Ветер Безлюдья

Я не ответила, у меня дергалось горло и занемел язык.

— Бескорыстная дурочка, я же тебе наврал. Есть у меня работа, и деньги твои нужны для других целей. Ты не спросила с меня никаких доказательств, не предложила меньше. Даже не уточнила — в долг или нет… Будет тебе урок, чтобы не верила таким уродам как я. Поняла?!

Гранид зло выкрикнул последнее, выпрямляясь и делая маленький шаг ко мне.

— Здесь уже нет моих вещей. Подумаешь еще, или прямо сейчас уходить?

Не дождавшись никакого ответа, он надел свитер, куртку, обулся и сверился с персоником.

— Ключ-код от дома смени, а то вернусь незваным гостем… — открыл дверь, поколебался на пороге, — …лучше бы согласилась, мне бы легче было. Я бы развидел в тебе ее насовсем, а так не вышло. Тебя обрадует, если признаюсь, что чувствую себя последней скотиной?.. Прости.

И ушел.

Сдулось все мое многодневное счастья за один вечер. Гадко было не из-за обмана с деньгами, не из-за того, что приставать начал. А потому что я вообразила его нынешнего иначе, чем он оказался на самом деле. Мне жалко тот самый мальчишеский образ, — безвозвратно растоптанный и поруганный взрослым Гранидом. Оскорбление было не моим, а той маленькой девочки, которая с ним дружила.

— Да, скотина! — Зло и почти что со слезами выкрикнула я. — Самая настоящая скотина!

Но плакать не стала. Больше выгорела эмоциями, апатично опустившись на пол в кухонной зоне и закрыв лицо руками.

Гость

Утром я проспала время своих занятий, не найдя моральных сил. Бассейн мог бы развеять, но я осталась в постели и отсыпала дальше. Да ну все к черту! Персоник выключила. В мыслях опять прокручивалось прошедшее, но не долго — сон стал лучшим лекарством для нервов, и вечерние мысли утром уже не донимали.

Поднял звонок домофона. Звонок был настойчив.

— Кто?

— Следователь… Андрей. Дозвониться не смог, а есть срочное дело. Могу подняться?

— Конечно.

Быстро одевшись, плеснув в лицо водой, свернув постель, я уложилась за то короткое время, что нужно для лифта и пути до двери.

— Доброе утро.

— Доброе, — ответила я, пропуская его в прихожую зону и закрывая дверь, — будь как дома. Верхнюю одежду можно сюда, обувь сюда. Но если не удобно, можешь не разуваться.

Андрей замялся. И я его понимала — самой непривычно звать его на ты и видеть его в своей квартире. Вот когда по-соседски у Натальи готовила «Пирог путника» и какао, было все просто. А со следователем — странно. Во-первых — его должность. Я лишь раз общалась с ним вне кабинета, и быстро избавиться от формальности не могла. Во-вторых — он мужчина. А после вчерашней выходки Гранида еще не прошла неприязнь к обманщикам, выдающим себя за друзей, а потом зажимающих на кухне. Кто знает, не обернется ли мне снова боком моя доверчивость, и я зря пустила к себе друга детства? А видеть его в такой роли, тоже нужно было еще привыкнуть.

Дойти до наушников на столе и нагло подключиться к подслушиванию, совесть не позволила.

— Мне Гранид нужен, он надолго ушел?

— Он еще вчера съехал.

— Я не смог его вызвонить. Был по новому адресу, но его там нет. Извини, что пришлось так… навязаться. Твоя линия тоже отключена, а время не ждет.

— Не извиняйся. Гранид вещи раньше перевез, сколько их там было? А вчера совсем ушел.

— Понятно.

— Могу чаем напоить. С пирогами, если любишь выпечку.

Следователь колебался, и его, не смотря на возраст, терзала та же неловкость, что и меня. Аж сердце сжалось от болезненного ощущения дежавю, и перед глазами предательски стоял образ неуклюжего мальчишки, которого впервые позвали в гости к незнакомым. А на самом деле у двери стоял высокий и небритый мужчина, с залысинами, с небрежно зачёсанными назад легкими волосами, с усталой темнотой в подглазьях. Я прямо кожей чувствовала несказанное — как будет воспринято его согласие «попить чай»?

Это было похоже на попытку взрослое, — шаблонное и понятное поведение мужчины и женщины «наедине», — наложить на наивное и бесхитростное желание пообщаться за кружкой чая.

И Андрей что-то в моем взгляде и тоне голоса прочитал, что его расслабило, и он кивнул.

— Увы, пироги вчерашние, но я сейчас погрею. А будешь чай, или другое? Есть разный кофе, на вкус, есть какао, горячий морс. Если чай, то есть каркаде, траявяные, зеленый, черный обычный и с добавками.

— Стоп. Можно кофе, крепкий?

— Садись за стойку, — я кивнула подбородком в сторону, заныривая к своей полке с напитками. — Сейчас сварю.

Он скинулся, разулся, спросил разрешения помыть руки. А когда сел на стул у кухонной стойки, осмотрелся. Глаза стали печальными, но улыбнулся он тепло.

— Я не в своей тарелке. Не помню, когда бывал у кого-то так запросто, даже у коллег. Если бы не обстоятельства, я бы вряд ли обнаглел до такой степени, чтобы ломится в дверь живьем… в смысле. Это сейчас верх невоспитанности.

— Забываем о человеческом общении да? А что случилось-то? Я могу помочь?

— Хотел Гранида предупредить. Но если его и здесь нет, и по адресу новому, а на сообщения он так и не перезвонил, смысла искать его нет. Он может быть где угодно. Почему твой персоник был выключен?

— Отсыпалась. Расскажешь, что привело?

Как буднично, как по-свойски! Неужели одно только соглашение быть друзьями так быстро сделало нас на самом деле таковыми? В один миг?

— Я недавно вернулся из Тольфы. Надеялся найти что-то, чему не дали доступ Тимуру с его запросами. Или было лень по-настоящему лезть на склады бумажных документов, чтобы найти на этот запрос ответ. Нашел личное дело из детдома, еще документы. Забрал. Удалось выйти на следователей с которыми можно сотрудничать, помогут, не затянут если что в самом их ведомстве понадобится… но как вернулся, узнал, что дело сворачивают. Сверху директива пришла. И намек, толстый такой намек, что если я не сделаю этого, слечу с должности, и бонусом другие неприятности догонят. Я подчинился. С завтрашнего дня беру отпуск за свой счет, по причине семейных обстоятельств, а на самом деле продолжу расследование негласно.

— Один? Без системных ресурсов?

— Не один. Двое сослуживцев, приятели из техотдела и экспертного, — мой тыловой фронт. Будет сложнее, придется шифроваться, но не отступлю…

Андрей вздохнул. Гейзерная кофеварка зашипела, и я налила следователю его крепкий кофе. Достала из холодильника кокосовое молоко.

— Экзотику добавить? У меня только сахара нет.

— Спасибо, я так.

Распакованные от полотенец пироги подогрелись в духовке, и я выложила все на большую тарелку. Себе налила минералку.

— На магазинные не похожи. Сама пекла?

— Нет, — усмехнулась я, — но они домашние. Пекла одна очень хорошая знакомая и завернула в гостинец. Ешь, если голодный. Это сладкие с черникой, а эти с картошкой и с капустой.

Он взял один, откусил, поморщился от горячей начинки, а когда, наконец, проглотил, стал смеяться. Оперся локтем о столешницу и запустил пятерню в волосы, покачивая в другой руке несчастный пирог.

— Домашняя еда, свежезаваренный кофе. Где я вообще? В каком времени? Так бывает?