Весь Карл Май в одном томе

— Мой язык никогда не говорит по-другому, чем сердце. Ты готов дать мне обещание?

— Да.

— Что мы все, находящиеся здесь красные и белые люди, с сегодняшнего дня братья?

— Да.

— Хотим и должны помогать друг другу при малейшей опасности?

— Да.

— А ты готов поклясться со мной трубкой мира?

— Готов.

Он отвечал быстро и без раздумий — это позволяло сделать вывод, что он серьезно относился к обещанию и уже все обдумал. Но выражение его лица определить было трудно, ибо мешала боевая раскраска.

— Так пусть трубка идет по кругу, — распорядился Олд Шеттерхэнд. — Я подскажу тебе слова, которые ты должен повторить при этом.

— Скажи их, и я повторю!

Эта готовность казалась хорошим знаком, и доброжелательный охотник радовался от чистого сердца, но не мог не высказать предостережения:

— Надеюсь, в этот раз ты говоришь честно. Я всегда был другом красных людей и принимаю во внимание, что теперь юта в плену. Если бы не случай, вы не отделались бы так дешево. Но если ты еще раз не сдержишь слово — заплатишь жизнью! Уверяю тебя в этом!

Вождь смотрел вниз перед собой, не поднимая взгляда на говорившего. Тот снял с шеи калюме и набил его. После того, как он разжег трубку, охотник освободил вождя от пут. Тот должен был подняться, чтобы выпустить дым в четырех направлениях, и при этом сказал:

— Я, Большой Волк, вождь ямпа-юта, обещаю за себя и за всех своих людей! Я обращаюсь к бледнолицым, которых вижу — к Олд Файерхэнду, Олд Шеттерхэнду и всем остальным, а также к Виннету, знаменитому вождю апачей. Все эти воины и белые люди наши друзья и братья! Они должны быть как мы, а мы будем как они! Никто из нас не причинит им боль, и мы лучше умрем, чем согласимся, чтобы они считали нас своими врагами. Я сказал. Хуг!

Он снова сел. Теперь и остальные были освобождены от веревок, а трубка прошла из рук в руки, пока не была всеми раскурена. Даже маленькая Эллен Батлер вынуждена была сделать шесть маленьких затяжек, ибо речь шла о жизни.

Потом краснокожие получили свое оружие. Риска не было, поскольку клятве можно доверять. Но все же белые вели себя настолько осторожно, насколько это было возможно, и каждый из них держал руку вблизи своего револьвера. Вождь привел своего жеребца и спросил Олд Шеттерхэнда:

— Мой брат вернул нам полную свободу?

— Да.

— Так мы можем уехать?

— Да, куда хотите.

— Мы вернемся в наш лагерь.

— Вот как?! Вы же собирались к месту встречи юта! Теперь ты сам согласился, что целью вашей поездки были мы.

— Нет. Вы отняли у нас много времени, и теперь нам слишком поздно ехать туда. Мы возвращаемся.

— Через скальную расщелину?

— Да. Прощай!

Вождь подал руку и вскочил на коня. Потом он поскакал в расщелину, не удостоив остальных даже взглядом. Его люди последовали за ним, но перед этим каждый из них дружелюбно попрощался.

— А этот тип все же подлец! — заметил старый Блентер. — Если бы не раскраска толщиной в палец, мы бы прочитали на его лице фальшь. Пустить ему пулю в лоб было бы надежнее!

Виннету, услышав эти слова, возразил:

— Мой брат прав, но лучше сделать хорошее, чем плохое. Мы останемся здесь на ночь, а я последую за юта, чтобы узнать их планы.

Он исчез в скальной расщелине, не взяв с собой коня, ибо ему проще было осуществить свой замысел, будучи пешим.

Собственно, теперь на душе у всех стало светлее и чище, чем прежде. Что нужно было сделать с юта? Убить их всех? Это невозможно! Таскать с собой как пленников? Тоже нет! Теперь их обязали соблюдать мир и дружбу и отделались от них. Это было самым подходящим.

День клонился к концу, тем более, что здесь, в каньоне, темнело скорее, чем снаружи. Несколько человек отправились на поиски дров для костра. Олд Файерхэнд поскакал на юг, в нижнюю часть каньона, а Олд Шеттерхэнд — на север, в верхнюю. Они хотели разведать местность, ибо приходилось соблюдать осторожность. Оба проложили значительные расстояния, но ничего подозрительного не заметили и вернулись.

Здесь, пожалуй, уже давно не ступала нога человека, поскольку дерева для костра было предостаточно, хотя никакого леса не существовало. Паводок нанес огромное количество стволов и корней, также много сломанных ветвей выбросило течением. Никто не обрадовался огню больше, чем лорд, ибо он получил великолепную возможность с помощью своего приспособления для жарки проявить свое кулинарное искусство. Оставался еще маленький запас мяса, были консервы, мука и подобное — все, что прихватили с собой в Денвере люди Олд Файерхэнда. Теперь лорд мог жарить и печь все, что ему хотелось.

Позже явился Виннету. Он великолепно ориентировался, хотя в расщелине не было видно ни зги. Вождь апачей рассказал, что юта собрали трупы, а потом действительно продолжили свой путь. Он преследовал их до самого выхода с другой стороны и ясно видел, что они по крутому скальному откосу забрались наверх и затем исчезли в лесу.

И все же в глубине расщелины оставили одного часового на случай неожиданного нападения. Еще двое других расположились внутри каньона в ста шагах выше и ниже лагеря — таким образом, победители думали, что позаботились о полной безопасности.

Конечно же, людям было что рассказать друг другу, и их голоса смолкли лишь далеко за полночь. Олд Файерхэнд проверил посты, чтобы убедиться, что часовые бодрствовали, и напомнил остальным последовательность смены караула. Потом погасил огонь, и в каньоне стало темно и тихо.

Глава 14

СНОВА В ПЛЕНУ И ОПЯТЬ НА СВОБОДЕ

Виннету не ошибся — юта действительно исчезли наверху, в лесу, но не углубились в него, а остановились. Перевозка тел не стала им в тягость, ибо лошади убитых несли трупы на себе. Остановившись, вождь приказал опустить мертвых на землю. Он вышел на лесной опушке, посмотрел вниз, в скальную расщелину, и произнес:

— За нами наблюдали. Там, внизу, наверняка стоит белый пес, который хочет проследить, действительно ли мы возвращаемся к нашим вигвамам.

— Мы разве идем не туда? — спросил один из его воинов. Похоже, что храбростью или другими качествами он выделялся среди остальных, поскольку рискнул задать подобный вопрос.

— У тебя мозги шакала прерий? — не выдержал Большой Волк. — Надо отомстить этим белым жабам!

— Но теперь они наши друзья и братья!

— Нет.

— Мы курили с ними трубку мира!

— Кому принадлежала трубка?

— Олд Шеттерхэнду.

— Ну, значит, клятва имеет значение для него, а не для нас! Почему он был так глуп и не воспользовался моей? Тебе это непонятно?

— Большой Волк всегда прав, — уклончиво ответил индеец, полностью согласный с софистикой [363] вождя, чьи высказывания непременно удовлетворили бы любого воина юта.

— Завтра утром души бледнолицых будут в Стране Вечной Охоты, чтобы потом прислуживать нам! — продолжил вождь.

363

Софистика — здесь: словесные ухищрения, вводящие в заблуждение.