Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Соколов молчал.

— Я что — не того нанял?

— Вероятно, — ответил Соколов. — Ребята из Сиэтла — те, которые разобрались с Уоллесом, — вот они лучше подошли бы для такой работы.

— Знаете, тех ребят из Сиэтла здесь нет!!! — Иванов начал фразу спокойно, а закончил ревом, от которого сдетонировала бы взрывчатка. — Вместо них у меня вы!!! А обходитесь вы очень недешево!

Соколов хотел напомнить, что он и его команда — консультанты по безопасности, а Иванов дает им задания по меньшей мере странные, однако не стал — от его слов настроение Иванова вряд ли улучшится.

— И еще — какого черта вы поперлись вдоль берега? Решили, что Тролль живет в паромном терминале?

— Я проводил разведку. Исследовал зону операции.

Иванов немного помешкал.

— Ваша зона операции — там, где живет Тролль. А живет он не в терминале.

Соколов промолчал.

— Я, может, чего-то не понимаю? Объясните ход своих мыслей, — потребовал Иванов.

— Возможности для маневра тут почти нет. — Соколов кивнул в сторону окна. — Сами посмотрите: все застроено. А вода — совсем другое дело. Да, там тоже тесно, но это единственный вариант, если придется…

— Придется что?

— Отступать. Импровизировать. Проявлять изобретательность.

С полминуты Иванов, собрав все силы, молча боролся с приступом ярости.

Соколова совершенно не волновало, что произойдет, если тот все-таки сорвется. Сейчас его куда больше беспокоила кровеносная система своего начальника. Во время похода по гостиницам Соколов улучил момент, вышел в Интернет и убедился, что препараты, которые принимает Иванов, действительно от давления.

Если, конечно, таблетки не лежат в сумке без дела.

Соколова тревожило, что у Иванова, пока тот перебарывает свою ярость, давление становится как в глубоководных нефтяных скважинах. И что сгустки крови попадают ему прямо в мозг.

Если Иванов умрет, как они выберутся из этой страны?

Соколов глубоко задумался и даже забыл, что Иванов еще жив и стоит рядом.

— Ваше дело, — предельно спокойно сказал наконец Иванов, — не проявлять изобретательность. Никаких отступлений не будет. Импровизаций — тоже.

— Я понимаю. Но ознакомиться с территорией и подготовить запасной план всего лишь обычная практика.

Этот уместный довод растревожил Иванова, как никакие другие слова за все время беседы. И дело даже не в том, что он не видел смысла в запасном плане. Иванова стали мучить подозрения — он решил, что Соколов хитрит.

Однако и теперь Соколов не отказывался от тактики маневров и отступлений. Он пожал плечами, будто упомянул запасной план исключительно к слову, и сказал:

— Кстати, есть идея.

— Какая?

Соколов отошел к окну и взглянул на береговую линию. Было только семь вечера. Тысячные толпы шли через двери паромных терминалов в обоих направлениях. Иванов встал рядом с Соколовым, попытался угадать, куда тот смотрит, но быстро потерял терпение.

— Ну?

— Сейчас ни одного нет. Их вообще не так много по сравнению с обычными пассажирами.

— Кого?

— Рыбаков.

— У рыбаков отдельный терминал, — прорычал Иванов.

— Нет, я не о профессиональных рыбаках, а о любителях. Они мне сегодня попадались. Обычные китайцы, пенсионеры. Возвращались с рыбалки. Ездили на весь день — видимо, на один из вон тех островков. — Тут Соколов посмотрел Иванову в глаза. — У них забавные шапки.

— Видел я их — обычные конические шляпы.

— Нет, не эти. У рыбаков — крупные головные уборы из светлой ткани: спереди большие козырьки, по бокам и сзади — полы до плеч. Арабы надевают что-то подобное во время песчаных бурь. Голова и лицо почти полностью скрыты, особенно если нацепить большие солнечные очки.

— Они же весь день на солнце, — сообразил Иванов. — А с зонтиком в руках рыбачить неудобно.

— Да. Кроме того, они носят удочки вот в такенных чехлах, — развел руки на метр Соколов, — а в чехлах есть отделение для катушки.

Иванов немного успокоился и стал кивать.

— Более того, у них всегда с собой сумки-холодильники.

— Превосходно, — сказал Иванов.

— На рыбаков никто не обращает внимания.

— Конечно, — согласился Иванов. — Мы же с вами не замечаем стариков с удочками где-нибудь на мосту в Москве.

— Они ходят поодиночке, но, бывает, собираются вместе, нанимают лодку и едут на прикормленное место.

— Понятно.

— Ну так вот. Весь день в рыбацких костюмах не походишь — в нас обязательно распознают не-китайцев. Но весь день и не надо — достаточно пройти от машины до здания или полквартала по улице, так чтобы все местные придурки в радиусе километра не кинулись снимать нас на телефоны и звонить маме.

— Очень хорошо, очень хорошо, — кивал Иванов.

Соколов не стал упоминать, что не замечают здесь еще кое-кого: нищих, которые лежат на тротуарах в самых людных местах.

— Составим план, — объявил Иванов. — Один-единственный план. И он сработает.

Запасных вариантов не будет.

— Так точно.

— Зовите остальных, — приказал Иванов. — Все обсудим, подготовимся к завтрашнему дню.

* * *

Все они — основатели, директора, инженеры, сценаристы, трудяги из отдела зауми — пытались понять, чем в будущем аукнется ЦП — цветопередел. Понятно, что пока эта война приносит прибыль, однако всех страшно напрягал вопрос, надолго ли это. Деньги зарабатывались и до нее, когда события в Т’Эрре развивались по осмысленному сюжету. Теперь же игра потеряла цельность и связность, для поддержания которой Корпорация нанимала скелеторов и дэ-квадратов.

С тех пор как начался ЦП, разговоры на совещаниях топтались на одном месте, и смысла в них стало еще меньше, чем обычно. В основном все сводилось к догадкам на тему: «Что происходит в голове у Девина Скрелина?» Уж не на его ли совести ЦП? Если да и войну устроил он, следует ли обвинить его в нарушении контракта? Или рассчитывать на него и дальше — авось выкрутится? В таком случае выходило, что Скелетор ловко подкинул себе еще работы. Или тектонические историко-культурные подвижки оказались ему не по зубам? Тогда не уволить ли его и не нанять ли кого-нибудь из тысяч молодых писателей — честолюбивых, энергичных, образованных, которые ждут не дождутся его места?

Те собрания, как правило, начинались с бодрых презентаций в «Пауэрпойнте» и постепенно уходили в полуфилософский обмен менеджерскими афоризмами, заседатели все чаще посматривали на Ричарда, и в их глазах читалось «спасите-помогите!». Дело в том, что, по сути, Корпорация-9592 ничего не производила, как, например, сталеплавильный завод. И не продавала, как «Амазон». Она лишь обращала в деньги желание игроков владеть виртуальными товарами, а товары поднимали статус вымышленных персонажей, игравших более или менее важную роль в событиях Т’Эрры. При этом в Корпорации все догадывались, хотя и не могли доказать, что для их бизнеса хороший игровой сюжет — как доменная печь для сталеплавильного завода. Правда, если у вас завод, то инвестора, нахлобучив на него каску, можно отвести в цех и показать ему печь. А фэнтезийный мир — это фэнтезийный мир. Что, впрочем, не мешало инвесторам вкладывать в Корпорацию-9592 капиталы, которых хватило бы на несколько заводов, и платить специально нанятым директорам, чтобы те присматривали, как идут дела. В обычные времена прибыль шла и все радовались жизни, не переживая по поводу рисков, связанных с фэнтезийной стороной бизнеса, однако теперь призадумались; и чем крепче думали, тем больше серьезнели. Похоже, развитие Корпорации-9592 двинулось в обратном направлении и она опять стала больше похожа на стартап. А Ричард был единственным, кто знал ее на начальном этапе и кто умел мыслить и действовать в тех условиях. Он был бешеным псом, которого почти никогда не выпускают из подвала. Почти.