Вернувшиеся (сборник)

Г о с п о ж а Б е р н и к. Что случилось, Марта?

М а р т а. Нет, ничего, мне показалось вдруг, что…

У л а ф (от радости кричит). Глядите, глядите, ведут лошадей и зверей! А вон американцы, глядите, американцы и все матросы с «Индиан гёрл»…

Слышно «Янки Дудл» в сопровождении кларнета и барабана.

Т ё н н е с е н (зажимает уши). Уф-уф-уф!

Р ё р л у н д. Думаю, сударыни, нам лучше удалиться, это зрелище не для нас. Давайте вернемся к нашей работе.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Не стоит ли нам задернуть гардины?

Р ё р л у н д. Да, я именно это имел в виду.

Дамы занимают свои места за столом, учитель закрывает дверь в сад и задергивает гардины на двери и всех окнах; зала погружается в полумрак.

У л а ф (выглядывает наружу). Мама, а теперь директорша остановилась у колонки и умывается!

Г о с п о ж а Б е р н и к. Что? Посреди площади?!

Г о с п о ж а Р у м м е л ь. И средь бела дня!

Т ё н н е с е н. Ну, если бы я путешествовал в пустыне и наткнулся на цистерну с водой, то тоже не стал бы церемониться… Уф, проклятый кларнет!

Р ё р л у н д. Здесь решительно требуется вмешательство полиции!

Б е р н и к. Да уж, хотя иностранцев нельзя судить строго, у этих людей нет тех укоренившихся представлений о благопристойности, которые удерживают нас в рамках приличий. Пусть бесчестят себя. Какое нам дело? Эти бесчинства, попирающие традиции, порядок и обычаи, по счастью, не имеют, смею сказать, ни малейшего отношения к нашему обществу… Что еще такое?

Н е з н а к о м а я д а м а стремительно входит в правую дверь.

Д а м ы (в ужасе, но тихо). Циркачка! Мадам директорша!

Г о с п о ж а Б е р н и к. Господи, твоя воля!

М а р т а (вскакивает). Ах!

Д а м а. Здравствуй, дорогая Бетти! Добрый день, Марта! Добрый день, зять!

Г о с п о ж а Б е р н и к (вскрикивает). Лона!

Б е р н и к (отступая на шаг). Святый Боже!

Г о с п о ж а Х о л т. Господи помилуй…

Г о с п о ж а Р у м м е л ь. Не может быть…

Т ё н н е с е н. Уф! Уф!

Г о с п о ж а Б е р н и к. Лона! Неужели?..

Л о н а. Я ли это? Именно я, могу поклясться! Ну, бросайтесь мне на шею!!

Т ё н н е с е н. Уф! Уф!

Г о с п о ж а Б е р н и к. Ты приехала сюда с…

Б е р н и к. И собираешься выступать в…

Л о н а. Выступать? В каком смысле?

Б е р н и к. Ну, я имел в виду… с наездниками…

М а р т а. Ха-ха-ха! Ты рехнулся, зять? Ты думаешь, я из цирка? Я, конечно, чему только не научилась и выступала в самых дурацких ролях, но…

Г о с п о ж а Р у м м е л ь. Хм…

Л о н а. …но трюков на лошади я не делала никогда.

Б е р н и к. То есть ты не…

Г о с п о ж а Б е р н и к. Спаси Господи!

Л о н а. Мы приехали как все приличные люди – правда, вторым классом, но к этому нам не привыкать.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Мы, ты сказала?

Б е р н и к (подходит на шаг ближе). Кто мы?

Л о н а. Я и мальчик, разумеется.

Д а м ы (вскрикивают). Мальчик!

Т ё н н е с е н. Чтооо?

Р ё р л у н д. Ну, я вам доложу…

Г о с п о ж а Б е р н и к. Что ты имеешь в виду, Лона?

Л о н а. Джона, конечно же. Насколько я знаю, других детей у меня нет. То есть Юхана, как вы его называли.

Г о с п о ж а Б е р н и к. Юхан!

Г о с п о ж а Р у м м е л ь (тихо, госпоже Люнге). Пропащий брат!

Б е р н и к (мнется). Юхан тоже здесь?

Л о н а. Само собой. Я без него не езжу. Но что-то у вас скорбный вид. Вы сидите в темноте, шьете что-то белое… Никто из родни не умер?

Р ё р л у н д. Сударыня, здесь комитет призрения нравственно испорченных душ.

Л о н а (полушепотом). Что вы говорите?! Все эти красивые модные дамы, они?..

Г о с п о ж а Р у м м е л ь. Ну, я вам скажу!..

Л о н а. Ой, поняла, поняла. Черт, это же госпожа Руммель. А там госпожа Холт, ого! Что-то мы все не стали моложе с последней встречи. Знаете что, люди добрые, пусть ваши нравственно испорченные греховодники подождут денек, хуже не станут. Такое радостное событие, как сегодня…

Р ё р л у н д. Возвращение домой не всегда радость.

Л о н а. Неужто? Так-то вы читаете вашу Библию, господин пастор?

Р ё р л у н д. Я не пастор.

Л о н а. Так наверняка станете им. Фу! Ваше нравственное шитье часом не испорчено? Вонь, как от савана. А я в прериях привыкла к чистому воздуху, так и знайте.

Б е р н и к (утирает лоб). Да, тут правда душно и тошно.

Л о н а. Погоди, погоди, ну-ка сейчас мы выберемся из этой гробницы… (Раздвигает занавески.) К его приходу здесь должен быть яркий свет! Увидите мальчика отмывшимся, во всем блеске…

Т ё н н е с е н. Уф?

Л о н а (открывает дверь и окна). В смысле: увидите, как только ему удастся отмыться. Он надеялся ополоснуться в гостинице, а то на пароходе изгваздался, как поросенок.

Т ё н н е с е н. Уф!

Л о н а. Уф? Это ведь не?.. (Показывая на Хилмара, обращается к остальным.) Он так тут и болтается? По-прежнему все «уф» да «уф»?

Т ё н н е с е н. Я не болтаюсь, я обретаюсь здесь ввиду своей болезни.

Р ё р л у н д. Хм, дорогие дамы, я не думаю…

Л о н а (заметив Улафа). Бетти, это твой? Дай пять, парень! Или ты боишься своей старой страшной тетки?

Р ё р л у н д (засовывая книгу под мышку). Сударыни, я не думаю, что сегодня нам удобно продолжать. Но мы увидимся завтра.