Верховная жрица

Когда я не отвечаю на поцелуй, она отстраняется и умудряется высвободить свою руку из моей хватки. Другой рукой она прикрывает рот, а ее глаза расширяются от смущения.

Только тогда до моего сознания доходит, что только что произошло.

Кассия поцеловала меня.

— Прости, — шепчет она. Она прерывисто вздыхает, а затем начинает бормотать: — Я думала, ты что-то чувствуешь ко мне, раз продолжаешь настаивать на том, чтобы остаться со мной.

Видя, как вспыхивают ее щеки от смущения, жизнь возвращается в мое тело, и я в два шага сокращаю расстояние между нами. Я хватаю ее за запястье и отрываю его от ее лица, в то время как другой рукой сжимаю ее челюсть. Когда наши губы соприкасаются, я ощущаю мощный импульс, который словно пронзает меня насквозь, распространяясь по венам.

Я слышу, как пистолет выпадает из ее руки, прежде чем она хватает меня за бицепс, затем ее тело прижимается ко мне, и она наклоняет голову, когда ее губы впиваются в мои.

Я разрываю поцелуй, рыча:

— Я думал, у тебя никогда не было отношений? — Она кивает, пытаясь снова придвинуться ближе, но я отстраняюсь от нее. — Кто научил тебя целоваться?

— Никто, — сердито огрызается она, в отчаянии толкая меня в грудь. — Ты такой мудак!

Хорошо, мне не придется убивать какого-то несчастного ублюдка.

Когда она пытается уйти от меня, я протягиваю руку и, обхватив ее за талию, отрываю от пола. Она прижимается ко мне всем телом, и я впиваюсь в ее губы яростным поцелуем.

Мой язык с силой проникает в рот Кассии, и в тот момент, когда я пробую ее на вкус, мое тело вновь содрогается.

Я не позволял себе быть с женщиной с тех пор, как потерял Ронни. По правде говоря, я не позволял себе ничего, кроме самого необходимого для выживания, в качестве наказания за то, что подвел ее.

Вот почему мой внедорожник весь разбит, а дома разваливаются на части. Вот почему у меня так мало одежды, и нет места, которое я мог бы назвать домом.

Каждый заработанный мною доллар я откладываю на счет в швейцарском банке. Эти средства я использую исключительно для приобретения оружия и боеприпасов.

До сегодняшнего дня я не позволял себе ни капли утешения или радости, пока Кассия не обняла меня.

Пока я не завладел ее губами.

И одного этого вкуса достаточно, чтобы я окончательно потерял голову. Семя, которое она посеяла в моем сердце, начинает расти со скоростью света.

Ее язык касается моего, и из меня вырывается стон. Я обнимаю ее одной рукой, в то время как другой сжимаю ее горло, и прикусываю зубами ее нижнюю губу, прежде чем мой язык проникает в ее рот.

Господи.

Мое сердце бешено колотится в груди, а дыхание учащается по мере того, как поцелуй становится все более страстным. Руки Кассии начинают скользить по моим рукам и груди, и это так чертовски приятно.

Я отпускаю ее горло и опускаю руку к ее правой груди, массируя ее через шелковую ткань платья.

Она быстро обвивает руками мою шею и целует меня с той же настойчивостью, что и я, и я, блять, полностью теряю из-за нее рассудок.

Внезапно раздается стук в дверь спальни, и Тобиас кричит:

— На подъездную дорожку подъезжает машина!

Я издаю недовольный стон, разрываю поцелуй и рычу:

— Иду.

К сожалению, мне придется оторваться от Кассии.

Когда я отпускаю ее, наши взгляды встречаются. Видеть золотые искорки в ее радужках, похожие на расплавленную лаву, и слышать прерывистое дыхание, – это почти что моя погибель.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд, прежде чем я говорю:

— Мы еще не закончили.

Она кивает и подносит руку ко рту, проводя подушечками пальцев по нижней губе.

— Да. Нам нужно прийти к соглашению.

Я мрачно усмехаюсь:

— С меня хватит разговоров, Кассия. У тебя был шанс избавиться от меня. — Направляясь к двери, я бормочу: — Тема закрыта.

— Тогда с чем мы еще не закончили? — Спрашивает она.

Я открываю дверь и, выходя из комнаты, бормочу:

— С поцелуем.

Глава 21

?

Найт

Проходя по короткому коридору, я заглядываю в окно гостиной и вижу троих мужчин, с которыми вместе служил, стоящих у своей машины.

Господи. Прошло больше года с тех пор, как я видел их в последний раз.

Большинство мужчин и женщин, с которыми я сталкивался во время службы на флоте и в армии, стали охранниками или, в конечном итоге, занялись частной работой, подобной этой.

Но никто из этих парней не переступал черту, как я. Насколько я знаю, нет.

Когда я выхожу из дома, они все смотрят на меня, и проходит несколько секунд, прежде чем на лице Дэвиса появляется улыбка. Он был мне как брат, но мы отдалились друг от друга после того, как я потерял Ронни.

— Черт возьми, Найт, — говорит Дэвис, подходя ко мне. — Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, брат.

Когда я протягиваю ему руку, он отталкивает ее и заключает в объятия, сильно похлопывая меня по спине.

Он отстраняется и усмехается:

— Ты все такой же уродливый.

— Да пошел ты, — игриво бормочу я, прежде чем пожать руки Миллеру и Сондерсу. — Спасибо, что приехали.

— Мы не могли отказаться от денег, — говорит Сондерс, а затем бросает взгляд мимо меня на дом и присвистывает. — Кто эта малышка?

Я бросаю на него предупреждающий взгляд.

— Моя женщина и твой босс. Относись к ней с уважением.

— Твоя женщина? — Дэвис выглядит шокированным этой новостью. — Ты никогда не был склонен к романтическим отношениям.

Я вздыхаю и перехожу к делу.

— Ее зовут Кассия Димитриу. Она глава греческой мафии. Ее организация только что получила сокрушительный удар от русских, и наша работа – защищать ее, пока она будет воевать, чтобы вернуть то, что принадлежит ей.

— И это все? — Спрашивает Миллер. — От нас нужна только защита?

— В бой мы тоже вступим, чтобы вытеснить русских из Греции.

Миллер хихикает.

— Спасибо, блять. А то судя по твоим словам можно подумать, что мы будем не более чем обычными телохранителями.

Я качаю головой, уголок моего рта приподнимается.

— Поверь, атаковать мы их тоже сможем. И не раз.

Когда я начинаю разворачиваться, Дэвис хватает меня за плечо.

— Эй, подожди. Расскажи нам, как у тебя дела.

— Хорошо. — Я выдыхаю, затем спрашиваю: — А у вас?