Весна Гелликонии (др. перевод)

— Это самое величественное зрелище на свете, — сказала Ойра. — Не правда ли, Шей Тал?

— В нижнем мире призраки сверкают, как звезды. Это души некогда живших. А в небе вы видите души еще не родившихся. И верхний и нижний миры подобны.

— Я вижу, что у нас противоположные точки зрения для объяснения неба, — сухо сказала Ври. — Все движения на небе подчиняются твердым законам. Все звезды движутся вокруг той яркой звезды, которую мы называем Полярной. — Она указала на звезду прямо над их головами. — С периодом в двадцать пять часов звезды делают вокруг нее полный круг, восходя на востоке и садясь на западе. Разве это не доказывает, что они — такие же солнца, только гораздо дальше?

Она показала Шей Тал звездную карту, которую они сделали с Ойрой. Там были отмечены все орбиты звезд. Шей Тал не проявила интереса. Она сказала:

— Звезды не оказывают такого воздействия на нашу жизнь, какое дают призраки. Неужели вы думаете, что вам удастся с помощью звезд увеличить наш запас знаний? Вы бы лучше спали по ночам.

Ври вздохнула.

— Небо живое. Это не могила, как нижний мир. Мы с Ойрой видим движущиеся звезды, кометы. И на небе есть четыре звезды, которые движутся совсем по-другому, чем остальные звезды. А одна из них пролетает очень быстро — значит она совсем близко от нас. Мы с Ойрой назвали ее Кайдав. Все это Странники, о которых мы слышим в старых песнях.

Шей Тал потерла руки.

— Здесь холодно.

— Внизу, в мире призраков, еще холоднее.

— Придержи язык, женщина. Ты не друг академии, раз отлыниваешь от той работы, которую должна делать.

Лицо Шей Тал стало холодным и чужим. Она отвернулась от Ври и Ойры и быстро спустилась вниз, не сказав больше ни слова.

— О, мне придется расплачиваться за это, — сказала Ври. — Придется мне нести наказание.

— Ты слишком привязана к ней, Ври, а она слишком уверена в себе. Брось ее академию, Ври. Она боится неба, как и все люди. В этом ее слабость, хоть она и колдунья. Она подчиняет себе слабых людей, таких, как Амин Лим, которые преклоняются перед нею.

Она схватила Ври за руку и стала перечислять все глупости, которые совершала Шей Тал, хотя Ври и сама знала это.

— Жалко, что она никогда не захочет посмотреть в наш телескоп, — сказала Ври.

Этот телескоп намного продвинул вперед астрономические познания Ври. Когда Аоз Рун стал лордом, он переселился в Большую Башню, и Ойра облазила ее сверху донизу, обнаружив множество старых любопытных вещей. И среди старого тряпья она нашла и телескоп. Он был очень прост по конструкции — вероятно его изготовил кто-либо из уже исчезнувшей гильдии стекольщиков. Это была простая кожаная труба с двумя линзами. Но когда Ври взглянула через него на небо, в ее душе все перевернулось. Она увидела, что быстро летящие звезды — это вполне различимые диски. Они были похожи на солнца планеты, хотя и не излучали света.

Ойра и Ври решили, что странники находятся совсем близко от их планеты. Девушки даже дали им имена: Ипокрен, Аганип и Копэйс, а самая быстрая из этих близких звезд — Кайдав. И теперь они пытались найти доказательства, что это такие же миры, как и их собственный. А может, и люди живут на них.

Глядя на подругу, Ври видела только очертания отца — Аоза Руна. Оба они были полны душевных сил… Ври на мгновение — только на мгновение — подумала, как повела бы себя Ойра, очутись она наедине с мужчиной в теплой темноте брассимпса… Но затем она отогнала от себя эту бесстыдную мысль и обратила свой взор к небу.

Они оставались на вершине башни до тех пор, пока не услышали оглушительный вой Свистуна. А через несколько минут над горизонтом поднялся Кайдав и стремительно поплыл по небу.

Земная станция наблюдения Аверн — или Кайдав, как назвала ее Ври, — висела над Гелликонией, и под ней проплывал континент Кампаннлат. Люди приникли к приборам, наблюдая жизнь внизу. Остальные три планеты тоже находились под постоянным и пристальным наблюдением автоматов.

На всех четырех планетах температура поднималась. Это повышение было устойчивым и постоянным. Оно производило изменения в живых организмах.

Жизненные драмы обитателей Гелликонии были усложнены рядом обстоятельств. Год планеты при ее обращении вокруг Беталикса — звезды В — составлял 480 дней — малый год. Но был еще и Великий Год, о котором нынешнее население Эмбруддока не имело понятия. Это было время обращения Звезды В, вместе со всеми своими планетами, вокруг звезды А — Фреира.

Великий Год был равен 1825 «малым» годам. Так как малый год равнялся 1,42 земного года, то Великий Год длился 2592 земных года. За это время на планете рождалось и умирало множество поколений.

За время Великого Года планета совершала путешествие по чудовищному эллипсу. Гелликония была чуть больше Земли. Ее масса составляла 1.28 земной массы. И во многих отношениях она была родственна Земле. Но эта эллиптическая орбита делала из нее как бы две разные планеты: замерзшую в апоастре, когда она наиболее удалена от Фреира, и чересчур жаркую, когда она в периастре — вблизи Фреира. И это путешествие длилось почти два тысячелетия.

С каждым «малым» годом Гелликония все ближе подходила к Фреиру. Так крайне медленно и весьма импозантно на этой планете наступала весна.

Где-то посреди между высокими звездами, свершающими свой путь, и подземным миром призраков, погружающихся в пустыню мрака к первородному камню, возле постели сидели две женщины. Окна были зашторены и в комнате царил полумрак, так что узнать этих женщин было трудно. Было видно только то, что одна из них полная и далеко не юная, а вторая тоже давно покинула пору своей молодости.

Рол Сакиль Ден склонила свою голову и участливо посмотрела на женщину, лежавшую в постели.

— Бедняжка, она была такой красивой в юности, — проговорила она. — Ей не стоило бы так мучить себя.

Другая женщина молча кивнула в знак согласия.

— Посмотри, какая она тощая. Пощупай ее бедра и живот. Неудивительно, что она стала колдуньей.

Рол Сакиль сама была иссохшей как мумия. Все кости и суставы ее были изъедены артритом. Она всегда ухаживала за теми, кто погружался в транс, уходил в путешествие к призракам. Теперь, когда ее дочь Дол ушла к Аозу Руну, она весь свой пыл отдала академии, всегда готовая критиковать, но редко готовая думать.

— Она такая узкая и тощая, что не могла бы родить и палку, не то, что ребенка. Женский живот — центральная часть тела женщины. Его нужно лелеять.

— У нее хватает других дел, кроме того, что рожать детей, — сказала Амин Лим.

— О, я уважаю знания, но когда страсть к знаниям преобладает над страстью к мужчине, над естественной страстью к деторождению, это неправильно.

— Не забывай, — ехидно заметила Амин Лим, — что эта страсть потухла в ней, когда твоя дочь Дол заняла ее место в постели Аоза Руна. Все знают, что она любила его. До того, как он стал лордом Эмбруддока, он был весьма приятный мужчина.

Рол Сакиль фыркнула.