.

— Не скрыли. Они оберегали ее все те годы, потому что твой брат их попросил.

— Мой брат во многом замешан, но я тут не поэтому.

Сорча повернулась, ноги были уверенными на краю утеса.

— Тогда зачем ты здесь? Великая Мака, одна из троицы, что образует Морриган, стоит на утесе с повитухой. Что ты можешь мне сказать?

— Что я тобой горжусь.

— Я не хочу твоей гордости! — завизжала она. — Ты и твой народ забрали все у меня. Моя жизнь разбита, а ты гордишься? Не гордись тем, что я отбросила все, что было моим.

— Я видела, как ты растешь из ребенка в женщину и королеву, — ладонь Маки замерла перед Сорчей, а потом сжалась в кулак. — Ты больше чем повитуха, которую я нашла на лугу с медом на руках и розмарином в волосах. Посмотри на себя!

Сорче не нравилось, что Туата де Дананн была права. Она была не той же, кем была вначале. Она так сильно изменилась, что едва узнавала себя.

И она это ожидала. А кто нет? Сделка с фейри влияла на то, как она видела мир. На то, как она видела себя.

Она никогда не видела для себя такое будущее. Если честно, она мечтала о тихом домике на краю леса. О семье, которая ее любила, о малыше на коленях мужа.

Мака посмотрела на нее с жалостью.

— Ты хотела семью.

— Я хотела жизнь.

— Быть королевой — не жизнь?

— Нет, — она покачала головой. — Это жизнь для других. И хоть я не презираю их, я хочу быть эгоистичной, жить своими выборами, не влияя на многих других.

— Такой жизни нет.

— Ты права, — Сорча вздохнула. — Я не думала, что пойду по этому пути одна.

— Ты одна? Вокруг тебя сотни душ.

— Поддержка мертвых — не то же, что прикосновение любимого, и они не согреют мою постель ночью.

Она скучала по нему с каждым вдохом. Хоть он гордился бы ее достижениями, Эмонн не мог этого увидеть.