Верум

Деревья шелестят на ветру, и ветер влажный. Холодно. Зябко. Я чувствую это даже сквозь окно и потираю руки.

И вот тут мурашки пробегают по коже.

Они приподнимают волоски на моей шее,

И звезды, кажется, насмехаются надо мной.

Отвернувшись от них, я пересекаю комнату и вытаскиваю с полки книгу.

Джейн Эйр.

Подходяще, учитывая Уитли и вересковую пустошь с дождем.

Я открываю обложку и нахожу написанную ручкой надпись.

Лауре. Пусть у тебя всегда будет дух Шарлотты Бронте и храбрость следовать своим мечтам. Твой отец.

Чернила потускнели, и я провожу по ним пальцами.

Сообщение лишено нежности, но оно все равно впечатляющее.

Мой дед поддерживал маму, желающую быть независимой. Так или иначе, я сомневаюсь, что Элеонор разделяла тоже мнение.

Я усаживаюсь с книгой в кресло, открывая страницы, мои глаза пытаются поглотить слова, которые когда-то читала мама.

Но я дохожу только до той части, где Джейн объявляет, что ненавидит долгие прогулки холодными вечерами, когда я что-то слышу.

Я что-то чувствую.

Я ощущаю рычание своим телом.

Оно низкое и угрожающее, и оно вибрирует в моих ребрах.

Я вздрагиваю и выпрямляюсь, оглядываясь по сторонам, но, конечно же, я все равно одна.

Но рычание повторяется, низкое и протяжное.

У меня перехватывает дыхание, и книга падает на пол, страницы развеваются на коврике.

Меня охватывает внезапная паника, стремительная и жгучая.

Я должна убраться.

Не знаю почему.

Это ощущение в моем сердце, что что-то выгоняет меня из маминых комнат в коридор, потому что что-то меня преследует.

Я ощущаю это на своих пятах.

Чувствую его дыхание на своем затылке.

Не оглядываясь, я бегу по коридору, через дом и выбегаю из передних дверей.

Мне надо дышать.

Мне надо дышать.

Мне надо дышать.

Втягивая воздух, я бесцельно брожу вокруг дома, по булыжнику и вниз по дорожке. Я делаю продолжительные ровные вдохи, пытаясь успокоить трясущиеся руки, пытаясь взять себя в руки, стараясь заверить себя, что веду себя глупо.

Нет никакой причины бояться.

Я веду себя нелепо.

Этот дом может быть странным и чужим, но он все-таки дом. Просто не мой дом. Все нормально. Я к нему привыкну.

Я оглядываюсь назад, и там ничего нет.

Ни рычания, ни вибрации в ребрах, ничего, кроме полумрака сумерек и звезд, отчаянно желающих прорваться из-за туч.

Дом нависает надо мной, и я поворачиваю назад, только чтобы оказаться перед огромным гаражом с остроконечными краями.

Там по меньшей мере семь гаражных дверей, и все закрыты кроме одной.

К моему удивлению, кто-то выходит из этой двери.

Парень.

Мужчина.

На нем темно-серые штаны и он одет в толстовку с капюшоном. Его движения плавные и грациозные. Он с легкостью скользит среди теней, словно принадлежит этому месту, как будто Уитли и его дом тоже, хотя я даже его не знаю.

– Здравствуйте, - окликаю я его.

Он останавливается, замирая на своем пути, но не поворачивает голову.

Что-то в этом жесте заставляет меня нервничать, и я напрягаюсь, поскольку, а что если он не должен быть здесь?

– Привет? – повторяю я с тревогой, и озноб пробегает по спине, еще раз образуя гусиную кожу на руках.

Я отступаю назад, сначала на шаг, потом еще один.

Я моргаю,

И его нет.

Я пристально смотрю на пустое место, и трясу головой, усердно моргая.

Он все-таки исчез.

Должно быть, он проскользнул между домами, но почему?

Я спешу обратно в свою комнату, слишком встревоженная, чтобы выяснять.

Я все еще взволнованна, пока умываюсь, так что умывшись, я выглядываю в коридор. Там ничего нет.

Вздохнув, я закрываю дверь спальни и чувствую, что продрогла от влажного английского воздуха. Взглянув на часы, я обнаруживаю, что только шесть тридцать. Я могу отдохнуть еще несколько минут, и я благодарна за это.

Ведь ясно, на мне сказалась смена часовых поясов.

Я закрываю глаза.

Все вокруг кружится.

Я стою в облаках и расправляю руки и кружуськружуськружусь.

Никто не может тронуть меня здесь.

Здесь не по-настоящему, а там – да.

Там внизу холодно и сыро.

Там неуютно, безмолвно и неловко и сурово.

Глаза хуже всего, все обращены на меня… наблюдая за мной, ожидая чего-то. Чего?

Мороз пробегает по коже, и я чешу ее, пока она не начинает кровоточить, поскольку я скорее предпочту остаться без нее, чем позволить ознобу расползтись.

Они не могут добраться до меня.

Я не позволю им.

Я их не знаю.

И не хочу знать.

ГЛАВА 5

Ужин в Уитли является официальным и неловким мероприятием.

Я чувствую себя ужасно неподобающе одетой, когда Элеонор усаживается во главе стола в строгом английском костюме и с той же нитью жемчуга. Я беспокойная, показательный знак, что я чувствую себя не на своем месте. Если бы здесь кто-нибудь меня знал, то он бы заметил.

– Расскажи мне о своем образовании, - приказывает Элеонор с дальней стороны стола.

Сверкающий стол настолько длинный, что я всякий раз говоря, испытываю желание кричать.

Я как раз объясняю ей общественную школу, когда в десять минут восьмого распахиваются двери. Элеонор смотрит с суровым неодобрением, как Дэер заходит в безмолвную комнату.

Спасибо, Боже, выдыхаю я. Будто я задерживаю дыхание, когда Дэера нет рядом, и эту привычку мне нужно менять.