Верховная жрица

Одевшись, она наливает нам по стакану сока.

— Выпей немного, agapi mou. Тебе нужен сахар.

— Ты прекрасно выглядишь, — делаю я ей комплимент, прежде чем сделать несколько глотков.

— Спасибо.

Я продолжаю наносить макияж, пока не остаюсь довольна результатом.

— Совершенство, — говорит тетя Марина дрожащим от волнения голосом.

— Если ты заплачешь, я тоже заплачу, — предупреждаю я ее.

Она делает глубокий вдох и машет рукой перед лицом.

— Хорошо. Никаких слез. — Затем она смотрит на часы, и у нее чуть не случается сердечный приступ. — Ты опоздаешь.

— У меня еще есть тридцать минут, — усмехаюсь я, поднимаясь с табурета у туалетного столика.

Мы снимаем свадебное платье с вешалки, и тетя Марина держит его наготове для меня. Я испытываю облегчение, когда она отводит взгляд, чтобы я могла снять халат, потому что на мне белое кружевное белье.

Я влезаю в платье и подтягиваю ткань, а потом говорю:

— Можешь смотреть.

Пока я продеваю руки в рукава, тетя застегивает пуговицы у меня на спине. Я поправляю рукава, которые свисают с плеч, а затем провожу ладонями по животу.

Я слышу всхлипывание позади себя, и мои глаза тут же начинают гореть от непролитых слез.

— Тетя Марина!

— Прости. Я ничего не могу с собой поделать. Ты такая красивая.

Закрыв глаза, я делаю глубокие вдохи, пока желание заплакать не проходит.

Она обходит меня и, увидев спереди, прикрывает рот обеими руками.

— Кассия. Thee mou.

Я подхожу к зеркалу в полный рост, и когда вижу свое отражение, у меня перехватывает дыхание.

— Твоя мама так гордилась бы тобой, — бормочет тетя.

Боже, как бы я хотела, чтобы мама и сестры были здесь.

Моя грудь вздрагивает, и я проигрываю битву. По щеке катится слеза, и я спешу к туалетному столику за салфеткой. Запрокинув голову, я моргаю как сумасшедшая, осторожно вытирая слезу.

Я прочищаю горло и проверяю свой макияж. К счастью, ничего не испорчено.

— Я готова. Пойдем, пока я не разрыдалась.

— Я скажу Сантьяго, что ты уже идешь.

Когда она торопливо выходит из комнаты, я кладу руку на живот, который сводит от волнения и нервозности.

Я собираюсь выйти замуж за самого невероятного мужчину.

?

Найт

Стоя впереди, я смотрю на Дэвиса, Миллера и Сондерса, которые сидят по мою сторону прохода.

Рядом с ними есть два зарезервированных места, которые, как я полагаю, предназначены для Сантьяго.

Я поправляю галстук-бабочку и откашливаюсь. Каждый мускул моего тела напряжен, потому что каждый раз, когда я пытался проверить Кассию, пока она собиралась, Сантьяго останавливал меня.

Я просто хочу, чтобы она уже шла к алтарю.

Сантьяго выходит вперед и, повернувшись лицом ко всем гостям, говорит:

— Когда невеста пойдет к алтарю, все остаются на своих местах.

Когда он садится рядом с Дэвисом, я спрашиваю:

— Для кого этот дополнительный стул?

— Для Ронни.

Блять.

Я смотрю на пустое место и вместо ужасных воспоминаний чувствую лишь глубокую печаль.

Я указываю на ряд пустых мест со стороны Кассии.

— Для ее семьи?

Он кивает.

— И для Марины.

Во втором ряду сидят Лео, Энцо, Доминик и Грейс. Остальные гости – это охрана каждого из нас.

Когда Марина торопливо идет по проходу, я воспринимаю это как хороший знак. Кассия, должно быть, уже готова.

Она садится и говорит Сантьяго:

— Можешь включить музыку.

Он взмахивает рукой, и вскоре начинает звучать песня. Это не обычный свадебный марш, и я вслушиваюсь в слова, пока мои глаза прикованы к вилле.

Когда начинается первый припев, появляется Кассия, выглядящая как абсолютное видение.

— Твою мать, — шепчу я.

Она медленно идет, пока звучит песня, и слова бьют меня прямо в грудь.

Такое чувство, что они исходят прямо из ее сердца и попадают в мое.

Я тоже всегда на твоей стороне, детка.

Она идет по проходу, словно настоящая богиня, коей она и является, и когда песня стихает, я иду ей навстречу.

Я подставляю Кассии локоть, и когда она берет меня под руку, мы вместе направляемся туда, где нас ждет свадебный церемониймейстер.

Мы поворачиваемся лицом друг к другу, и когда по ее щеке скатывается слеза, я протягиваю руку к ее лицу и нежно смахиваю ее.

— Ты выглядишь... — Я качаю головой. — У меня нет слов.

— Потрясающе, — бормочет Дэвис. — Великолепно. Прекрасно. Выбирай сам.

Все хихикают, а я бросаю на своего друга свирепый взгляд.

Уделив Кассии все свое внимание, я говорю:

— Поначалу я не мог объяснить, почему, но я чувствовал, что должен быть рядом с тобой. Тогда я и не подозревал, что моя душа узнала в тебе свою вторую половинку.

— Боже, Линкольн, — шепчет она, и, не в силах сдержать себя, по ее щекам начинают течь слезы. — Я понятия не имела, почему ты настаивал на том, чтобы охранять меня, но я рада, что ты такой упрямый. — Ее голос становится хриплым, и она откашливается. — Спасибо, что ты стал героем, о котором я мечтала, когда была маленькой девочкой. Спасибо за то, что ты мой защитник. Но главное, спасибо за то, что ты решил полюбить меня.

Мы поворачиваемся лицом к церемониймейстеру и произносим наши клятвы.

Прежде чем мужчина успевает сказать мне, чтобы я поцеловал свою невесту, Сондерс кричит:

— Да-а-а, поцелуй свою женщину, брат.

Кассия заливается смехом, который я заглушаю своим ртом.

Вокруг нас раздаются радостные возгласы, и, взяв жену за руку, я решаю снова поцеловать ее.

Прижимаясь к ее губам, я шепчу:

— Я люблю тебя больше всего на свете.

Ее ладони обхватывают мой подбородок, и она кивает.