Веселая поганка

Я пришла в еще большее отчаяние.

— Неужели Господь не выпустит отсюда меня до тех пор, пока не получу это Знание? — заливаясь слезами, спросила я.

— Точно сказать не могу, — ответил он, — но Знание еще никому не повредило. Получив Знание, вы сможете обращаться к Богу, и Бог услышит вас и поможет вам избежать ошибок, и выполнит ваши желания.

Последнее больше всего прельстило меня, тем более, что желаний накопилось достаточно для того, чтобы начинать переговоры с Богом прямо сейчас, а потому я перестала плакать, отпрянула от груди монаха и закричала:

— Так не медлите, Шрила Мукунда! Поскорей приступайте. Хочу срочно это Знание получить!

Он покачал головой:

— Знание передается только путем преемственности от учителя к ученику. Я смогу дать вам Знание лишь тогда, когда вы пожелаете, чтобы я стал вашим учителем, как пожелал я когда-то, чтобы Великий Маха прабху взял меня в ученики.

— Желаю еще больше, чем когда-то желали вы! — поспешно воскликнула я и уточнила. — Хочу быть вашей ученицей! Давайте Знание поскорей!

Шрила Мукунда пытливо заглянул в мои глаза, но я тоже не дура: изобразила все, что было нужно.

— Пусть так, — опуская глаза заключил он. — Для того, чтобы вы стали моей ученицей нужно пройти обряд посвящения…

— А без этого обойтись никак нельзя? — нетерпеливо воскликнула я, не дожидавшись пока он закончит фразу и пугаясь, затруднений, тут же возникших на пути получения Знания.

Шрила Мукунда правильно понял меня и успокоил:

— Совсем без обряда нельзя, но я вижу, что вы способная ученица, а потому обряд этот значительно сокращу. Мы пройдем за три дня то, на что у других преданных уходят месяцы, а порой и годы.

Я окончательно пришла в ужас. Три дня! Это меня никак устроить не могло— слишком долго!

— Я что же, целых три дня здесь сидеть должна? Для чего, спрашивается, получаю Знание?

— Чтобы выйти отсюда, — подсказал монах.

— Вот именно, а вы на три дня меня раскручиваете. Нет, как хотите, а это слишком долго. Я здесь столько сидеть не могу.

И вот тут-то монах мой рассердился и произнес такие слова, после которых я сразу же стала паинькой и согласилась бы сидеть с ним в любом подвале до тех пор, пока не выясню все до конца.

— Красота кукушки в ее пении, красота женщины в ее чистой преданности мужу, красота урода в его учености, а красота аскета в его способности прощать, — вздыхая, сказал он, и я опешила.

«От кого-то совсем недавно слышала уже начало этого изречения, — подумала я, — но от кого? Бог ты мой, да от Гургенова! Гургенов так мне говорил. Ах, елки-палки, не оттуда ли ветер дует?»

— Буду сидеть здесь столько дней, сколько потребуется, — мгновенно согласилась я. — Начинайте давать Знание.

Вот как может пронять иное мудрое слово.

Конечно же я рассчитывала исподволь выпытать у Шрилы Мукунды приметы его Маха прабхи. Почему я не спросила прямо? Потому что не могла я этого чистого преданного, этого санньяси до такого разочарования доводить. Бедняга пережил уже один удар. Даже два. Школьный друг Доферти и третий ученик гуру — Ангира Муни — самым бесстыдным образом задружили с братанами. Куда это годится? А ну как мафиоза Гургенов и Маха прабху одно лицо? Как переживет монах мой предательство такое? А ну как бросит он после этого верить в Господа и вернется в нашу жизнь, и мясо трескать начнет и разврату предаваться, а все из-за меня из-за глупой. Как могла я это допустить? В роли обычного грешного человека я уже не могла и представить своего Шрилу Мукунду.

«Зачем так портить святого? — рассудила я. — Мне же ничего не стоит еще немного здесь побыть, тем более, что и особого-то выбора нету. Неужели не сумею все выпытать так, чтобы не расстраивать своего доброго Мукунду? Разумеется, сумею.»

И я начала выпытывать. Не сразу, конечно же, постепенно. Сначала (для разгона) Шрила Мукунда мне лекцию о пагубном влиянии майи и трех ее гун прочитал, еще раз доходчиво растолковал, что я совсем не это тело, опять все свел к тому, что надо поскорей с этим делом бесперспективным кончать, ну, в смысле, жить пора так, чтобы не получать вообще никаких тел, чтобы срочно в Духовное Царство возвращаться.

— Будем возвращаться, — наконец согласилась я. — А что перво-наперво для этого нужно?

— Для этого нужно научиться любить, — ответил Шрила Мукунда. — Это самое важное, без чего не стоит и начинать — все равно не получится. Давайте вы выполните упражнение, а я посмотрю как это удастся вам. Садитесь со мной рядом, я буду молиться, а вы сосредоточьтесь и попытайтесь полюбить… ну скажем вот того бедного человека, которого оставили вместо себя в этой комнате.

— Бандюгана?! — изумилась я.

— Да, этого бандюгана, — подтвердил монах.

— Да как же я мучителя своего полюблю? Да и нет у меня такого желания — любить черт-те кого! Да и не в моем он вкусе. Еще молод, соплив.

Шрила Мукунда принялся терпеливо мне растолковывать:

— Вы не тело его полюбить должны, а душу. Его душу. Вы должны полюбить его душу так, как любит вашу душу Господь.

— Послушайте! — возмутилась я. — Вы полагаете, что у бандюгана есть душа? Лично я в этом сильно сомневаюсь.

— У него есть душа, — заверил Мукунда. — Заблудшая, но душа. Она скитается по материальному миру и очень страдает. Вы должны представить, вы должны понять, что душа эта — такое же творение Господа — отца нашего — как и ваша. Тогда вы поймете, что его душу нельзя не любить.

— А вы сами это умеете?

— Конечно, я и вашу душу люблю, потому о ней и забочусь. И его душу тоже люблю.

Я видела, что он не врет и восхитилась:

— Ну вы даете! — Потом махнула рукой: — Ладно, попробую.

И начала пробовать.

Не буду врать, до сих пор душу бандюгана не полюбила. Не смогла полюбить. Тогда же я честно пыталась, представляла его братом своим, и вроде бы уже что-то получалось, но сразу же вставала перед глазами бандитская рожа его, которая как бы в родственники ко мне набивается. Тут все старания прахом и шли.

«Вот душу Санечки своего я и без тренировок сколько угодно любить могу!» — подумала я.

И до того моей душе тоскливо стало, такое отчаяние охватило меня, что внутренне я воскликнула: «Господи! Если ты действительно есть, если не только в головах верующих существуешь, верни мне, Господи, все, что потеряла я! Как счастлива с мужем своим и с ребенком своим жила! А теперь? По подвалам скитаюсь! Во льдах плаваю! Господи, если ты есть, услышь меня и освободи, и верни моего сына, и мужа моего верни, и я сразу уверую и стану чистым твоим и преданным слугой! Клянусь тебе, Господи! Клянусь тебе, Господи!»