Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Зула не знала, как на нее подействовал препарат — полностью вырубил, затуманил сознание или превратил в послушного зомби. В любом случае русским удалось незаметно запихнуть их с Питером в машину и, если все в самом деле так просто, как рассказывал дядя Ричард, отвезти на аэродром прямо к самолету, а там без особого труда поднять на борт.

Действительно просто. Если бы их заметили, поймали — вот тогда стоило бы ждать больших неприятностей. Но русские, похоже, не из тех, кто переживает из-за таких мелочей, — в этом смысле Зула испытывала к ним нездоровую симпатию.

Она покопалась в рюкзаке. Паспорт пропал. Нож из кармана вынули. Ни ключей от машины (хотя зачем они теперь?), ни телефона. Осталась книга и всякие мелочи из дома Питера: косметика, тампоны, расческа, лосьон для рук. Флисовая жилетка. Ручки с карандашами исчезли — что, Зула могла использовать их как оружие? Или нацарапать записку с просьбой о помощи? Кто-то порылся в ее багаже — в большой сумке, с которой она ездила в шлосс, — и, хвала Всевышнему, сунул в рюкзак нижнее белье, пару футболок и шорты.

Значит, летят они в теплые края.

«Думай».

Когда ее отсутствие заметят? На работе знали, что на выходные Зула едет кататься на лыжах. Сегодня она не появилась; решат — отсыпается. Затем — когда? Через пару дней? — забеспокоятся.

И что потом?

Поедут к Питеру, увидят ее машину (если, конечно, русские не скинули «приус» в соседнюю речку), но ничего подозрительного не найдут.

Зула исчезла с лица Земли.

Ее это очень расстроило, даже в глазах защипало, но она не заревела — наплакалась у Питера, когда все стало совсем плохо. Потом, правда, наивно поверила, что проблема решена. Будто из такой передряги можно легко выпутаться. Теперь Зула возвращалась к тому, с чего начинала, — к слезам и к мыслям о том, что делать.

Зула привела себя в порядок, слегка освежила тушь. Никто не должен заметить, что она тратила силы на макияж, но и терять облик ей не хотелось. Надо показать, что ни гордости, ни воли она не лишилась.

Зула причесалась, стянула волосы в хвост, надела самое чистое из найденного в рюкзаке, вернулась в салон, подняла спинку своего кресла, посмотрела на бесконечные горы и спросила Питера:

— Который час?

— Не знаю. Телефон забрали.

Она немного помолчала, потом объявила:

— Нас везут в Сямынь.

— Это ж на другом берегу океана! — сдавленно прошептал Питер.

— Ну и что?

— А то, что мы все время летим над горами.

— Воздушный путь из Сиэтла идет не над Тихим океаном, а по дуге большого круга через север: остров Ванкувер — юго-восточная Аляска — Алеутские острова — Камчатка. — Зула кивком показала в иллюминатор. — И везде вот такие горы — молодые, крутые. Зона субдукции.

Соколов, не отрываясь от бумаг, произнес единственное слово:

— Владивосток.

— Вот видишь?

— Это что?

— Город на восточном краю Сибири.

— Сибирь. С ума сойти.

— Но летим мы все равно в Сямынь. Других объяснений не нахожу.

— А вдруг они просто хотят привезти нас в Россию и…

— И что — убить? Это можно было сделать в Сиэтле.

— Ну, не знаю. Есть же такая штука, как белое рабство.

— Я не белая.

— Не важно.

— Ты сам видел Иванова. Ему интересно только одно — найти Тролля. И… — Она не решалась произнести это слово. Хотя чего тут мяться. — …убить.

— Другого объяснения нет, — наконец согласился Питер. — Видимо, они хотят чем-то загрузиться во Владивостоке и дальше лететь в Сямынь.

Для Зулы разговор оборвался на слове «убить». Ее втянули в план убийства. В памяти стали всплывать события в доме Питера. Тогда она была уверена, что звонок Корваллису — единственное верное решение, но теперь, заново прокручивая все в голове, начинала сомневаться.

Из двери в кормовой переборке стремительно вышел Иванов в банном халате и, не обращая ни на кого внимания, прошагал в уборную.

Питер с ногами залез в кресло, сжался в комок, обхватил колени руками и опустил голову.

Сначала Зулу это рассердило. Однако Питер имел преимущество — он очнулся раньше, у него было больше времени все обдумать. Проходили минуты, новизна ощущений от путешествия частным самолетом таяла, и Зула начинала понимать то же, что успел понять Питер: живыми им не выбраться.

Из уборной, уже приведя себя в порядок, возник Иванов и прошагал обратно, бросив на Зулу безразличный взгляд. Вся его прежняя учтивость исчезла — она служила цели, которой больше не существовало.

Питер наблюдал, как Зула смотрит на Иванова, и, когда тот исчез за дверью, сказал:

— Прости.

— Кто же мог знать.

— Все равно прости.

— Нет. Эта история с «REAMDE» — полная случайность. Просто не повезло. — Она помолчала пару минут, потом прибавила: — Хотя на твой взгляд, все, возможно, обстоит иначе.

— А?

— Ты думаешь: вот добьются своего… — Зула чиркнула пальцем поперек горла.

— В общем, да. Так я и думаю.

— То есть ты полагаешь, что это вроде как… нормально. Обычное дело. А вот я так не считаю.

Питер предостерегающе показал глазами на Соколова.

Самолет пошел на снижение. За окнами по-прежнему сияли белые вершины.

* * *

Они приземлились на длинной добротной полосе, которую окружал лес; между деревьями местами лежал снег. Судя по всему, это был крупный аэропорт, принимающий и международные рейсы, и грузовые лайнеры. Здание терминала в отличие от многочисленных ангаров и прочих построек с полосы не просматривалось. Самолет вырулил на площадку с мелкими судами и встал от них как можно дальше. Соколов прошелся по салону, опуская шторки на иллюминаторах. Из кабины, переговариваясь друг с другом по-русски, возникли два пилота и открыли внешнюю дверь, впустив внутрь холодный воздух. Иванов и Соколов вышли наружу. Зула и Питер остались одни.

— Значит, те, другие, в Сиэтле… — начал Питер.

— Местные бандюки, — закончила за него Зула.

— Наемники.

— Угу.

К самолету подъехала машина, из нее вышли несколько человек, Соколов побеседовал с ними, и люди уехали. Иванова больше не было слышно. В салон вместе с сигаретным дымом доносились незнакомые голоса.

— Иванов сказал, что он труп. Помнишь? — спросила Зула.

— Конечно.

— То есть обычно такими делами он, видимо, не занимается.

— Тогда чем все это объяснить?