Ветер и море

– Не знал? – переспросила она. – Вы хотите сказать, что он мертв?

– Слабак! – снова пожал плечами Шо. – Думаю, это не большая потеря. Вы хотите сказать, что у вас в сердце есть и для него уютное местечко?

Его сарказм чуть не вывел Кортни из себя, но она не попалась на удочку.

– Дэви жалуется, что вы уже два дня мучаете его, требуя то одно, то другое для своих янки.

– Это раненые, и бесчеловечно просто стоять и смотреть, как они страдают. Люди сражались упорно и храбро, так разве их поражение не достаточно мучительное унижение?

– На мой взгляд, совершенно недостаточное.

– Вам, наверное, хотелось бы замучить их всех?

– По крайней мере одного или двух, – улыбаясь согласился он. – Во всяком случае, вы уже привели Дэви Донна в ярость, и он готов повесить их за большие пальцы. На вашем месте я бы держал при себе свои взгляды на благотворительность, иначе вы рискуете оказаться в одной из рабочих бригад Донна.

– Это еще одна больная тема, – парировала Кортни. – Он не позволяет мне ничего делать на палубе, не позволяет заниматься вместе с ним ремонтом, не позволяет помогать в трюме с боеприпасами и категорически отказывается разрешить мне перейти на «Орел».

– Это потому, что вам совершенно нечего делать на палубе. И в трюме. И на «Орле». Вы пробыли узницей на борту этого чертова корабля больше недели, а до того участвовали в адском сражении – доказательство этому ваши раны! Отказывая вам, Дэви лишь выполняет мой приказ. Вы заслужили отдых.

– Мы все заслужили отдых, но пока не можем себе это позволить, я не понимаю, почему со мной нужно обращаться по-особенному.

– Вы дочь Фарроу, и это вполне веская причина.

– Черт побери! – взорвалась от возмущения Кортни. – Если я еще раз услышу такое объяснение, я умру от смеха! Да, я дочь Дункана Фарроу. И это означает, что я должна доказать, что не обманула веру отца в меня. Я так же хорошо могу работать на палубе, как и любой мужчина, Гаррет Шо. Я могу латать паруса и сплетать канаты. Я умею забивать гвозди и разворачивать пушку, наводить ее и стрелять! Чего я не могу делать – не хочу делать, – так это весь день томиться в каюте, лакомясь инжиром и требуя, чтобы мне угождали, словно я королева Нила! – Намек на времяпрепровождение Миранды вызвал у Гаррета широкую улыбку, но Кортни, подняв руку, остановила возможные с его стороны попытки оправдать поведение Миранды. – Знаю, знаю. Она не такая, как мы. И вы представить себе не можете, как я радуюсь всякий раз, когда мне об этом напоминают. Но это вовсе не означает, что ей достаточно только щелкнуть пальцами, чтобы дюжина мужчин бросилась исполнять ее распоряжения. Вы знаете, что она потребовала сегодня днем?

– Нет, – поморщившись, Гаррет поставил бокал на стол и скрестил на груди руки, – но, кажется, сейчас узнаю.

– Мастера по парусам. – Кортни бросила эти слова, словно они были ядом. – Она попросила Питера Кука прислать к ней в каюту мастера по парусам, который помог бы ей выбрать платье! Она понимает, где находится? Кем она себя воображает? И не вздумайте, Гаррет, говорить мне, что я ревную, а просто помогите мне... мне... – Он запнулась, потому что у нее заболели груди от усилия сделать глубокий вдох и потому что Гаррет, тихо рассмеявшись, наклонился и прижал губы к ее плечу. – Гаррет, ну пожалуйста, это серьезно! – Она отступила назад, а Гаррет, помедлив мгновение, последовал за ней и, протянув сухощавую смуглую руку, забрал у нее из руки опасно наклонившийся бокал с вином.

– Но я говорил вам совершенно серьезно, что у вас нет абсолютно никаких причин для ревности.

– Гаррет, я... – Кортни неожиданно уперлась спиной в стену. Свечи оказались позади Гаррета, и Кортни не могла различить ничего, кроме темных линий бровей, когда его рот коснулся ее виска под завитками волос. Она изо всей силы уперлась руками Гаррету в грудь, но поняла, что у нее нет никакой надежды освободиться или помешать его губам медленно спуститься по щеке мимо мочки уха к бешено пульсирующей жилке на горле. – Гаррет, ради Бога, не сейчас, – с трудом выдохнула она.

– Ни тогда, ни сейчас. – Его губы искали ее рот, но Кортни удалось отвернуться, и они успели коснуться лишь уголка ее рта. – Я терпеливый человек, Кортни, но не святой. – Его тело напряглось, он прижался к Кортни, чтобы она почувствовала его затвердевшую плоть; одна его ладонь накрыла ее нежную грудь, а другая скользнула вверх по спине и легла на затылок, чтобы Кортни не смогла отвернуться. – Зачем сопротивляться, дорогая? – хрипло прошептал он. – Вы же знаете, что тоже хотите этого.

– Нет! – возмутилась Кортни и вздрогнула, почувствовав, что его губы нетерпеливо спускаются к приподнявшимся верхушкам груди.

– Да! Женщине вредно отказываться от того, чего требует ее тело. – Он засмеялся, и его горячее дыхание сквозь муслин обожгло ей грудь. – И вредно мучить мужчину так, как вы мучаете меня.

– Я не мучаю вас. Нет, Гаррет, пожалуйста, прекратите... прошу вас!

– Конечно же, прекрати, Гаррет! – Ледяной голос Миранды вырвался из темноты коридора. – Если только ты не собираешься устроить небольшое представление на нашем обеде.

Гаррет опустил руки и повернулся лицом к Миранде, а Кортни прислонилась к стене, почувствовав облегчение, захлестнувшее ее, словно холодная вода.

– А-а, Миранда. Какой приятный сюрприз!

– Я вижу, какой это сюрприз, – отозвалась Миранда на насмешливое приветствие Гаррета. – Прости, я, наверное, помешала твоему предобеденному свиданию? Кто из твоих пылких маленьких проституток не может дождаться, пока ты переваришь свою еду?

Янтарные глаза пренебрежительно сверкнули в сторону Кортни и через несколько мгновений, узнав ее, широко распахнулись.

– Жар, – тихо сказала Миранда, – это он, должно быть, подействовал на мое зрение.

– Жар в твоей крови, – рассмеялся Гаррет и потянул за руку упирающуюся Кортни, так что ей не оставалось ничего другого, как только выйти на свет. – Итак, что ты думаешь о нашей маленькой Кортни?

– О нашей Кортни?

– Уверен, ты, Миранда, тоже заслуживаешь похвалы за ее новую внешность. Ведь это ты решала, какие наряды ей послать.

– Да, но я не думала... – Миранда проглотила остаток фразы, увидев насмешливую улыбку Гаррета. Он был доволен собой: петух между двух курочек. Она действительно выбирала одежду, чтобы отправить ее в каюту маленькой сучки – по его приказу. И она специально отобрала такие фасоны и ткани, про которые твердо знала, что девчонка откажется их надеть. Ей и в голову не могло прийти, что малышка так дерзко бросит ей вызов или будет так откровенна в своих притязаниях на Гаррета Шо. Миранда натянуто улыбнулась, стараясь не выдать своего раздражения. – Естественно, я рада видеть, что она одобрила мой выбор. Это только подтверждает мою правоту давно говорила Дункану: всегда остается надежда, независимо от того, насколько тщетными могут казаться усилия.

Высвободив руку из пальцев Гаррета, Кортни горящими глазами смотрела на Миранду, которая направилась к обеденному столу. На Миранде было бледно-голубое шелковое платье почти такого же фасона, как у нее, с высокой талией и шокирующе глубоким декольте, но не было подкладки, чтобы прикрыть или удержать на месте пышную грудь. А когда Миранда вышла на свет, стало видно, что она вообще решила не стеснять себя нижним бельем.

Схватив со стола свой бокал с вином, Кортни смочила пересохшее горло кроваво-красной мадерой. Ее белое платье плотно сидело на ней и стесняло движения, чулки сдавливали икры, изящные зеленые атласные туфельки были ей малы. То, что казалось красивым и соблазнительным на одном человеке, на другом выглядело дешевым и безвкусным, особенно если возникала мысль, будто Кортни соперничает с Мирандой за внимание мужчин.

Словно прочитав мысли Кортни, Миранда хрипло засмеялась и провела руками по складкам переливающегося шелка.

– Вам, дорогая, следовало бы оставаться со своими револьверами и саблями, – произнесла она так тихо, что Кортни с трудом расслышала ее слова. – Ручаюсь, вы знаете их назначение гораздо лучше, чем то оружие, которым природа наделила вас... Уверена, – весело добавила она громче, – ваш маленький волосатый друг, Дэви Донн, не заставит нас ждать его слишком долго. Честно говоря, я умираю с голоду.