Верь мне

И затем она хлопает дверью и уходит.

Долбаные бабы. Я вздыхаю, заводя машину.

Сделать ход? У меня есть варианты ходов, но Саша Черлин не похожа на ту, кто спокойно относится к ним. Плюс, у нее был плохой день. Мне нужно убедиться, что я не прибавлю ей хлопот, или она отбросит нас назад.

— Ну, — пыхчу я, отъезжая от бордюра. — Просто сыграй на прошлом, Джекс. Обращайся к ней хорошо и позволь осколкам прорезаться там, где они cмогут.

Глава 8

Саша

Отключив сигнализацию, я прижимаюсь к двери, чувствуя, как меня омывает волна поражения, но я выпрямляю плечи и отхожу, бросая сумку на стул, пока прохожу к лестнице. Мои стопы находят такие места на старых деревянных половицах, которые не скрипят, и я беззвучно поднимаюсь наверх. Там три спальни. Три мне не нужно, поскольку я совершенно одна, и от этого дом кажется холодным и пустым. Дрожь зарождается в моем теле, когда я вхожу в элегантно отделанную хозяйскую спальню — в которой я обычно не сплю, поскольку я параноик — и падаю лицом на кровать.

Я дура?

Да. Самая глупая девушка среди всех живущих. Самый большой лузер на планете. Наивная и доверчивая настолько, что не могу сейчас даже описать. Потому что верила, что если буду работать, не покладая рук, получать хорошие оценки, идти по самым протоптанным тропам, с каждым шагом отдаляясь от тринадцатилетней девочки, чье сердце было разбито и которая выплакала все глаза над несдержанным обещанием, это приведет меня к чему-то. Чему-то лучшему. Новой жизни. Новой семье. Новой возможности.

И где я в данный момент? Отнюдь не на раскопках динозавров, что было чертовой детской мечтой. Выброшенная из законного мира. «Возьми время и подумай», — сказала профессор Браун. Но я прекрасно умею читать между строк, спасибо. На самом деле она говорила: «Мы не думаем, что программа тебе подходит».

И поскольку раскопки с целью найти древние кости, чтобы я могла сложить кусочки пазла прошлого вместе, были единственной вещью, которая заставляла меня чувствовать себя частью общества, ну, слова «полное опустошение» пробегают сейчас у меня в мыслях.

Вырасти ребенком мужчины, который тренирует теневых наемников правительства, не было выбором, который мне довелось сделать. Это было моей судьбой. Я не пришла в этот мир, заявляя, что я — киллер. Не учила сама себя держать пистолет. Бросать ножи и стрелять из лука. Я не таскала себя по всей стране в трейлере, зная секреты, ради которых некоторые могли убить.

За меня это сделал мой отец.

И хоть я не виню его — он сделал все самое лучшее, и все те тренировки спасали мне жизнь снова и снова — я, бл*дь, ненавижу, что это та, кто я есть.

У меня есть сожаления. Сожаления крупных масштабов. И у меня есть вопросы. Например, почему это моя судьба? Почему я должна жить в стороне, всегда глядя на вещи, которых хочу, но не могу иметь?

Я могла сделать эту карьеру. Я чувствовала это. И до сих пор чувствую. Я квалифицированная, умная, пытливая, я прилежный работник, и у меня хорошие баллы. Я не делала грубых ошибок в своих лабораторных работах. Да, ошибки были, как и у всех новичков в процессе исследований. Но никаких крупных промахов.

И это принесло мне немало хорошего.

Во мне что-то есть. Я чувствую, как это горит внутри меня. Что-то, что крепится к моей душе и заявляет о том, что я другая.

Я не хочу быть другой. Я хочу быть такой же.

Перекатываюсь на спину и пялюсь в потолок.

Форд и Эшли проделали прекрасную работу, как мои родители, после того, как моего отца убили, и после того, как мы с моими собратьями-наемниками посредством сражения выбрали себе подобие мира. Я путешествовала и заводила друзей. Получила первоклассное обучение. У меня даже было несколько парней. Ничего серьезного. И Ник здесь не при чем.

У меня был прогресс в области любовных дел. Постоянный прогресс. Я ходила на свидания и танцы в старшей школе. На первом курсе были серьезные отношения с одним парнем. Три одноразовые интрижки за все остальное время в колледже.

И все это резко подошло к концу в последний год моего обучения, когда меня похитил больной на голову придурок, ищущий мести в качестве старого долга, который даже не был моим. Он не изнасиловал меня. Было бы намного хуже, если бы это случилось. Я знаю это. Но похищение повлияло на меня. Заставило закрыться. Не сразу. Я надевала фальшивую маску вместо лица, носить которую практиковалась снова и снова, пока приспосабливалась к жизни в качестве нормальной девушки. Я вернулась назад в университет после того, как меня спас друг-наемник Мерк. Я окончила университет в Колорадо и переехала сюда в этот самый дом.

Мы с Мерком никогда не говорили Форду или Эшли о похищении. Форд — маньяк, когда дело касается охраны, и это была его идея принять все эти меры предосторожности. Но когда они предпочли поехать домой — Форд обнимал меня крепче, чем в любой другой день в моей жизни — я позвонила Джеймсу и вывалила ему все. Он прислал специалистов, чтобы укрепить дом. Привез мне оружие и амуницию. Даже купил мне одежду из кевлара, сделанную особым другом в Центральной Америке.

Я наставила на том, что не была напугана. Мужчина, который хотел навредить мне, был мертв. И на самом деле мое состояние нельзя было назвать испугом. Это был ужас.

Этого понимания хватило, чтобы пошатнуть весь мой мир, потому что я всегда была бесстрашной. У меня всегда были ответы на все. Я была той, кто выполнит любую работу, несмотря на последствия. И хоть эта мысль крутилась в моей голове, когда я шла сегодня домой с агентом ФБР, следующим по пятам — и была в моей голове с самого похищения — но только сегодня я признала, что это правда.

Я слаба. Незначима. Просто девочка. Даже хуже, чем девочка. Я девочка Организации. И я оттолкнула все дерьмовые моменты в место, где прячется правда, чтобы защитить ту хрупкую часть меня, которая еще осталась. Ту часть меня, которая знает, что со мной никогда не будет все в порядке. Я никогда не смогу пережить вещи, которые видела, действия, которые совершала, и насилие, частью которого являюсь.

Я поврежденная.

Напуганная до ужаса и поврежденная.

С трудом сгладываю и поворачиваюсь. Единственная вещь, что сдерживала мою фантазию, был университет. Получить степень доктора философии и выскользнуть в мир изолированной академии. Мир раскопок в земле и поиска подсказок о прошлом мира, где имеет значение лишь значимость выкопанного.

Мир, где я больше не была Сашей Черлин, не была ребенком, который может убивать. Я была Сашей Астон, женщиной, которая крепко держится за единственную невинную вещь в своем воспитании.