Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

А значит, и мне пора узнать побольше о Логлине, и на то у меня было несколько способов. Но большинству придется подождать до конца встречи, поэтому я в сравнительном неведении катил в роскошном лимузине к хай-тек-офисному зданию у реки недалеко от Гарварда. Даже недалеко от того места, где я жил. Я поднялся на верхний этаж и «Биотроникс» нашел без труда — по запаху. Тут пользовались растворителями — в основном для очистки и стерилизации посуды. Этиловый и метиловый спирт. Какой-то дезинфектант с ароматической отдушкой, чтобы запах был повнушительнее. Душок хлорной кислоты, вероятно, для серьезной чистки. Сладкость ацетона. Тут не было ничего необычного, стандартный лабораторный букет. Неудивительно, что они сидят на последнем этаже: они поставили вытяжки для сбора токсичных паров, которые выпускают прямо в атмосферу через шахты вентиляции на крыше.

Логлин встретил меня у дверей и лапищу выбросил вперед наподобие немецкого Юнкерса «Штука», сдавил мне руку пожатием учителя физкультуры, осияв улыбкой ведущего телешоу. И перебивая лабораторные запахи, в нос мне ударило вонью знакомого одеколона.

Но в настоящий момент наплечной кобуры на нем не было. И такой одеколон можно купить в любом претенциозном магазине. Или, если у тебя есть доступ к газовому хроматографу, самому синтезировать его за сотую долю магазинной стоимости. Поэтому лучше расслабиться и не хвататься за параноидальные догадки. Крутые мужики и крутые пушки — не обязательно пара. Я незаметно вытер руку о джинсы и последовал за ним мимо улыбчивых секретарш, веселого лаборанта, толкавшего перед собой тележку с пробирками и колбами, мрачного техника, чинившего ксерокс, здоровых и бодрых старших менеджеров и так далее и тому подобное. От пребывания в офисе у меня всегда мурашки по коже. Слишком много доброго веселья. Слишком много тонкой шерсти, кондиционированного воздуха, посредственного кофе, флюоресцентных ламп, губной помады, запаха нового ковролина и треклятых отксеренных комиксов по стенам. Мне хотелось крикнуть: «Картинка Гарри Ларсона на двери еще не делает вас интересными людьми!» Но где-то в задних помещениях прячется лаборатория, и это оправдывало все остальное.

Она оказалась не слишком большой. Там имелся газовый хроматограф, довольно дешевенький, и кое-какие аналитические приборы, а у стены — самый странный прибор из всех и назывался он Дольмечер.

Держа в руках компьютерную распечатку, Дольмечер сосредоточенно шевелил губами.

— С. Т.! — крикнул он, чуточку громче, чем следовало бы, и спазматически заморгал, когда его контактные линзы попытались перестроиться. — Жаль, что ты не приехал в воскресенье.

— Застрял в Буффало. А ты убил кого-нибудь?

— Да! Всадил пулю прямо за ухо одному резервисту. С тридцати ярдов. Господи, как же он сконфузился.

— Понятно. Так ты тут работаешь?

— Отчасти.

— Ну и где анализатор ДНК? Где емкости для разведения бактерий? Где растущий без света табак?

— Мы же в Кембридже, — сказал Логлин и сумел разразиться на удивление добродушным гортанным смехом.

— Ага. И люди вроде меня испортили жизнь людям вроде вас.

— Господи, С. Т., — почти заскулил Дольмечер, — вы, ребята, честное слово, ставите нам палки в колеса. Мы едва-едва офисы здесь получили.

— Я тут ни при чем, — парировал я. — Гены вне моей компетенции.

Много лет назад другая группа «паникеров» пробила пару законов, осложнивших жизнь генным инженерам в Кембридже.

— Сейчас, возможно, да, С. Т., — вмешался Логлин, — но скоро это изменится.

— Да, мне уже достаточно намекали.

На секунду маска любезности сползла, и Логлин дернул головой в сторону двери. Наверное, хотел показать, что мы уходим. Дольмечер автоматически двинулся следом.

— А где остальное? — спросил я, чтобы убить время, пока мы шли по коридору.

— К сожалению, в настоящий момент у нас нет единого помещения, — отозвался Логлин. — Из-за всяких постановлений по охране окружающей среды различные отделы «Биотроникс» разбросаны по всему предместью. Здесь только штаб-квартира. И, как вы видели, скромная аналитическая лаборатория.

— Только маленькие молекулы?

— Только маленькие молекулы, — согласился Логлин, а потом вдруг повернулся, пригвоздив меня свирепым взглядом через плечо. — Принцип Сэнгеймона.

Я ушам своим не поверил. Все это время он водил меня за нос, а я даже не догадывался. Он прямо-таки умолял съездить ему по физиономии, лишь бы пустить в ход все свои нескоординированные, заработанные на «Наутилусе» мышцы. А после вызвать адвокатов.

Он привел меня в конференц-зал, где я сел спиной к окну. Логлин закрыл дверь, и Дольмечер сиротливо затоптался у порога.

— Знаете, Логлин, вы самый приятный малый из всех, кто смертельно меня ненавидел, — сказал я.

Он рассмеялся — беззаботным смехом человека с чистой совестью.

— Сомневаюсь.

Дольмечер только вертел головой, как зритель на теннисном матче. Я же старался подавить реакцию «беги-или-дерись»: попил их воды (разумеется, природной, родниковой) и медленно дышал, стараясь, чтобы голосовые связки расслабились. Интересно, это Логлин убил Попрошайку или те два придурка, Клейнхоффер с Дитрихом? Или все трое?

— Ну, начинаем презентацию? — попытался отвлечь нас Дольмечер.

— Дети есть, Логлин? — спросил я.

— Думаю, вам это покажется интересным, — сказал Логлин.

— Может, расскажем ему про секретность? — вклинился Дольмечер.

— Эти исследования не публиковались, — пояснил Логлин. — Во избежание конкуренции.

— Конкурируете с полицией?

— Со всеми прочими фирмами в нашей области. Разумеется, когда покинете это здание, можете рассказывать, что пожелаете, мы все будем отрицать. Вы добьетесь лишь того, что дадите незначительное преимущество нашим конкурентам.

— Ладно, — сказал я. — Давайте покончим с этой ерундой. Мы все занятые люди. Вы, ребята, работаете над созданием какой-то трансгенной бактерии, которая решила бы проблему органического хлора.

— Совершенно верно, — закивал Дольмечер.

— Думаю, вы купили немного времени на суперкомпьютере «Крей» или чем-то подобном, просчитали уравнения квантовой механики, выработали приблизительное численное решение гамильтонова цикла, отыскали какое-то переходное состояние между ковалентным и ионным хлором и сообразили, как ввести электрон в атом хлора, чтобы он снова стал ионным. Нашли реакцию, которую может производить какой-нибудь геном… Как вы его обозвали?

— Плазмида, — сказал Логлин.

— Плазмиду, которую можно поместить в бактерию, и та будет воспроизводиться в неограниченных количествах. А сейчас вы хотите получить одобрение экспертов, чтобы использовать эту штуку для очистки токсичных отходов. Превратить весь ковалентный хлор назад в морскую соль.

— Ух ты! — вырвалось (и не впервые) у Дольмечера.

— Вам нужна работа, С. Т.? — спросил Логлин.

— Не помешала бы. Надо покупать новый компьютер.

— Какая жалость.

— Ага. Мафия послала какого-то умника его разбить.

Ради разнообразия Логлин не нашелся что сказать. Он несколько опешил или, может, разозлился. Вероятно, думает, что наделал пару-тройку глупостей.

— Тебе следует взять один из новых, — говорил тем временем Дольмечер. — С 386-м процессором. Самое крутое, что есть на свете.

— Сволочи. Вы уже это проделали, да?

Логлин глянул на наручный «ролекс».

— Дайте посмотрю. Две недели, три дня и приблизительно четыре часа назад. Неужели вам так долго понадобилось, чтобы догадаться?