Верховная жрица

— Проверка связи.

Я отчетливо слышу его через свой наушник и бормочу:

— Есть.

Один за другим все мужчины отмечаются, затем в моем ухе звучит голос Сондерса:

— Подъезжаем к особняку.

Кассия хватает меня за бедро, на ее лице появляется нервное выражение.

Я кладу свою руку на ее ладонь и сжимаю ее.

— Все пойдет по плану.

— Я просто не хочу потерять ни одного из наших людей.

— Переходим к перехвату, — снова раздается в наушнике голос Сондерса, сигнализирующий о том, что они вот-вот прорвутся.

Я отпускаю ее руку и, вынув магазин из своего пистолета, проверяю патроны, а затем вставляю его на место.

Первый внедорожник въезжает в ворота, и мы все следуем за ним на территорию.

Когда мы подъезжаем достаточно близко к особняку, Миллер жмет на тормоза, а затем они с Дэвисом выходят из внедорожника. Раздается стрельба, и через несколько секунд Дэвис дважды стучит по двери, давая понять, что Кассии можно вылезти из машины.

Я выхожу первым, держа пистолет наготове и оглядывая передний двор. Вокруг разбросаны тела нескольких охранников, но их не так много, как я предполагал, поэтому я хмурюсь. Я ожидал, что это место будет хорошо охраняться.

Когда Кассия выходит из внедорожника, она, как я и просил, идет немного позади меня.

Я начинаю идти, держа ее позади себя, Дэвис замыкает шествие, а Миллер идет чуть впереди нас.

Приближаясь к входной двери, в наушнике раздается голос Сондерса:

— Все враги уничтожены, четыре цели находятся в фойе. Все чисто.

Я оглядываюсь через плечо и киваю Кассии, которая проходит мимо меня, высоко подняв подбородок, и заходит в дом.

Она выглядит такой чертовски сильной, что гордость за мою женщину переполняет меня.

?

Кассия

Когда я вхожу в дом, мой взгляд падает на трех мертвых охранников, а затем я сосредотачиваюсь на Саввасе, который стоит на коленях, заложив руки за голову.

По его лицу струится пот, и в тот момент, когда он видит меня, он спрашивает:

— Кассия, что все это значит?

Я перевожу взгляд на Артура, который выглядит так, словно его избили до полусмерти.

— Что с тобой случилось?

Он с трудом держится на ногах, а его правая рука то и дело соскальзывает с головы.

— Я узнал, что Саввас предал нас, и пришел, чтобы разобраться с ним.

— Ложь! — Кричит Саввас. — Я узнал, что это он предал нас. Моим людям пришлось с ним повозиться, но я собирался привести его к тебе.

— Можешь опустить руки, Артур, — говорю я, после чего смотрю на перепуганных дочерей Савваса.

— Уведите девушек, — приказываю я.

Двое моих людей выходят вперед, чтобы выполнить приказ, в то время как Саввас кричит:

— Нет! Пожалуйста, Кассия. Я говорю тебе правду.

Я медленно приближаюсь к нему, пока не оказываюсь на расстоянии нескольких шагов. Глядя на человека, которого любила и которому доверяла моя семья, я говорю:

— Полагаю, у тебя не так много охранников, потому что Братва отозвала своих людей. — Мои губы расплываются в улыбке. — Если тебе интересно, они ушли, потому что я заключила сделку с Никитиным, и ты ему больше не нужен.

Он хмурится и качает головой.

— Это был не я, Кассия.

Схватив свой пистолет, я достаю его из кобуры и направляю на голову Савваса.

— Это был ты. Ты единственный оставшийся в живых человек, кроме меня, у которого есть доступ к банковским счетам. Когда ты узнал, что я все еще жива, ты планировал снова попытаться убить меня, чтобы добраться до денег.

Он смотрит на меня, и когда его глаза наполняются слезами, говорит:

— Прости меня.

— Зачем ты это сделал? — Спрашиваю я.

— Твой отец был неуправляем. Мы бы не пережили войну с Братвой. Ты знаешь, что я прав.

— Почему бы просто не убить его?

— Ты слишком многое хочешь изменить, — признает он. — Ты разрушишь организацию.

Гнев, словно щупальца, обвивается вокруг моего сердца, выдавливая из него всю любовь, которую я когда-либо испытывала к этому мужчине.

— Ты жадный трус, — бормочу я бесстрастным тоном. — Ты выбрал самый легкий путь, поручив Братве сделать за тебя всю грязную работу. У тебя даже не хватило смелости сделать это самому. — Мой палец ложится на курок. — По крайней мере, у меня хватит мужества смотреть тебе прямо в глаза, когда я буду убивать тебя.

— Кассия, — умоляет он. — Мои дочери.

Я качаю головой.

— Я проявлю к ним такое же милосердие, какое ты проявил к Кики и Элени.

— Нет, пожалуйста, — хнычет он. — Они невиновны. Не заставляй их расплачиваться за мои грехи.

— Я заставлю Офелию и Лидию бежать. Затем я выслежу их. Я выстрелю Офелии в затылок, и пока Лидия будет смотреть, как умирает ее сестра, я всажу пулю ей в спину. Если она выживет, я вырежу ей сердце.

Слезы текут по его лицу, а глаза наполнены ужасом.

Я вижу, что он верит каждому моему слову, и наблюдаю, как он страдает, думая, что я собираюсь убить тех, кого он любит больше всего на свете.

— Кассия, — начинает он умолять, но я качаю головой, заставляя его замолчать.

Это ради моей семьи.

Я прижимаю пистолет к его лбу и, не сводя с него глаз, нажимаю на курок.

Звук выстрела разносится по фойе, и его голова откидывается назад. Я наблюдаю, как он падает на пол, и кровь начинает скапливаться под его головой.

Развернувшись, я выхожу из дома. Увидев девушек, стоящих у одного из внедорожников с моими людьми, я направляюсь к ним.

Офелия начинает всхлипывать:

— Нет-нет-нет. Пожалуйста, Кассия.

Подойдя к ним, я засовываю пистолет обратно в кобуру и говорю:

— Мои люди сопроводят вас на Кипр и доставят к вашей тете. Если я еще раз увижу кого-нибудь из вас, я не буду такой милосердной. Это понятно?

Офелия быстро кивает.

— Убирайтесь с моих глаз, — приказываю я.