Вернуться в Антарктиду

Собственно, Москалева сделала все, чтобы ее считали причастной. Коли Вик постоянно видел ее в окне возле комнаты профессора, то и другие могли. И сделали выводы, что артефакт у нее.

В принципе, правильные выводы, Вик это признавал и сам двигался по схожему пути. Загоскин благоволил Миле, потому и отдал ей книгу и шкатулку. Шкатулка, правда, оказалась пустой... Означало ли это, что кинжала у профессора и впрямь больше не было? И где его искать? Или подсказка в книге?

Мила находилась в опасности, ее обложили со всех сторон. Изменившаяся реальность стремилась вытолкнуть ее в небытие – например, руками бандитов, открывших сезон охоты. Соловьеву приходилось на ходу подстраиваться и менять из-за нее планы. Он не желал Миле зла.

Обезопасив комнату от теоретической наружной прослушки (в чемодане у него имелось кое-что на этот случай, и время для шпионских гаджетов пришло), Виктор позвонил Пат.

– Кинжал пока нигде не всплыл, - сообщил он ей.
– Те, кто обыскивал палату Загоскина, ушли ни с чем, но теперь они следят за Милой Москалевой.

– Почему именно за ней, а не за тобой? – недоуменно уточнила Патрисия.

– Версия у меня такая: появление Москалевой в окружении старого профессора связали с кражами у московских коллекционеров. Ее муж Дмитрий Москалев каким-то боком причастен к тем убийствам, и то, что его жена Мила официально объявлена мертвой, скорей всего, расценено ими как хитрая уловка.

Патрисия нахмурилась, мысленно катая в голове этот новый образ так и эдак.

– Слишком сложно для местных бандитов, - вынесла она вердикт. – Допустившие гибель профессора до того, как тот признался, не просто профаны, они идиоты. А идиоты не соединят в уме жену столичного богатея и простую уборщицу в пансионате для престарелых.

– Этих бандитов нанял тот, кто привык играть по-крупному. Он и поставляет им информацию. Я ставлю на твоих соотечественников. В «Прозерпине» узнали о Загоскине.

– Как? О профессоре знает ограниченный круг лиц, и все они постоянно у меня на глазах.

– Геннадий Белоконев мог нечаянно навести их на след. Для этого ему даже не нужно открывать рот. Он слишком наивен, и это не лечится. Гена мотается по стране и не заметит слежки, даже если за ним ходить по пятам. Пошли кого-нибудь в Москву, Пат. Надо бы раскрутить этого Москалева. Он явно при делах.

Патрисия хмыкнула:

– Ты стал выражаться как солдафон. «Он при делах» - это фраза из лексикона моего телохранителя.

– С кем поведешься, от того и наберешься. Сделай, как я советую. Пусть соберут на Москалева досье.

– Посмотрим.

Она взяла небольшую паузу, во время которой размышляла над сложившейся ситуацией. Вик не мешал, ждал.

– Дмитрий Москалев был завербован «Прозерпиной», - заговорила Пат. – Или даже его жена, почему нет? Мадагаскар – бывшая французская колония, так что присутствие там международной корпорации с французскими корнями не вызовет подозрений. А Мила переводчица и могла работать в связке с мужем. Она не жертва, и за ней не следят – просто ждут условного сигнала.

– Это глупо, - сказал Вик. – Что ей в таком случае делать в Уфе?

– Уж коли мы завели речь о «Прозерпине», любая глупость способна воплотиться в жизнь. Я заставлю проверить с лупой не только биографию Москалева, но и его супруги. Почему ты совсем не рассматриваешь эту женщину как лазутчицу, которая подбирается к нам через тебя?

– За мной пока не следят.

– Это ты так думаешь!

– За мной не следят, Пат, - повторил Соловьев. – И потом, такая деталь: Дмитрий Москалев ее убил! Не забывай, что Мила в беде.

– А ты не забывай, что ее не просто убили, а совершили над ее телом целый ритуал с деформированием пространства. Тот акт не был убийством в состоянии аффекта, когда человек хватает первый попавшийся нож.

– По-твоему, вышедший из берегов садист имел далеко идущие планы?

– Иногда ты меня поражаешь, Аш. Напомню, что в январе этого года в Московской области было зафиксировано смещение, и отголоски его полыхали от Парижа до Урала. Я не верю, что случайное преступление могло к этому привести. «Прозерпина» меняет реальность. Она способна на это. Это их план, чтобы путем искажений подобраться к нашему Черному солнцу. К единственномуЧерному солнцу, Аш! Для этого все средства хороши.

– Это не отменяет того, что я сказал. Мила в беде.

– Мила – часть их плана. Она пожертвовала собой добровольно, предполагая, что возродится в новом качестве.

– И стала смертницей? Источником смертельной опасности для других?

– Она фанатичка. Смерть для таких – это честь. Рядом с пурбой нет случайных людей, и даже жертвы ее особенные.

Вик был совершенно с ней не согласен:

– Это чушь, Пат. Ты просто не видела ее глаз. Мила не фанатичка, она не виновна в том, в чем ты ее обвиняешь. Загоскин знал Милу дольше меня и доверял ей, а простачком профессор не был. Мне, например, он так и не открылся, а ей, как оказалось, отдал шкатулку незадолго до гибели. Правда, пустую.

– Это она тебе сказала, что шкатулка была пуста? Ну-ну!
– Пат нехорошо прищурилась. – Аш, мне кажется, ты теряешь хватку. Или голову. Эта Мила симпатичная, как ты считаешь? Она в твоем вкусе?

Виктор досадливо вздохнул. Он действительно включил Милу в круг своих подопечных, которым считал своим долгом помогать. Но его вели не какие-то низменные чувства, а горячее сочувствие к девушке, совершенно не заслужившей предательских ударов в спину. Вот только Патрисии этого не объяснишь.

– Если бы Мила охотилась на меня, она бы действовала поактивнее, но этого нет, - веско сказал он. – Что до Дмитрия Москалева, твоя версия о его вербовке действительно не лишена оснований. Не знаю, зачем он им понадобился… может, из-за сапфиров, но если они позволили ему владеть пурбой, то использовали его вслепую. Как и его жену. Возможно, Дмитрий вышел из-под контроля или сунул нос в проблему глубже, чем ему полагалось, поэтому сейчас в тюрьме. И попал туда исключительно с подачи «Прозерпины», иначе бы вышел на свободу, когда реальность изменилась.

– Может, еще и выйдет, - зловеще пообещала Пат. – Кстати, ты сам только что пришел к выводу, что смерть Милы Москалевой – это постановочный трюк, который помог упечь ее супруга в камеру. И деформатор теперь в руках у нужных людей.

– Пурба – важная улика, ее конфисковала полиция, приобщив к вещественным доказательствам.

– И ты уверен, что в полиции находится настоящий артефакт, а не муляж?

– К моему сожалению, нет, - мрачно ответил Вик. – Когда пошлешь человека в Москву, скажи ему, пусть еще и пурбу проверит. Может, даже удастся ее подменить.