Верум
Шрифт:
Мне хочется.
Мне хочется.
Но я решительно качаю головой.
Взгляд Дэера омрачается, и его руки обратно опускаются по бокам.
Он отталкивается от колонны и приближается ко мне, его длинное тело гибкое и стройное. Я с трудом ловлю воздух, когда он делает шаг ко мне, ближе, потом еще ближе.
На мгновение я ощущаю себя дичью, а его охотником, пока реальность не поражает меня, и я знаю, он бы никогда не стал охотиться на меня. Я – ночь, а он – день. Он целый, а я сломленная.
– Ты здесь насмерть простудишься, - говорит он мне, сейчас его голос
Интересно, убивает ли его это тоже?
– Идем, следуй за мной, - зовет он меня, продвигаясь вперед. Почему-то я делаю, как он просит, и позволяю ему увезти себя через сад, вверх по дорожке, в дом и в огромную прачечную. Он открывает шкаф и достает большое мягкое полотенце. Повернувшись ко мне, он оборачивает его вокруг моих плеч.
– Ты не привыкла к здешнему дождю, - сообщает мне он, проворно растирая мне руки. – Не выходи снова ночью. Ты не знаешь, что ожидает тебя там.
Я не утруждаюсь ему напомнить, что орегонский дождь такой же сильный, что оба места дождливые, серые и унылые, и что я к этому привыкла. Я не спрашиваю, что ожидает меня там, поскольку не хочу знать. Пока нет.
– Я… эмм, - я замолкаю. – Почему ты так добр? – выпаливаю я. – Я была не очень к тебе дружелюбна.
– Ты делаешь, что должна сделать, - отвечает он мне, странный взгляд появляется в его темных глазах. – Здесь все не то, чем кажется, Калла. Не забывай этого и с тобой все будет в порядке.
И с этими словами он уходит, оставляя меня одну в комнате с мокрым полотенцем в руке.
Я пробираюсь обратно в свою комнату через тихие залы, и проходя мимо окон, появляется такое чувство, что что-то рычит.
Что-то ждет,
Что-то спит в темноте.
Я не знаю, что это.
Но оно знает меня.
В этом я уверена.
ГЛАВА 8
Мне так одиноко.
Знаю, я здесь для того, чтобы поправиться, чтобы исправить то, что сломано, вспомнить то, что забыла.
Но быть одной одиноко.
Я пишу еще одно письмо папе, и отдаю его Сабине.
Я в порядке, заверяю я его в письме. Я соврала, но может быть, он этого не узнает.
Если в Уитли и есть какие-нибудь ответы, то я определенно их еще не нашла.
Подняв медальон, я обнаруживаю, что шепчу.
«Святой Михаил, защити меня. Защити меня от того, чего я не знаю. Направь меня к тому, что мне нужно найти».
Я обратно прячу кулон под рубашкой, и метал прохладный на моей коже. Холодок напоминает мне о Финне, о том, что он мертв, и я вновь ощущаю себя опустошенной.
Каждый раз воспоминание, срывает пластырь.
Быть без Финна мучительно, и это больно задевает меня в самое странное время.
До ужина еще часы, так что я пробираюсь по залам, стремясь отвлечься, что-нибудь обнаружить. Что угодно.
Я нахожу старую детскую с двумя люльками и жутковатой лошадью-качалкой. Ее деревянные глаза безжизненно наблюдают за
мной, пока я разглядываю комнату.Стены – бледно-желтые и старые, на полу блестящая древесина, потолки высокие. Даже здесь люстры, в месте, где должны были расти дети.
Но игрушек мало, да и формальность в изобилии.
Тишина нервирует.
Детская без детей – жуткое зрелище.
– Это была детская твоей мамы, - произносит Сабина позади меня. – И твоего дяди.
– Они были примерно одного возраста? – спрашиваю я, поскольку я ничего не знаю о своей собственной семье.
Она кивает.
– Но они не были близки. Дики был беспокойный, а твоя мама нет. Ты тоскуешь по дому, дитя?
Конечно, тоскую.
И, конечно же, нет.
Дом был пугающий.
Но я все равно скучаю по нему.
Няня улыбается, ее зубы темные.
– Тогда пойдем со мной, - зовет она, и я иду.
Мы залезаем в старый пикап и едем, кажется, несколько часов.
Но, в конце концов, в конце концов, мы останавливаемся и оказываемся у побережья. Солнце искриться на воде.
Я всматриваюсь в него, и я не готова к облегчению, которое переполняет меня при виде песка и воды.
– Немного похоже на присланную твоей мамой фотографию, - тихо говорит Сабина. – Из твоего дома в Америке. Вот это скалы Семи Сестер, и я подумала, тебе может здесь понравиться. – Она протягивает мне корзину, заполненную одеялом, книгой и водой.
– Мне нужно сделать покупки на нескольких местных фермах. Я вернусь сюда через пару часов, чтобы тебя забрать.
Я киваю, тронутая ее заботой, и виноватая, что не ожидала этого от нее. Ее грузовичок оставляет меня одну, и я такая крошечная по сравнению с океаном.
Я разгуливаю туда и сюда по пляжу, утопая ногами в сыром песке.
Пена скользит взад и вперед, и я обхожу ее, направляясь к неровным белым краям утесов.
Я чувствую себя здесь как дома, в этом труднопроходимом месте.
Для меня привычно находиться на краю, откуда я в любую минуту могу упасть.
Я взбираюсь выше и выше, и когда оказываюсь на верху, смотрю вниз на мир.
Я большая, а он маленький, и океан мой буфер.
Я расстилаю одеяло, открываю книгу и погружаюсь в нее.
Я погружаюсь в мир, который не является моим, и на некоторое время, это даже к лучшему.
Я затаиваю дыхание в конце, когда Джейн, наконец, спасает мистера Рочестера.
Она спасает его от одиночества и отчаяния.
От этого нужно спасти Дэера?
Я забрасываю книгу в корзину и поднимаю лицо к солнцу.
Оно печет меня, согревает, успокаивает.
И вот когда я закрываю глаза, то вижу их.
Видения.
Воспоминания.
Финн кричит.
Стекло бьется.
Шины скользят.
Вода разбивается о берег.
Металл гнется и скрипит.
– Ты в порядке? – спрашивает Дэер, и голос его напуган.