Вернуться в Антарктиду

Мила сжала пулю в кулачке и кивнула. Лицо ее сделалось очень серьезным.

– Спасибо вам огромное! – искренне поблагодарил Акила Громов, подходя ближе.

– Было нетрудно помочь. – Индус вторично вымыл руки в реке и прежде, чем исчезнуть, дал последние наставления: - Здесь у вас пока тихо, но задерживаться не стоит. Заберите с моста группу людей, которых приведет Тимур-джи, и все вместе поскорей перемещайтесь в Антарктиду. Сеть нестабильна, и чем скорей вы завершите процесс перехода, тем будет лучше для нас всех.

– А с ренегатами вы уже справились? – поинтересовался Громов.

– Мы долго ждали этой возможности, и день пришел. Сегодня все будет кончено, - Акил кивнул им на прощание и растворился в тумане.

Поддерживаемая Грачом Мила неуверенно встала. Заметив, что ее одежда в полном беспорядке, она принялась спешно застегиваться, морщась от соприкосновения с заскорузлой тканью.

Юрий намочил последнюю сухую тряпку и подал ей в качестве салфетки. Мила отерла кровь с шеи и рук и произнесла:

– Спасибо вам, ребята! Вы меня спасли. Однако Гималайский Страж абсолютно прав: мы тут совершенно лишние и надо уходить. Вов, просыпайся! Ты сам по себе и ни от чего не зависишь. Передай, пожалуйста, Вику, что со мной все в порядке, и мы выйдем, как только они откроют дверь.

Грач качнул головой:

– Вик потерпит лишние две минуты. Хочу взглянуть на этих людей с Крозе.

Мила вздохнула и, прислушавшись к далекому гулу, сказала:

– Ладно, я выведу вас на мост, а там решим.

Они подошли к опоре моста, где стоял Дмитрий.

– С дороги! – прошипела ему Мила, глядя прямо в глаза.

Тот проворно отпрянул в сторону и с огромным удивлением обнаружил, что к колонне примыкает винтовая лестница, которой пять минут назад не было.

– Я же с вами, да? – осведомился он с дрожью. – Мила, ты же меня не бросишь?

Ему не ответили, и Дмитрий торопливо полез по лестнице, опасаясь остаться в одиночестве даже на минуту.

На него никто не смотрел, но и не отгонял, и Москалева это устраивало – не до политесов, лишь бы поскорей убраться из этого нелепого и страшного места. В надежде упрочить свое положение и заручиться поддержкой на будущее он предпринял попытку извиниться перед Милой. Догнав ее на мосту, он сказал:

– Дорогая! Понимаю, что не время для объяснений, но я глубоко сожалею о том, что сделал. Я честное слово не хотел в тебя стрелять! Де Трейси вынудил меня и... Как всегда, ты была права! Зря я тебя не послушал и не уехал с острова.

– Потом поговорим! – отрезала Мила.

– Слышал? – Грач немедленно вклинился между ней и Москалеваым. – Сгинь с наших глаз и не отсвечивай!

Мила неотрывно смотрела на противоположный конец моста, упирающийся в темный гористый берег, над которым занималась кровавое зарево. Тихий, но грозный гул долетал до них оттуда, отзываясь в сердце глухой тревогой. Тянуло дымом.

– Что там? – негромко спросил Громов.

– Они приближаются, - ответила Мила. – Вова, возвращайся, это уже серьезно!

– Я с тобой до конца, - сказал Грач. – Вик меня просто убьет, если с тобой что-то случится.

– Возвращайся! Разберись с порталом, поторопи их.

– Поторопить Патрисию с Иваном? Смеешься что ли? Они и без меня в курсе, что у нас цейтнот, но закончат с формулой набора, когда закончат. А вот Вик меня точно запытает вопросами, так что я должен знать ответы.

– Где пленники с Крозе? – с глухой тревогой напомнил Громов, - Тим еще Пашку хотел привести, если тот жив, конечно, но до сих пор никого нет. Почему?

Мост оставался пустынен. Асфальт под ногами вздрагивал в такт далеким ударам. Пилоны и вантовые тросы упирались в грозовые тучи, полыхающие бесшумными молниями. Запах гари усиливался.

– Стойте здесь! – Мила решительно направилась на другой берег. – Я посмотрю.

– Ну нет, мы с тобой! – сказал Грач и вопросительно взглянул на Громова.

Тот, ни грамма не сомневаясь, кивнул и поковылял за ними. Москалев сначала остался, не желая рисковать лишний раз, но потом припустил вдогонку.

Зарево на небе разрасталось, гул нарастал, и мост в ответ на накатывающие волны вибрировал все ощутимее. Панорама за пределами перил, полускрытая поднадоевшим туманом, причудливо искажалась. Казалось, что видневшаяся впереди линия гор по краям загибается вверх, и пространство скручивается в шар, а они бегут по его нижней внутренней полусфере.

Когда они почти достигли противоположного берега, на мост снизу стали подниматься люди.

– Максим! – закричал Громов, увидев знакомого тимуровца. – Макс, мы здесь! Давайте скорее!

Маркевич махнул ему и наклонился, чтобы помочь вскарабкаться тощему мужику в лохмотьях. У несчастного не было левой кисти – вместо нее рука заканчивалась уродливой культей. Вторая рука была обмотана грязными бинтами.

– Паша? – с недоверием в голосе спросил Грач. – Пашка, это ты?

Похожий на Долгова мужчина поднял к нему иссеченное шрамами лицо и покачнулся. Грач кинулся к нему, не давая упасть.

– Все потом, - сказала Мила, нервно сжимая и разжимая пальцы, - надо вернуться на нашу сторону до того, как мост обрушится, а это может случиться в любой миг.

Присутствующие это чувствовали. Те, кто физически был в порядке, помогали идти своим товарищам, которым повезло меньше. Среди последних были и коллеги Громова Игорек Сахаров и Серега Мишур. Громов, хоть и сам прыгал на трех «ногах», но стремился их поддержать.

– Быстрее, быстрее! – торопила Мила.

Они спешили как могли. Гул, от которого содрогался мост, все нарастал, превращаясь в нестерпимый рев. Тучи над головами полыхали огненно-красным. Пилоны, удерживающие крепления вантов, кривились, словно по ним проводили искажающим увеличительным стеклом, и проседали.

Юра вспомнил одно из своих видений, когда он в компании Милы и Вовки бежал по похожему мосту, и сзади ему в затылок беспокойно пыхтел какой-то тип. По сути, сейчас именно так и было: Москалев, испсиховавшийся до предела, буквально наступал ему на пятки, без конца оглядываясь на то невидимое, что догоняло их с противоположного берега. Было странно, что он не рванул вперед, а замыкал группу, держась подле Милки, как будто ее благополучие его реально волновало!

Мост на глазах менялся. Его очертания плыли, он стремительно сужался, асфальт трескался, и сквозь него проглядывали туманные дыры.