Вернуться в Антарктиду

– Ринат Михаэлович! – негромко окликнул сторожа Соловьев. – Подсобите.

Михалыч, не мешкая, заторопился на зов.

– Куда их, в сугроб пока спрячем? – деловито спросил он.

– Да что вы такое говорите, в сторожку их! Допросим сначала.

– Понял. А потом в сугроб!

– Потом в полицию. Веревка при вас?

Михалыч достал из карманов веревку, скотч и ножницы.

– Ножницы зачем? – с нервным смешком поинтересовался Соловьев.

– Веревку резать, чтоб на двоих хватило. И липкую ленту. Я запасливый. Разве ж плохо?

– Хорошо, - Вик связал поверженных противников и заклеил им рты скотчем. – Теперь помогите дотащить.

– У меня тут за деревьями тележка наготове, в миг довезем!

В тепле сторожки бандиты пришли в себя, но, оглушенные и растерянные незапланированным поворотом, пока не бузили. Только глазами сверкали и вяло дергались, пробуя крепость веревки.

– Вчерашние, надо же, - проговорил Михалыч, рассматривая их физиономии при свете потолочной тусклой лампы. – Вот же упорные заразы, лалай-балалай!

Содрав со рта одно из пленников скотч, Вик переждал предсказуемый поток ругательств и задал вопрос:

– На кого работаешь?

– А иди ты! – ответил бандит, прибавив много непечатного.

Его насмешливый взгляд сильно не понравился Соловьеву. Он задал еще пару вопросов, но лишь убедился, что естественная бравада у налетчика смешана с чем-то еще…

– Звоните в полицию! – велел Вик сторожу и метнулся к мониторам наблюдения.

Старик Загоскин находился в большой опасности. Атака на него, возможно, идет прямо сейчас, а два грабителя-неудачника явились отвлекающим маневром. Их с Михалычем попросту обвели вокруг пальца, и в то время, как они возятся с пленниками, дом остался без присмотра.

«Был бы на моем месте Вещий Лис, уж он бы не допустил этой ошибки!», - с отчаянием подумал Вик, перематывая записи видеокамер на двадцать минут назад.

Он сильно недооценил криминальный мир. Послав шестерок в качестве наживки, другие люди приступили к выполнению заказа, выждав время.

Чтобы просмотреть уже отснятые кадры на всех рабочих камерах, Соловьев потратил несколько драгоценных минут. Он слышал, как ругался бандит, которому он забыл заклеить рот обратно, как Михалыч разговаривал с полицией, объясняя ситуацию, а сам мотал на скорости запись с камер. Одна из них зафиксировала быстрые тени, перемещавшиеся от забора к парадному крыльцу аккурат тогда, когда они затаскивали бесчувственные тела взломщиков в сторожку.

Вик нажал на паузу. Рассматривать было некогда, и он заторопился все проверить на месте.

Боковая дверь оказалась не заперта, несмотря на позднее время: то ли персонал пренебрег правилами и продолжал ходить во двор, например, покурить, то ли злоумышленники не стали ее захлопывать за собой.

Вик вошел. Свет в холле не горел, но на лестнице слабо светились точечные светильники в виде шариков, вмонтированные в ступени. Он взбежал на третий этаж и увидел, что дверь в комнату Загоскина полураспахнута. Из комнаты на пол сумеречного коридора падал желтый прямоугольник света – у профессора горел яркий плафон.

Вик бросился вперед, распахивая дверь шире, но он опоздал. Комната была разгромлена и пуста, а труп старика валялся у кровати.

Он сразу понял, что Загоскин мертв. Его шея была вывернута под немыслимым углом. Было ли это результатом неудачного падения или злонамеренным нападением, Соловьев разбираться не стал, сразу метнулся к тумбочке, где старик хранил фальшивую шкатулку. Шкатулка исчезла.

Тогда Соловьев подошел к кровати и нажал кнопку экстренного вызова медсестры. На панели замигала красная лампочка, а издалека, от поста, послышался мелодичный трезвон.

Медсестра (в эту ночь дежурила Соня) явилась не сразу и выглядела недовольно, от нее заметно разило спиртным.

– Ой! – воскликнула она, заметив первым делом Соловьева. – А что вы тут делаете? У вас же по графику...

Тут она заметила несчастного Загоскина, и ее глаза округлились.

– Звоните в скорую, - велел ей Вик, - а затем и Дарье Ивановне. А я спущусь вниз и приведу полицию. Они, должно быть, уже приехали.

– Полицию? – пискнула Соня, трезвея. – Как приехали? Когда?

Она наконец-то зафиксировала и разбросанные вещи, и распахнутые дверцы шкафа и поваленную на бок инвалидную коляску, и вспоротый диван с подушками, из которых торчали клоки синтепона…

– Ничего не трогайте! И не пускайте сюда любопытных. Здесь могут остаться отпечатки.

– Мамочки! – просипела медсестра и попятилась, но орать и визжать не стала. – А вы?.. Где вы были?

– С Михалычем я был, - ответил Вик, но лишь для того, чтобы на корню пресечь слухи. – Пасху отмечал в сторожке.

– Но Михалыч мусульманин…

– Я отмечал, а он со мной за компанию. Некогда мне сейчас объяснять! Мы с ним двоих скрутили, но вот еще двое от нас ушли.

Соня закивала понятливо:

– Виктор, какой ужас! Бедный Иван Петрович! Его убили, да? А где убийца?

Вик не слушал. Он уже несся по коридору к лестнице и входной двери. Сквозь широкие окна холла виднелись отблески полицейской мигалки. Полиция прибыла на звонок Михалыча, и тот даже успел открыть ворота, чтобы пропустить машину на территорию.

Но на самом деле можно было уже и не спешить. Самое страшное свершилось – убийцы ушли безнаказанными. И, возможно, унесли с собой артефакты.

Глава пятая. Мила. 5.1

Глава 5. К вопросу жизни и смерти

Людмила Москалева

5.1

Всю ночь, когда пансионат сотрясался от новостей, нашествия полиции и врачей, Милка проспала как убитая. Ее не подняли ни вой сирен, ни громкие голоса в холле, что было само по себе удивительно. Конечно, комната ее находилась в дальнем конце коридора, но никто из работников не пришел специально ее будить, а полиция про нее почему-то не спросила. К утру все более-менее улеглось, и Мила, вставшая, как обычно, рано, какое-то время оставалась в неведении. Только поднявшись в столовую на втором этаже, она услышала новость: во время налета грабителей скончался Иван Петрович Загоскин.

– Участковый сказал, он пытался перебраться с коляски на кровать, но неудачно. Коляска опрокинулась, и он свалился. Умер мгновенно, ударившись об угол и свернув шею, - поделилась с ней подробностями медсестра Сонечка. – Но вообще, все это очень странно. Шума я не слышала, однако в комнате был полный разор, все вещи раскиданы по полу. А когда я прибежала на тревожный вызов, над трупом стоял Соловей.

– Кто стоял? – поразилась Милка.

– Соловей, - повторила Соня, - медбрат наш новенький. Мне показалось, он обыскивал комнату.