Верум

Я отвожу взгляд.

– Знаю. Но я не знаю, куда уехать.

Священник склоняет голову на бок, свет сияет в его глазах.

– Езжай домой, дитя.

Дом.

Место, где воспоминания преследуют меня. Где ждут обувь Финн, его дневник и неубранная постель, вещи, которыми он никогда больше не воспользуется.

Дом, место окруженное смертью.

– Может быть, - шепчу я.

Он улыбается.

– Позволь помолиться вместе с тобой, прежде чем я уйду.

Я киваю, и он кладет свою руку мне на лоб.

– Через это святое миропомазанье пусть Господь в своей любви и милости поможет тебе с благодатью Святого Духа. Пусть Господь, который освобождает тебя от греха, спасет и вознесет тебя вверх.

Он убирает свою руку.

– Аминь.

– Аминь, - тоже бормочу я.

Я провожаю Отца Томаса, и он машет рукой, уезжая.

Затем я брожу по территории поместья, потому что Дэера здесь нет, а я беспокойна.

Мавзолей тихий, сады безмолвные.

А потом,

Парень в капюшоне.

Он стоит как раз за забором,

И его голова наклонена так, что я не могу увидеть его лица.

Я делаю шаг навстречу ему, и он делает шаг ко мне.

Его лицо темное, и я вглядываюсь в его направлении,

Потом еще шаг,

Потом еще один.

Он останавливается.

– Кто ты? – кричу я, и мои слова разносятся по ветру. Он склоняет голову на бок, но не отвечает, однако из его горла раздается низкое рычание.

– Чего ты хочешь?

Он спокоен, его голова опущена вниз. Но его рука поднимается,

И он указывает на меня.

Он хочет меня.

Я бегу к дому не оглядываясь.

ГЛАВА 25

У меня такое чувство, что мне надо ехать домой.

Я чувствую, как оно тащит меня, тянет.

Я здесь не в безопасности.

Но все же, я не могу оставить Дэера.

Я не могу оставить его, потому что он мой.

Дэер, которого он показывает миру – отличается от моего Дэера, того, который держит меня в своих объятиях. Однако я ощущаю его секреты своей кожей, костями и это не то, что он может подделать.

Я страстно желаю, чтобы он поведал мне свои тайны, доверился мне, но он пока этого не сделал. Осталось узнать кое-что… осталось получить ответ.

Мне нужно его найти.

Я не успеваю далеко продвинуться, прежде чем Сабина находит меня.

Похоже, она ждала только меня.

– Пришло время прочесть твои карты еще раз, - говорит она мне, как будто сейчас не первый час ночи, словно это совершено нормально.

Я начинаю качать головой, но она не желает этого слышать.

– Это важно, - настаивает она.

Ее заскорузлые пальцы погружаются в мою плоть, ногти впиваются в мои мышцы.

Я позволяю ей увести меня в ее комнату, туда, где темно и лунный свет светит на стол.

Карты уже разложены в тот же самый странный крест, золото ослепительно поблескивает в ночи.

– Вы начали без меня, - мягко подмечаю я. Она поглядывает на меня и садится.

– Я читаю их каждый день, - признается она. – Но недавно, в ночь вечеринки, они изменились.

В ночь, когда я была с Дэером.

В ночь, когда я узнала, что он сделал.

Конечно же.

Все изменилось в ту ночь.

Я почувствовала это.

– Подними карту, - говорит она мне. – Одну сверху.

Я так и делаю. Она прохладная под моими пальцами.

Священник возвышается напротив витража.

– Иерофант, - шепчет Сабина.
– Учитель. Она означает, что сейчас ты должна слушать меня, время учиться – здесь.

– Учить меня чему? – спрашиваю я, мой голос всего лишь шепот. Теперь я напугана ее тоном, этими картами, этим местом. Я была не права, оставшись здесь. Теперь я это знаю.

На дороге была развилка, и я выбрала неправильный путь.

– Мне придется научить тебя тому, что тебе нужно знать. Твоя бы мать мне не позволила, она уехала. Но ты здесь и должна узнать от меня, дитя.

О мой бог. Это становится все страннее и страннее. Я начинаю вставать.

– Я собираюсь вернуться в постель, - говорю я ей. – Это становится для меня слишком странно.

– Сядь, - приказывает Сабина, ее голос строгий, громкий и бесспорный.

Я сажусь.

Я не могу больше ничего сделать.

Сабина внимательно просматривает карты, ее глаза движутся так быстро, что я вижу, как они мечутся взад и вперед все быстрее и быстрее, будто она видит сон.

Наконец, она поднимает на меня глаза.

– Твой разум – это дар, - просто произносит она. – Но тебе придется у него учиться, или же ты сойдешь от него с ума.

Ее слова не имеют никакого смысла.

Я пялюсь на нее, не понимая.

В ее глазах содержится тысяча жизней.

Я гляжу на них всех, в ее цыганский ум, и вижу, она считает все, что говорит, правдой.

– Это такая же часть жизни, как ветер или солнце, - говорит она своим хриплым, старческим голосом. – Это не странно, не ненормально. Мы знаем, что происходит, в то время как другие – нет.

Она замолкает и смотрит в окно, на черные раскачивающиеся травы темных торфяников.

– Ты видишь вещи, - в конце концов, произносит она. – Небольшие вещи, вещи, которые могут показаться снами. После этого ты можешь ощущать тошноту, у тебя может быть головная боль. Ты даже можешь почувствовать себя сумасшедшей. Ты не сумасшедшая.

Склеп.

Комната родителей Дэера.

Санаторий и мать Дэера.

Я стараюсь скрыть выражение своего лица, но Сабина уже заметила и улыбается своими безобразными зубами.

– Видишь? Ты знаешь, о чем я говорю.

– Я не… это не… реально.

Она склоняет голову.

– Твои сны – важны. Даже когда ты бодрствуешь.

Мне хочется кричать от всего этого безумия, потому что это действительно похоже на кошмар.

– Зачем я здесь? – спрашиваю ее я, ибо с самого начала, у меня было такое чувство, что была причина по серьезнее.