Вернуться в Антарктиду

– Нюансы всегда есть, - охотно согласился Сперанский, - но за что я люблю физику, так это за альтернативу. История не знает сослагательного наклонения, а физики способны его применить.

– Где вы взяли формулы ввода?

– Самолично выписывал из древних книг. Прикидывал. Составлял. Крутил так и эдак.

Демидов-Ланской выразил недоверие резким движением бровей.

– Сам, все сам, - подтвердил, посмеиваясь, Сперанский. – Не верите? Думаете, я украл их из Лаборатории альтернатив у господина Доберкура?

– Формулы составлены интересно, - сказал физик, никак не комментируя вероятный факт воровства. – Как понимаю, ваш особый интерес вызывает вторая формула, приводящая к переносу в новый «идеальный мир». Первая формула по доставке Громова с Крозе вас волнует мало.

– Да, именно так. За Крозе отвечаете вы – это, собственно, было вашим решением завершить операцию по устранению диффузий. Если нужно собрать всех выживших и все потенциальные «глаза урагана» - пожалуйста! Я в это не лезу, полагаясь на мнение специалистов. В Лаборатории альтернатив, кстати, тоже считают, что всех влияющих на диффузии людей надо вытащить из параллельных недоделанных миров. А вот вторая формула о новом полноценном мире – это совсем другое дело. Что вы можете о ней сказать, Иван Иванович?

– В ней нет ошибок, и она сработает. Но она мне не нравится.

– Чем же, позвольте узнать? Если она рабочая, то какие претензии к составителю?

– Претензии не к составителю формулы, а к ее заказчику. Можно найти ветку реальности, в которой бы не произошла Октябрьская революция и в России сохранялась бы монархия, но великой страны, как указано в комментариях к вашему письму, при этом не получается. По итогам Первой мировой и нескольких менее масштабных войн вроде русско-японской, армяно-азербайджанской или карело-финской на территории, которую в нашем прошлом занимал СССР, в очерченной вами ветке образуется 30 государств. Украинские и Белорусские земли оказываются в составе Германии. Дальний Восток – под японцами, китайцами и американцами. Северные части России отходят Финляндии, а в Азии властвуют англосаксы. Не будет ни покорения космоса, ни социалистических достижений, которые под влиянием Советского Союза сформировали нынешние Европу и Америку, то есть политическая и экономическая карты мира будет выглядеть иначе. Огромные куски суши отойдут геополитическим противникам, а влияние России на международной арене к началу 21 века скатится до минимального. Именно германские и англосаксонские народы создадут в этот период две новых империи на планете, которые будут бороться за власть с переменным успехом. При этом влияние Гитлеровской идеологии упрочится и расползется на оба полушария. Жители Южной Америки, Африки и Ближнего Востока будут считаться неполноценными, а восстания, которые будут вспыхивать в европейских колониях с пугающей регулярностью, жестоко подавляться военным путем. Вы действительно желаете построить именно такой мир, Илья Ильич?

– Откуда столь апокалиптические прогнозы?

– Квантовый компьютер «Вукки», который есть в моем распоряжении и которого нет у вас, позволяет моделировать развитие и наполняемость веток с высокой точностью. Вы ведь именно на нем просили проверить ваши расчеты? Так вот, мир, в который приведет ваша формула, будет миром слабой России.

– Но зато у нас не будет стольких лишений и смертей! – возразил Сперанский. – План вовсе не плох, он дает нам возможность прожить двадцатый век без ГУЛАГа, репрессий, голода и миллионных потерь Второй мировой – ее ведь не будет?

– Второй мировой войны с нацистами не будет. Нацизм постепенно накроет всех, и некому будет рубить ему головы, поскольку не появится ни коммунистов, ни Красной армии.

– Если не будет СССР, то и нацизм не примет тех уродливых форм, что накачивались ненавистью с целью свергнуть Сталина, - живо откликнулся Сперанский. – Скажите, сколько насчитал ваш компьютер вооруженных конфликтов на исконно русской земле? Таковые будут или нет?

– Войн на территории России в 20 веке вестись не будет, это правда.

– Вот видите! Энергия, которая высвободится в результате отсутствия гражданской войны, геноцида и разрухи, а также гибели двадцати миллионов человек в горниле Великой Отечественной пойдет на благое дело, и слабая Россия очень скоро станет сильной. Ее возродят патриотично настроенные русские люди, русские семьи с чистой кровью, для которых честь и благо государства не пустой звук. Двадцать первый век пройдет под знаком русского народа.

– Мне не нравится, как звучит в контексте выражение «чистая русская кровь». Я против любой сегрегации, тем более, что национальный вопрос слишком быстро трансформируется в политический, а революции, даже начавшись мирно, всегда пожирают своих детей.

Сперанский вплеснул руками с видом оскорбленной добродетели:

– Боже мой, Иван Иванович, неужели вы думаете, что мы оставим вас за бортом? Никто вас не сожрет. Вы же один из нас, один из патриотов России! И пусть мы не во всем с вами сходимся, вам ничего не угрожает, мы вас не обидим. И вообще, оставьте политпрогнозы дипломатам, занимайтесь прикладной задачей, а мы позаботимся об остальном. Расчеты компьютера – это всего лишь расчеты тенденций, а историю делают и наполняют собой люди.

– Я действую в рамках предписанного физикам протокола, - сухо ответил Демидов-Ланской. – Я веду работы не в одиночку, а в команде, и в нее входят специалисты в самых разных областях, включая историков, политических аналитиков и экономистов. Мы все-таки выбираем не фасон костюма, а целый мир, и эта многофакторная задача слишком сложна, чтобы отнестись к ней спустя рукава.

– Не думаю, что мир, который мы получим в результате моей формулы, будет хуже чреды безумных трагедий, обагривших кровью историю двадцатого века, - парировал Сперанский и улыбнулся. – Иван Иванович, дорогой, вам просто непривычна предложенная альтернатива. Наверное, пугает слово «монархия», однако именно для нашей с вами Родины, для России она несет благо. Пусть мы не будем страной первой величины, но мы впишемся в изменившуюся мировую повестку как плоть от ее плоти, и это гораздо важней.

– Спорное утверждение.

– Но мы же не для спора с вами встретились. Вы хотите вернуть Патрисию живой и невредимой, ведь так? Вы приехали именно за этим. Впрочем, может я ошибаюсь, и что-то для вас изменилось? Вы теперь предпочтете получать ее от Доберкура по частям?

Ни один мускул не дрогнул на лице Демидова-Ланского при этой внезапной угрозе:

– Доберкура здесь нет, - произнес он, по-прежнему не повышая голоса, - и он, насколько знаю, не в курсе ваших махинаций на Мадагаскаре. Как, к слову, и ваша вторая супруга, Элен д'Орсэ, находящаяся в Антарктиде. Ваш шантаж неуместен.

– К вашему сожалению, все козыри у меня в руках, Иван Иванович, - самодовольно заявил Сперанский. – Элен, как верная жена, поддержит меня во всем, а Доберкура можно поставить в известность, тем более, что он, как никто другой, мечтает о встрече с мадам Патрисией. Знаете, ведь Антуан де Трейси, нанявший здесь целый взвод отморозков, не станет церемониться, если не добьется от Патрисии всего, к чему стремится. Едва ее сочтут бесполезной, так сразу же отправят в Париж. Кстати, пока мы с вами тут дискутируем, ей приходится несладко. Может, вернемся наконец к теме нашего обсуждения?

Демидов-Ланской опустил голову, борясь с одолевающими эмоциями. Он не желал выходить из себя, хотя его собеседник прилагал к этому усилия.

– Мы, вроде бы, и не отвлекались.

– Чудесно! Благодарю вас, что проверили мои расчеты. Поскольку технических ошибок вы не нашли, настал черед озвучить последний, но очень важный пункт нашей сделки. Вы согласны набрать именно мою формулу на алтаре или у вас снова есть какие-то возражения?..

Мила слушала их тихий диалог и не вмешивалась, о чем ее особо просили перед отъездом. В стойкости Демидова-Ланского она не сомневалась, как и в искусстве дипломатии своего отца, но наслаждаться их тонкой игрой, при которой оба оставались внешне мирными собеседниками, Мила не могла. Все было слишком раздражающим, щекотливым, но особенно бесила их способность сохранять невозмутимость, держа камень за пазухой. Лицемерие, в чем бы оно не выражалось и каким целям не служило, было противно ее натуре, хотя, конечно, она понимала, что без него в этих играх не обойтись.