Вернуться в Антарктиду

– Дмитрий Москалев ужасно амбициозный человек, и в рамках иерархии Ордена ему тесно. Если сделать ему выгодное предложение, то он собственную мать сдаст с потрохами. Забрали же мы у него «Солнечный нож»!

– Хотите получить шпиона в семье Сперанских?

– Уже получил, - улыбнулся де Трейси.

– И что вы ему пообещали?

– Деньги и карьеру, ничего необычного.

Пат поморщилась.

– Не волнуйтесь, мадам, это сотрудничество не продлится слишком долго. Его кровь послужит надежной гарантией нашего дальнейшего благополучия. Выскочки на то и созданы.

Она соображала долгие полминуты.

– Антуан, вы собираетесь устроить в храме резню? – недоверчиво уточнила она. – Или сказанное было аллегорией?

– Никаких аллегорий. Как еще доказать, что мы готовы сотрудничать с силами, которые выпускаем из многотысячелетнего заточения? Они будут недоверчивы и злы. И совершенно не способны отличить своих от чужих. Не забывайте, «Солнечный нож» - это еще и ритуальный кинжал бонпо, им совершали жертвоприношения, задабривая демонов и духов, и данная парадигма отлично знакома нашим потусторонним гостям.

– Я даже не знаю, что на это ответить.

– Ничего не говорите, мадам. Это всецело моя часть работы, которую я не стану перекладывать на хрупкие женские плечи. Надеюсь, вы не станете сочувствовать парвеню, отправившему на тот свет несколько ни в чем не повинных человек?

– Нет, не буду. Но мне не по душе, что вы превратите древний храм в скотобойню.

– Лучше мы их, чем они нас, - жестко ответил Трейси. – Мадам, я прошу вас об одном: займитесь Милой Сперанской. Сам Сперанский мне совершенно без надобности, но его дочь... Обучите ее тонкостям и прикройте в нужный момент, и она отблагодарит с лихвой. Занимались же вы Грачом.

Патрисия качнула головой:

– Я подумаю, Антуан. Как только вы вернете мне мое Зеркало, так сразу и начну об этом думать.

– Оно не ваше, - напомнил де Трейси с ухмылкой.
– Я называю его «Зеркалом Митридата» - по имени первого известного пользователя.

– Оно мое по праву находки! И не спорьте. Вы неправомочно присвоили его, и это действие не имеет иных толкований.

Ее собеседник развел руками, будто бы признавая себя побежденным:

– Только не нервничайте! – то ли в шутку, то ли всерьез воскликнул он. – Вам это противопоказано как выжившей. Ради эксперимента с Милой вам вернут Зеркало. На время.

Пат вздёрнула подбородок, проявляя жгучую заинтересованность:

– Как и когда?

– Завтра Милу привезут в Крепость королей. Вы полетите туда со Сперанским. Зеркало принесут вам в самолет.

– А вы?

– Увы, мне придется ехать в Антананариву, чтобы уладить кое-какие проблемы с властями. А вы поезжайте! Заодно встретитесь с вашим заместителем из «Ямана» Иваном Демидовым-Ланским – вдруг это поможет ему передумать?

– Когда мы летим в Амбухимангу? – уточнила Пат, игнорируя последнее предположение.

– Сперанский выезжает через час, - ответил де Трейси. – Я позвоню, чтобы для вас готовили второй борт, а то у них самолетики крошечные, в одном вы все точно не поместитесь.

*

Наше время. Амбухиманга

Когда Мила пришла к ней в хижину в сопровождении Дмитрия, обе они – и Патрисия, и Мила – были удивлены, насколько их ожидания оказались далеки от действительности. Пат не ждала, что Мила моментально сойдется с мужем и притащит его к ней. Мила же до последнего думала, что Пат остается бесправной пленницей.

Первой взяла себя в руки Патрисия.

– Дмитрий, вы снова тут? Немедленно убирайтесь! Лиля, выведи посторонних! – велела она Чебышевой. – А вот Людмила Сперанская может остаться. Даже хорошо, что она первой пришла ко мне.

– Это я ее к вам привел! Мила, буду ждать тебя на улице! – крикнул Москалев, которого Чебышева проворно вытолкала прочь. – И помни, ты мне обещала!

Мила его не слышала. Она перепугалась. Расширившимися глазами она смотрела на француженку и на Каменное Зеркало, лежавшее перед ней на столе. Патрисию не охраняли, не пытали и не издевались над ней, но она стала за минувшие дни настолько «своей» для «Прозерпины», что эти люди отдали ей сокровище. Неужели Патрисия предала их?!

– Интересно, что ты успела наобещать этому козлу? – пробормотала Чебышева.

В приступе поднимающейся паники Мила не среагировала на вопрос и вообще не замечала Лилию, вернувшуюся от входной двери и спокойно вставшую за стулом Пат.

– Выпейте воды, - Пат лично плеснула гостье из графина, – и не смотрите на меня как на медузу. Вспомните, чему вас учили!

Автоматически Милка пригубила стакан, выстукивая зубами о стекло громкую дробь. Она пыталась овладеть собой, но чувствовала себя в западне.

– Мила, какая у тебя легенда? – негромко поинтересовалась Чебышева. – Нам надо знать, как реагировать. О чем вы договаривались с Москалевым и вашим отцом?

– Ч-что? – выдавила девушка, сделав еще один глоток и едва не подавившись. Она уставилась на Чебышеву с не меньшим ужасом. – И ты с ними, Лиля? Ты?!

– Аналогичный вопрос могу задать и тебе.

– Что?

– Не тупи! Я защищаю Патрисию. Ее манера ввязываться в опасные для жизни конфигурации не дает мне расслабиться, а вот с какой целью ты притащилась сюда с бывшим мужем – это нуждается в пояснении. Кого ты изображаешь в поездке?

– Я не изображаю…

Мила поставила стакан на стол, затравленно покосившись на артефакт. Он занимал много места. На черный сапфир падала узкая полоса света, пробившегося между пластинками жалюзи, и блеск его притягивал взгляд, манил к себе... Ей потребовалась добрая минута, чтобы перестать пялиться на огромный камень с заключенной в нем сияющей звездой.

– Меня привез Демидов-Ланской, - произнесла она, с трудом вспоминая, кто она и где находится.
– Я и сама собиралась, потому что… то есть мне сказали…

Она встряхнулась, вновь поднимая глаза на Лилию:

– Но почему вы здесь?!

– А где нам еще быть? – фыркнула Лилия. – Мы прилетели тебя спасать, если ты, конечно, нуждаешься во спасении.

Патрисия начала терять терпение:

– Мила, вы добровольно приехали или в качестве посылки с кляпом во рту? Судя по тому, как свободно вы передвигаетесь по деревне, второй вариант исключен. Но объясните, как вы умудрились столковаться с Москалевым в первые же часы пребывания в деревне? Он не тащил вас ко мне на веревке. И где Сперанский?