Ветер нашей свободы

— Не ожидал, Филипп, вас здесь увидеть, — ухмыляется Серж.

— Мы с Агнией работали: разбирали сделанные ранее фото и обдумывали план дальнейших действий.

— Хм, — Серж дергает плечом, и его ухмылка становится совсем уж зловещей. Я знаю такое выражение лица слишком хорошо — он ни единому слову не поверил. Но Серж не мастер импульсивных решений — для начала он все обдумает, а потом уже будет действовать.

— А ты чем занимаешься? — пытаюсь перевести тему разговора и немного разрядить обстановку.

— Да вот, — Серж показывает рукой на холодильник. — Ехал мимо и решил продукты тебе завезти.

Вижу смятые белые пустые пакеты, лежащие на столе, и пакет молока, из которого брат успел себе налить стакан — молочный маньяк, не иначе.

— А громыхал ты тут чем?

— Дверцей холодильника, — улыбается Серж и потирает могучую шею. — Прости, я сегодня немного нервный.

— Неприятности? — мне не нравится его состояние. Знаю, что все равно ничего мне не расскажет: его служба — тайна за семью печатями, но не могу не спросить.

— Не обращай внимания, все хорошо, — продолжает улыбаться, но вижу, насколько его улыбка вымученная и усталая. Что же у него такое случилось? Страх за брата будоражит, но стараюсь не зацикливаться — смысла в этом все равно нет.

Вдруг трель звонка мобильного телефона доносится из прихожей.

— О, простите, — говорит Фил. — Сейчас отвечу и вернусь.

— Чего это он так всполошился? — спрашивает Серж, когда Филипп скрывается в коридоре.

— А мне, откуда знать? — стараясь казаться безразличной, пожимаю плечами и присаживаюсь на табуретку.

— Вы встречаетесь? — спрашивает Серж, что-то усиленно рассматривая за окном.

Не знаю, что ему ответить — совсем не умею врать, а брату так тем более. Но что я могу сказать, если и сама до конца не разобралась в наших отношениях? Единственное, что поняла: я ему нравлюсь, но одна ли я такая? Что-то не уверена.

— Давай не будем об этом, — прошу, хотя знаю, что брат все равно так просто не отстанет.

— Если узнаю, что этот дрыщ татуированный тебя обижает, сама знаешь, что будет, — говорит, не отрывая взгляда от оконного стекла и постукивая пальцами по столу.

— Постоянно у тебя одно и то же, — морщусь от его слов, как от самой кислой конфеты. — Никто не собирается меня обижать! Вечно ты всякие страхи себе выдумываешь.

— Я волнуюсь за тебя, потому что ты моя сестра, — твердо произносит Серж, переводя свой взгляд на меня. Съеживаюсь, будто мне снова пять.

— И еще потому, что ты параноик, — натянуто улыбаюсь, сглатывая подступивший к горлу ком.

— Не смешно, — вздыхает Серж и присаживается рядом.

Чувствую, что он хочет мне что-то сказать, о чем-то предупредить, но в кухню врывается взбудораженный Фил. В одной руке он держит свой мобильный, а во второй пакет из супермаркета, который принес с собой.

— Птичка, Арчи звонил, — говорит он, нахмурившись. Интересно, что сказал его лысый друг, что Филин так всполошился? — Мне срочно нужно уехать.

— Езжай, конечно.

— Вечером заеду за тобой и отправимся в клуб. Согласна? Пофотографируешь, с новыми людьми познакомишься.

— Согласна.

И это правда: с Филом я согласна отправиться куда угодно. Хоть на Марс, хоть в жерло вулкана.

— Что еще за клуб? — обеспокоенно спрашивает брат, в упор глядя на Филиппа, но тот, как будто и не замечает хмурых взглядов.

— Отличный клуб, великолепный даже, — улыбается парень и, подойдя, целует меня в макушку. — Будь готова к семи, хорошо?

26. Нападение

— Что там стряслось? Я так и не понял.

Быстро выхожу из подъезда, на пути застегивая куртку. Твою дивизию, Фрэнк остался у дома, без него будет сложно добраться до "Банки". И чем я только думал? Надо было за ним вернуться — без мотоцикла чувствую себя слегка неполноценным.

Выбегаю на дорогу и пытаюсь поймать попутку, но машины проезжают мимо, как будто я бестелесный призрак, а не взрослый платежеспособный мужчина. Арчи что-то булькает в трубку, чем-то гремит, слышу крики и какие-то стоны. Липкая оглушающая паника проникает под кожу, мешает дышать.

— Какого черта у вас там происходит? — кричу, размахивая руками, впрочем, безуспешно.

— Фил, ты только не волнуйся! — просит друг, и черная пелена застилает глаза. Какой лучший способ свести человека с ума от беспокойства? Правильно, попросить его не волноваться.

— Ты издеваешься? — мое терпение на исходе, и я буквально ору на невидимого Арчи.

Оглядываюсь по сторонам в поисках остановки городского транспорта, но не нахожу — довольно плохо знаю этот район, хоть Птичка и живет практически в центре.

— На Брэйна напали, — орет Арчи, и холодный, мерзкий ужас сковывает меня. — Но ты все равно не волнуйся.

— Ты в своем уме? Не волноваться? Как это? Научи, если умеешь сам, — шиплю в трубку. — Он вообще жив?

— Да, — коротко отвечает друг. — Но поторопись.

Эта короткая фраза, брошенная на прощание, не на шутку растревожила. Нужно, как можно быстрее, добраться до друзей, потому что Арчи не из тех, кто будет попусту разбрасываться такими словами. И тут глупая мысль врывается в мозг и пульсирует в сознании. Достаю из бумажника тысячную купюру и начинаю размахивать ею, от всей души надеясь, что вскоре встретится мне водитель, которому эти деньги могут понадобиться. И мои надежды оправдываются: буквально через пару минут рядом со скрипом тормозит, видавшая виды, помятая девятка грязно-серого цвета. Дверь открывается, и худой мужчина лет пятидесяти приветливо улыбается.

— Куда тебе, парень? — спрашивает, жестом приглашая сесть в автомобиль.

Мне не нужно дважды повторять — запрыгиваю внутрь, резко хлопнув дверью. Водитель чуть сморщился, будто это я его пнул. Но мне не до церемоний — дорога каждая секунда.

— К "Ржавой банке", — выдавливаю из себя, кладя деньги на приборную панель. — Знаешь, где это? — и, получив утвердительный кивок, продолжаю: — Если быстро доедем, сверху ещё столько же. По рукам?

— Само собой, приятель, — улыбается мужчина, и автомобиль срывается с места с неожиданной для такой колымаги резвостью.

Некоторое время мы едем в тишине, а я смотрю в окно, и деревья, черные и спящие, мелькают перед глазами. Выпавший накануне снег превратился в темно-серую кашу, которая вихрем вылетает из-под колес везущего меня автомобиля.

Не могу выбросить фразу Арчи из головы. "Но поторопись". Что вообще случилось? Кому Брэйн-то помешал? Тату некачественно сделал? Скидку не предоставил? Нагрубил клиенту? Да это все полный бред. Брэйн ничего из этого не умеет. Может, это связано с нашим ночным приключением? Если ниточки приведут в "Стопку", никогда себе не прощу, что втянул друзей в свое дерьмо. Почему из-за моей непутевой матери и ее проблем должен кто-то страдать? Но, может, это и не из-за неё? Мало ли куда Брэйн мог вляпаться сам по себе, без нашего влияния?