Верховная жрица

— Вам лучше вернуться в постель. Вам еще рано уходить, — советует доктор.

Я резко втягиваю воздух и нахожусь в секунде от полного срыва, когда Найт подходит ко мне сзади и рычит:

— Она попросила тебя убрать капельницу.

Доктор качает головой и начинает снимать ленту, прежде чем вытащить из меня иглу.

— Вам следует остаться еще как минимум на три дня.

Я смотрю, как он наклеивает пластырь на место прокола, а затем говорю:

— Я перевезу тело своей сестры в Афины, поэтому, пожалуйста, подготовьте ее к перелету.

Доктор озабоченно морщит лоб.

— Если вы настаиваете на том, чтобы уехать, вам, по крайней мере, нужно проходить осмотр каждый день. Перелет может плохо сказаться на вас.

— Со мной все будет в порядке, — бормочу я.

Посчитав, что тема закрыта, я ухожу. Однако, выйдя из больницы, я чувствую, как силы стремительно покидают меня. И тут я понимаю, что иду босиком и выгляжу не лучшим образом.

Направляясь к одному из гольф-каров, чтобы перебраться на другую сторону острова, где находится главное здание и жилые дома, я чувствую, что все мое тело покрыто капельками пота, и начинаю дрожать.

У каждого члена альянса здесь есть свой собственный дом. У нас отличная система безопасности и команда, которая следит за всем, что происходит в криминальном мире, поэтому мы всегда остаемся в курсе событий.

Найт проходит мимо меня, и когда он садится за руль, я не спорю. Я сажусь на пассажирское сиденье рядом с ним и спрашиваю:

— Ты можешь отвезти меня ко мне домой?

Он только кивает и, не говоря ни слова, заводит двигатель и начинает вести гольф-кар по узкой дороге, которая проходит между восточной и западной сторонами острова.

Боже, этот мужчина такой тихий и сосредоточенный, что я не знаю, что о нем думать.

Я была на острове всего несколько раз, и сейчас любуюсь всей этой зеленью. Воздух влажный, и через несколько минут я начинаю облеваться потом.

Когда мы приближаемся к главному зданию, где проводим наши встречи, в поле зрения попадают остальные четыре члена альянса, которые стоят у входа.

Может, они просто поужинали вместе в ресторане?

Один за другим мужчины смотрят в мою сторону.

Боже, надеюсь, у них была встреча не из-за меня.

— Остановись рядом с ними, — шепчу я Найту.

Страх скручивает мой желудок, потому что я не знаю, как они относятся к нападению на мою семью и готовы ли по-прежнему быть на моей стороне.

Сантьяго первым направляется в мою сторону, и когда Найт останавливает гольф-кар, Сантьяго хмурится, глядя на меня.

— Разве ты не должна все еще быть в больнице?

Я продолжаю сидеть, потому что не уверена, что у меня хватит сил стоять, разговаривая с мужчинами.

— Я в порядке, — говорю я, переводя взгляд на Доминика, Лео и Энцо. Все трое мужчин выглядят рассерженными, и только Сантьяго, кажется, искренне переживает за меня.

Черт.

Мой страх усиливается, и я придаю силу своему голосу, когда говорю:

— Полагаю, вы все хотите провести встречу, чтобы обсудить случившееся.

Доминик кивает.

— Определенно.

Я вздергиваю подбородок.

— Дайте мне час, чтобы привести себя в порядок, а после встретимся за круглым столом.

Найт снова трогается с места, и, пока я пытаюсь контролировать дыхание, а сердце бешено стучит в груди, мне в голову приходит одна мысль.

Что, если Найт присматривает за мной по приказу остальных?

Господи.

Я перевожу взгляд на его лицо, которое, кажется, словно высечено из камня.

Нет, в этом нет смысла. По всему острову есть камеры наблюдения и персонал.

Когда гольф-кар останавливается возле моего дома, который Доминик спроектировал в азиатском стиле, я чувствую себя измученной, а в висках пульсирует головная боль.

— Спасибо, что подвез. — Я делаю глубокий вдох, прежде чем вылезти из машины, и, когда пересекаю мост, перекинутый через ручей, мои ноги грозят подкоситься.

В прошлые разы, когда я бывала здесь, я всегда чувствовала умиротворение, но сейчас я ощущаю лишь печаль.

И страх. Так много страха.

Я понятия не имею, что делать дальше. Я осознаю тот вопиющий факт, что я должна каким-то образом взять организацию под свой контроль, но я даже не знаю, с чего начать. Кроме того, номера всех сотрудников есть в моем телефоне, который я оставила дома во время нападения.

Мне нужно вернуться в Афины, чтобы я могла связаться с ними и выяснить, кто жив, а кто погиб.

Открыв входную дверь и войдя в дом, утопающий в роскоши, мое тело так сильно дрожит, что я прямиком направляюсь к ближайшему дивану.

Когда я сажусь, то слышу, как закрывается входная дверь. Я поднимаю глаза и, видя, что Найт зашел следом за мной, хмурюсь.

Я не могу выглядеть слабой, и мне требуются практически все силы, чтобы снова встать. Я встречаюсь с ним взглядом и говорю:

— Ты можешь идти.

Он лишь смотрит на меня, но от этого взгляда мои мышцы напрягаются от страха.

У меня пересыхает во рту, и я ненавижу, что мой голос дрожит, когда я спрашиваю:

— Почему ты здесь? Чего ты хочешь?

Он наклоняет голову, его взгляд скользит по всему моему телу.

— Сядь, пока не потеряла сознание.

Я упряма по натуре, и как бы мне ни хотелось остаться на ногах, я не могу. Я опускаюсь на диван, не сводя взгляда с мужчины, который приводит меня в замешательство.

В воздухе повисает напряженная тишина. Когда становится ясно, что он не собирается продолжать разговор, я спрашиваю:

— Почему ты не уходишь?

В его чертах мелькает что-то похожее на боль, и он передергивает плечами, словно пытается стряхнуть что-то с себя. Затем он направляется в спальню, и я еще больше смущаюсь, наблюдая, как он обыскивает комнату.

Нахмурив лоб, я молча смотрю на этого мужчину.

Убедившись, что в доме никто не прячется, он садится на другой диван и встречается со мной взглядом.