Вернуть мужа. Стратегия и Тактика

– Я всегда рада гостям, - растерянно говорю я, не понимая, чего он от меня добивается. Из подъезда выходит Ольга Викторовна, наша консьержка. Мы здороваемся, а она спрашивает:

– Qui est ton fianc'e?

Я смущаюсь и молчу.

– Что она спросила?
– шепчет Вовка.

– Она спросила, кто из вас мой жених, - чуть не плачу я от досады.

– Tu as deux pr'etendants? (У тебя два претендента?) - продолжает посмеиваться Ольга Викторовна, искренне не понимая, что стала причиной моей трагедии.

– Она говорит...
– сгорая от стыда, честно хочу перевести я.

– Не надо, я понял, - перебивает меня Максим, вежливо прощается с Ольгой Викторовной и уходит.

– Бабушка!
– возмущаюсь я.
– Почему он ушел? Ведь он сказал, что не обиделся.

– Он ревнует, - говорит баба Лиза, гладя меня по голове.

– Меня?!
– визжу я от радости.
– Ревнует?!

– Тяжело ему с тобой будет, - вздыхает бабушка.

– Со мной?
– возмущаюсь я.
– Со мной ему будет легко! Я не дам повода для ревности. Мне, кроме него, никто не нужен.

Глава 34. Настоящее. Ночь со среды на четверг. Мужчина и Женщина.

Завтра никогда не бывает сегодня!

Разве можно проснуться поутру и сказать:

"Ну вот, сейчас наконец завтра?"

Льюис Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"

Слабый пол сильнее сильного

в силу слабости сильного пола к слабому.

Нинон де Ланкло - французская куртизанка,

писательница и хозяйка литературного салона

Проснувшись сегодня рано утром, позавтракав с Михаилом Ароновичем волшебными вафлями, съездив к отцу и Рите на дачу, получив от папы номер телефона мамы, позвонив Максиму и договорившись о встрече, сбежав от Ермака, я не представляла себе, как закончится этот насыщенный событиями день. Последние пару часов я вообще подгоняла время и ждала наступления "завтра". Как говорится, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.

И вот мы втроем, я, Сашка и Лерка, сидим в гостиной Михаила Ароновича и прячемся от Сергея-Филиппа. На минуточку, час ночи.

– Мне кажется, дорогой сосед, - смеюсь я, подавляя зевок, - что такой насыщенной жизни за последние сорок лет у вас определенно не было.

– Чтобы в моей квартире ночью находилось одновременно столько красивых и молодых женщин?
– улыбается Михаил Аронович.
– Вы правы, Варенька, такого удивительного стечения обстоятельств у меня еще не было.

– Простите, ради бога, еще раз, - снова начинает извиняться Лерка.

– Оставьте, дорогая, - машет рукой старый врач.
– Я счастлив, что, несмотря на приличный возраст, полезен таким прелестным дивам. Настаиваю на слове "приличный". Первый раз в жизни участвую в таком интересном мероприятии.

– Мероприятие!
– фыркает Сашка, с восторгом разглядывая многочисленные фарфоровые фигурки в шкафу.
– Это грандиозный шухер, вот что я вам скажу! Варька, все хотела тебя спросить, что такое шухер?

Меня веселит Сашкино любопытство:

– По-моему, это на идише "черный". Михаил Аронович лучше объяснит.

Михаил Аронович тут же подхватывает тему:

– Представители моей нации, красавицы, не всегда имели возможность легально заниматься своим бизнесом.

– Контрабандой?
– уточняет Сашка, зачарованно глядя на фигурку джентльмена Викторианской эпохи: элегантный молодой человек с тростью в одной руке и шляпой в другой.
– На вас похож. Английская?

– Великобритания, - уточняет врач.

– Так вот, за участие в нелегальном бизнесе они подвергались преследованиям полиции. В Российской Империи, мои дорогие, полицейские носили черную форму. Крик "Шухер!" означал приближение полицейского, а после вообще стал синонимом опасности.

– Саш, - иронизирую я, - может, тебе еще про ксиву и шмон рассказать?

– Заметут, расскажешь, - смеется Сашка.
– Он еще на Макса похож.

– Кто?
– удивляюсь я.

– Да вот этот красавчик!
– Сашка продолжает любоваться фигуркой.

– Все так серьезно?
– беспокоится Михаил Аронович.
– Я про "заметут".

– Надеюсь, что нет, - успокаиваю я его и грожу пальчиком подруге.
– Сашка шутит так.

– Ага!
– соглашается она.
– Люблю пошутить в чужом доме в час ночи, заняться больше нечем!

– Чтоб он провалился!
– ругается Лерка, бледная и расстроенная.

– Так он и провалился, - констатирует Сашка, садясь за стол.
– А можно кофе сварить, а то я засыпаю?

Пять часов назад.

– А где Лерка?
– спрашиваю я Сашку, когда мы добираемся до города.
– На работе или дома?

– На работе, выйти с нее не может, орангутанг во дворе бродит, - смеется Сашка.
– Мы с ней когда по телефону разговаривали, она в окно кабинета смотрела, Сергея-Филиппа увидела. Решила, что через другой выход после работы выберется, а он под кабинетом уже сидит.

– И что?
– не понимаю я.
– Вышла да пошла.

– Ага! А он за ней?! А что у него на уме? Вдруг он решил, что она ему первому достаться должна? Говорю ж, маньяк!

– Может, полицию вызвать?
– с надеждой говорю я.

– У тебя знакомые в полиции есть?
– с сомнением спрашивает Сашка.

– У меня нет. Только у Максима, - качаю я головой.

– Ну вот! А кто ж поедет на вызов? Нормальный для всех остальных мужчина пришел поговорить со знакомой женщиной. И доказательств никаких. Молодой, трезвый, офицер в отставке, наконец. У него и должность какая-то сейчас немаленькая.

– Да!
– соглашаюсь я.
– Ситуация! Нет, точно не поедут. Можно, конечно, приврать, что пристает...

– Не стоит привирать, сомневаюсь, что прокатит, - усмехается Сашка.
– Сейчас разберемся.

Частная поликлиника, в которой работает по нечетным дням Лерка, была новым двухэтажным кирпичным зданием. Я осталась в машине, а Сашка, как более уклюжая, пошла на разведку. Вернулась быстро.

– Сидит, животное!
– доложила она, плюхаясь на водительское сиденье.
– Прямо под дверью кабинета, брошюрки, гад, читает про детский понос.

– Почему про понос?
– хихикаю я.
– Откуда ты знаешь?

– Хочу, чтоб про понос!
– говорит Сашка.
– Принесла нелегкая.

– Может, мы рядом постоим, а он с ней просто поговорит?
– предлагаю я.
– Не будет же он при свидетелях в поликлинике на нее нападать?

– Да я ей по телефону три десятки вариантов предлагала. Этот первый был. Не хочет, боится. Говорит, что с пятнадцати лет только и делает, что с ним разговаривает. Каждый разговор все тяжелее и тяжелее. Ну придумал он себе, что любовь его взаимной должна быть...