Верховная жрица

Мой голос звучит хрипло, когда я задаю самый страшный вопрос:

— А остальные члены моей семьи?

— Все мертвы. Сантьяго и Доминик позаботились о том, чтобы всех похоронили в Афинах.

О Боже.

Аппараты начинают издавать тревожные сигналы, и от этого у меня замирает сердце в груди.

Медсестра вбегает обратно в палату и отталкивает стул, который Найт поставил у кровати, прежде чем отключить сигнализацию.

В абсолютном ужасе я наблюдаю, как она начинает делать Элени грудной массаж.

Нет-нет-нет-нет-нет!

Я чувствую, как Найт берет меня за руку, и его тело прижимается к моему боку, в то время как другая его рука обнимает меня за плечи.

Я едва дышу, наблюдая, как медсестра делает все возможное, чтобы помочь Элени.

В следующую секунду в палату вбегает доктор Энтони, с которым я уже встречалась в прошлом. Я наблюдаю, как они борются за спасение моей сестры, и продолжаю молиться и надеяться, что она выкарабкается.

Но тут доктор Энтони качает головой, глядя на меня, и говорит:

— Мне очень жаль.

— Нет! — Кричу я, отстраняясь от Найта. — Что случилось?

— У нее случился инфаркт из-за отека мозга, — объясняет медсестра.

Доктор направляется ко мне, и я тут же делаю шаг назад, врезаясь в Найта.

— Ее организм просто не смог справиться с тяжелыми травмами, — говорит доктор, с сочувствием глядя на меня. — Мне очень жаль, мисс Димитриу.

С замирающим в груди сердцем я шепчу:

— Уходите.

Доктор и медсестра выключают аппараты и выходят из палаты.

— Ты тоже, — выдавливаю я слова сквозь стиснутые зубы, обращаясь к Найту. — Когда будешь уходить, закрой за собой дверь.

Когда он не выполняет мою просьбу, я ощущаю, как на меня обрушивается шквал эмоций, словно мощная разрушительная волна. Не обращая внимания на боль, я разворачиваюсь и начинаю толкать его, пока он не выходит из палаты. Капельница вырывается из моей руки, но мне все равно.

Я захлопываю дверь и быстро задергиваю жалюзи, в то время как мое тело сильно дрожит, а затем опускаюсь на пол, и из меня вырывается тихий крик.

Я потеряла всех.

Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания.

Что мне делать?

Как мне жить дальше без своей семьи?

Мне каким-то образом удается подняться с пола, и, опустившись на стул, я беру руку Элени, в которой все еще чувствуется намек на тепло. Я кладу голову ей на бедро, и мои плечи сотрясаются от продолжающихся рыданий, пока мне не начинает казаться, что я вот-вот задохнусь.

Боже, я совсем одна.

Я могу доверять членам альянса только до определенного момента, и они будут ждать, что я быстро приду в себя и восстановлю свою организацию.

Иначе я не смогу внести большой вклад в развитие альянса.

Господи.

Паника разливается по моим венам, а горе продолжает накатывать на меня безжалостными волнами.

А Братва, вероятно, будет преследовать меня до тех пор, пока я не умру.

Из меня вырывается громкий всхлип, и я быстро прикрываю рот и прижимаюсь лицом к ноге Элени, чтобы заглушить эти звуки.

Такое чувство, что мое сердце вырывают из груди, а пустота заполняется невыносимым горем, когда я оплакиваю всех, кого потеряла.

Я чувствую себя опустошенной, а эмоции нарастают и выходят из-под контроля. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме пережитой потери.

Дыхание продолжает учащаться, и на меня снова накатывает волна головокружения.

Я чувствую, как мое сознание начинает угасать. Я то прихожу в себя, то вновь теряю его, не в силах взять себя в руки.

Чья-то рука обвивается вокруг моей спины, а другая оказывается у меня под ногами. Ощущение такое, будто я парю, а когда я открываю глаза, то вижу коричневую рубашку, прежде чем все снова становится черным.

Когда я снова прихожу в себя, то понимаю, что лежу на своей кровати. Меня так клонит в сон, что я не могу открыть глаза, а кто-то накрывает меня одеялом. Думаю, что это Найт.

Прохладная ладонь ложится мне на лоб.

— Спи, — тихо рокочет грубый голос Найта. — Я не покину тебя.

Я не знаю, почему он здесь и почему не хочет уходить, но, зная, что он присматривает за мной, я проваливаюсь в беспробудный сон.

Глава 8

?

Кассия

Я ем овсянку с медом только потому, что Жасмин настояла, а Найт продолжает сверлить меня взглядом.

Когда я не могу заставить себя съесть еще кусочек, я отодвигаю тарелку в сторону и смотрю на мужчину, который чувствует себя как дома в моей больничной палате.

Когда в палату входит доктор Энтони, Найт мгновенно встает с кресла. Я замечаю, как напрягается его тело, словно он готовится к нападению.

— Рад видеть, что вы очнулись, — говорит доктор, глядя на тарелку с недоеденной овсянкой. — Давайте-ка осмотрим вас, — добавляет он, просматривая мою карту у изножья кровати, прежде чем подойти и проверить мои показатели. Сочувственная улыбка кривит его губы, когда он спрашивает: — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. — Мой взгляд скользит по его лицу, затем я спрашиваю: — Где тело моей сестры?

В его глазах появляется еще больше сочувствия, когда он отвечает:

— В морге, пока вы не будете готовы к похоронам.

Боже.

Горе, сжимающее мое сердце, невыносимо. Мне нужно организовать похороны Элени. Я должна отвезти ее обратно в Афины.

Зная, что предстоит решить еще целую гору дел, я отбрасываю одеяло и поднимаюсь с кровати.

Я протягиваю руку доктору Энтони и требую:

— Уберите капельницу, пожалуйста.

Его глаза расширяются, и он быстро бросает взгляд на Найта, который молча наблюдает за нами.