Верь мне

— Марин, я… — Руслан прикусил губу, будто не решаясь продолжить.

— Не говорить ничего Лике? Не волнуйся.

— Да плевать на Лику, говори ей что хочешь. Я о другом… Я позвоню тебе… можно?

— Конечно. Звони в любое время, — затараторила Марина, а потом резко остановилась и тихо добавила, робко глядя парню в глаза: — Рус, зачем?

— Ты жалеешь о том, что случилось?

Она жалеет, что он теперь думает о ней, как о легкомысленной особе, с которой всегда можно скрасить ночь, но с которой не остаются после даже на кофе. Но она же не такая… И Руслан… он действительно хороший. И будь она на месте Лики — ни за что б его не предала.

— Рус, я ни о чем не жалею, мне было хорошо с тобой. Но я не хочу, чтоб ты думал обо мне плохо. Что я могу вот так… с любым… по пьяни. Я не такая, правда.

И тут же теплая смуглая ладонь осторожно коснулась ее лица, заставляя примолкнуть.

— Я знаю, не надумывай лишнего. Марин, я позвоню тебе, обещаю. И мы обязательно попьем с тобой кофе, — с грустью улыбнулся Руслан и вдруг коснулся губами маленького ее чуть вздернутого носика. — Дай мне только пару недель в себя прийти.

Глава 28

В спальню Арины Горской тоже постучалось утро, солнечными лучиками скользя по лицам двух уже не спящих людей.

Арина уже давно не спит — а как тут спать, когда полуголый муж, позабыв, где находится и с кем, прижимается к твоей спине и обнимает загребущими лапищами. Это неправильно, и меньше всего на свете Арине хочется, чтоб он думал сейчас, что обнимает свою Ланку, что блондинку свою длинноногую вот так прижимает к себе. А проснется, поймет, что не Ланка она, и сбежит, оставляя некогда любимой супруге лишь упреки и равнодушие. И все-таки Арина не спешила избавляться от чужих прикосновений — она лежала, затаившись в случайных объятиях, и наслаждалась каждой минуткой близости с до сих пор не разлюбленным мужем. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. В какой-то момент Горский за ее спиной засопел, зашевелился… На какое-то время замер, видимо, осознавая, что не ту обнимает, а потом осторожненько от не своей женщины отстранился.

Арина сделала вид, что спит. Обида кольнула до самого сердца — так и есть, он думал, что обнимает Ланку. Прикрыв глаза, слушала она, как Горский, выскользнув из ее кровати, тихонько крадется на выход… Да пусть катится ко всем чертям! Только душу разбередил!

И снова в спальне воцарилась тишина. Солнечный лучик весело скакал по лицу женщины, гладил, ласкал своим теплом, а Арина прислушивалась к звукам в квартире и ждала, когда за Горским захлопнется входная дверь. Но дверь не захлопывалась, в глубине квартиры чем-то гремели, а через несколько минут в ее спальню постучались и, не дожидаясь ответа, позвали:

— Аришка, вставай! Кофе уже стынет.

Кофе?!

Как все-таки приятно, когда кто-то с утреца пораньше варит тебе кофе!

Арина, все еще сомневаясь, что протрезвевший Горский не путает ее со своей Ланкой, тихонько вышла на кухню — а там действительно на столе уже дымится ароматный кофе! С пеночкой! И печеньки лежат — ждут ее. И все еще не одетый Горский улыбается ей, по-хозяйски приглашая на завтрак.

Не очень понимая его радость, Арина послушно села за стол и настороженно посмотрела на мужа.

— Арька, ну не смотри на меня как на врага народа, — усаживаясь напротив, попросил Горский, а потом виновато добавил: — Я ночью тебе очень мешал?

— Извиняешься, что ли? — кивнула Арина на кофе.

Извиняются, когда сожалеют. А он не жалеет. Он сидит на кухне бывшей жены и жалеет лишь о том, что это утро случайно и больше не повторится.

Неловкая тишина воцарилась на кухне. Горский задумчиво разглядывал женщину напротив, Арина же, чувствуя его взгляд, уткнулась в чашку. Даже взгляд его выдержать не может… Надо срочно менять тему.

— Про Сажинского расскажешь? — первой нарушила молчание Арина. — Удалось что-нибудь нарыть?

Горский покачал головой и отхлебнул горячий кофе — доказательств нет и уже, наверно, не будет. Слишком много времени прошло.

— И что теперь? Оставишь все как есть? — нахмурилась Арина. — Он угрожает Лике…

— Не оставлю. Ждем, пока его из больницы выпишут.

— Его до сих пор не выписали?!

— Нет. Там вообще мутная какая-то история… Сажинский, оказывается, не помнит ничего.

— В смысле?!

— В прямом. Амнезия у него. Только непонятно с чего… Я справки наводил, когда он только попал туда: у него ребра были сломаны, почки отбиты, печень… Но вот никаких черепно-мозговых травм у него не было. По крайней мере, о них никто мне не говорил. А сейчас вдруг выясняется, что у него травма серьезная была.

— Думаешь, симулирует?

— Да черт его знает… Мать плачет, отец другую клинику ищет… Лечащий врач утверждает, что у него амнезия. А к самому пока не подобраться — охраняют его очень хорошо, да и не в больнице ж ему допрос устраивать — лишнего шуму не хочется. Но ничего, рано или поздно он выйдет оттуда — вот тогда и посмотрим, что у него за «амнезия».

— Доказательств нет, у него «амнезия», и никаких гарантий, что Лика в безопасности, — вздохнула Арина.

— Арин, безнаказанным он не уйдет и Лике угрожать больше не посмеет — я решу этот вопрос. Обещаю.

— Как?

— Какая разница? Сказал, решу — значит, решу.

— Как с Максимом решал? Опять самосуд устроишь? А если он все-таки не убивал Карину?

— Ты не веришь Лике?

— Лика может ошибаться, — отмахнулась Арина. — Она была напугана… Это не доказательство.

— Арин, Сажинский, по-твоему, может оказаться безвинной овечкой? Да даже если он Карину не убивал — за ним достаточно грехов. В беде Власова он не последнюю роль сыграл, Лике сколько крови попортил… Ты считаешь, что его не за что наказывать?

— Ты только сам не сядь, Саша.

— Я пока еще никого не убил.

— Я серьезно. Твои методы меня пугают.

— А ты не пугайся, посадят — вам с Ликой проблем меньше будет. Ну и Власова своего порадуете.

— Прекрати, а?

— Прекратил, — огрызнулся Горский. — Арин, ты вообще уверена в этом Власове? Уверена, что он Лике вреда не причинит?

— Уверена. Горский, закрыли тему.

— Закрыли, закрыли… Ариш, я не понимаю, ты ему что, в мамочки записалась? Почему ты так веришь ему?

— Потому что я его видела. Нормальный, адекватный парень.

— Ага, адекватный… Дружка своего, вон, чуть на тот свет не отправил!

— Было за что.

— Арин…

— Саш, оставь их с Ликой в покое.

— Да оставил, — отмахнулся Горский. — И все-таки нам надо с ним что-то решать. Тоже мне, жених нашелся… Ни образования, ни работы… На что он вообще рассчитывает? На тебя? На Лику?

— Если б ты его не посадил, у него были б и образование, и работа. Так что не вижу ничего плохого в том, чтобы теперь помочь ему встать на ноги. И вообще, — вдруг улыбнулась Арина, — ты не намного богаче Макса был, когда женился на мне… Забыл уже? А меня, между прочим, родители вот так же отговаривали.