Ветер нашей свободы

— М-да, дела…

Беру вторую бутылку — сейчас мне нужно попытаться привести мысли в порядок, чтобы понимать, как действовать дальше. Кто этот человек? Действовал он сам или по чьей-то указке? Откуда у этой ситуации вообще ноги растут? Кто еще имеет к этому отношение? Вопросов много, а ответов — хрен да нихрена.

— Нужно ребят предупредить, — наконец, говорю, прикончив и вторую бутылку пива. В голове клубится легкий туман — то ли из-за событий прошедших нескольких дней, то ли из-за того, что уже немного пьян.

— Обязательно, — соглашается Брэйн. — Сам понимаешь, кто предупрежден — вооружен.

— Только они же в стельку пьяные сейчас.

— Не парься, — улыбается татуировщик, — сам знаешь, когда дело касается серьезных вопросов, хмель им не помеха адекватно воспринимать информацию.

И тут, словно что-то почувствовав, с улицы возвращаются Роджер и Арчи.

— Не знаю, о чем вы тут щебечете, — говорит лысый и плюхается на диван рядом с Брэйном, — но мы там уже замерзли, как собаки.

— Вовремя вы, а то уже думали пойти вас обратно звать.

— Что случилось? — Роджер, как всегда, занимает свое излюбленное место, на выкрашенной в ярко-синий цвет, бочке. — Брэйн уже поведал печальную историю своего ранения?

— Поведал, — кивает татуировщик. — Теперь, когда Фил знает, нужно, чтобы и вы были в курсе.

— Это и нас касается? — Арчи удивленно переводит затуманившийся алкоголем взгляд с меня на Брэйна. — Что вообще происходит?

— В общем, вам всем нужно быть осторожнее, — начинаю без долгих прелюдий, потому что нет желания тратить время на разговоры.

— В смысле?

— В том смысле, — говорит Брэйн, — что меня подрезали не просто так. Напавший, ранив меня, сказал: "Первый пошел" и просил передать Филу, что так будет с каждым, кто ему дорог.

— Охренеть и не жить, — шипит Роджер. — Что делать собираешься?

Я молчу, размышляя. Сидеть и бездействовать — не мой формат, но и подвергать кого-то опасности не хочу.

— Знаете, что я по этому поводу думаю? — подаёт голос Арчи, ёрзая на месте. — Кому-то наш Филин жить спокойно не дает. Понять бы еще, кому. И нападение на Брэйна, уверен, не шутка. За ним могут последовать и другие неприятности. Не знаю, по какому принципу эти люди будут выбирать близких Филу людей, но, если попал Брэйн, то попадем и мы с Роджером — без вариантов. А еще Иза — о ней тоже нельзя забывать. Сейчас, когда лежит в больнице, она не так уязвима, но кто знает, насколько у этих ребят длинные руки. В любом случае, Иза не будет лечиться вечно и, рано или поздно, ее выпишут, и нужно будет что-то решать.

Арчи, резко протрезвевший, собранный и деловитый, говорит все точно — мы не знаем, что это за люди и насколько далеко они готовы идти.

— Филин, — продолжает лысый, — подумай, кому еще они могут насолить. Ты сильно изменился в последнее время, поэтому у меня вопрос: не появился ли в твоей жизни человек, которого тебе тоже захочется уберечь? Понимаешь же, что это не шутки.

— Есть такой человек, — отвечаю, прямо глядя в глаза Арчи и тот, как обычно, понял меня без слов.

— Эта та, о ком я думаю? — смотрит на меня, не мигая, своими зелеными глазами в обрамлении светлых ресниц. — Та девушка, которую ты приводил сюда совсем недавно?

— Ты же и сам все понял, к чему эти уточнения? — отвожу взгляд и тянусь еще за одной бутылкой, а опустошенная со звоном падает на пол и откатывается в угол.

— Короче, дело ясное, что дело темное, — вздыхает Арчи. — Фил, подумай, кто может быть к этому причастен.

— Может, это связано с заданием Викинга? Возможно, кто-то пронюхал, о чем седобородый тебя попросил и решил помешать этому? — выдвигает свою версию Роджер.

— В принципе, — кивает лысый, — версия стоящая. Почему нет?

— Самое обидное, что я даже ни на миллиметр не приблизился к решению этой головоломки.

— Ну, пока ты там занимался любовными похождениями и вытаскивал из груди стрелы Амура, я кое о чем навел справки и кое-кого подключил, — говорит Роджер, делая себе бутерброд из заветренной колбасы и подсохшего хлеба. Мы молча сидим и ждем, пока он прожует. Наконец, вытряхнув крошки из бороды, он продолжает: — Есть у меня парочка знакомых — редких гостей в «Бразерсе», но иногда их туда заносит попутным ветром. Люди эти, прямо скажем, не сильно порядочные. Совсем, даже наоборот, нужно заметить. Хулиганство, превышение скорости, вандализм. Это, если по мелочи, но водятся за ними грешки и более крупного масштаба. В общем, я бы никому в здравом уме и неповрежденной памяти не советовал с ними сталкиваться в темном переулке, когда у этих ребят плохое настроение.

— Кто это?

— Брэйн, лежи, отдыхай, — серьезно говорит Роджер, — тебе эта информация ни на одно место не налезет. И вообще, хотите жить спокойно, то не нужно уточнять явки и пароли.

Как все-таки плохо мы знаем других людей, даже своих лучших друзей — всегда думал, что уж Роджер не из тех, у кого будут такие знакомые, но, оказывается, что у каждого из нас есть свои тайны.

— Ладно, уговорил, — Арчи, закинув в рот кружок колбасы, запивает съеденное пивом. — Так что тебе эти загадочные ребята сказали?

— Они поклялись, что к этому отношения не имеют — дурь не их сфера влияния, они больше по теневым поставкам оружия специализируются, но обещали, что, в память о старой дружбе, постараются помочь. А у них, поверь, руки длинные, взгляд острый и нюх на себе подобных подонков отменный. Но чувствую, что произошедшее с Брэйном к наркодиллерам никакого отношения не имеет — не те методы. Зачем им начинать с татуировщика, если можно напрямую к Филу подъехать и настучать по башне или, вообще, убить. Нет, ребята, тут что-то личное.

— И нам нужно поскорее с этим разобраться, пока мы не стали звездами нового реалити-шоу «Десять байкарят и приближенные к ним товарищи», — говорит Арчи, откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза. Все-таки обильные алкогольные возлияния до добра не доводят.

— Может, это как-то связано с тем долгом твоей матери? Может, из истории с Изой ноги растут? — спрашивает Брэйн и с кряхтением садится прямо. Он единственный из нас трезвый, но все-таки укол успокоительного тоже порядком его измотал — хоть и проснулся, до сих пор не может толком в себя прийти. — Может быть, хозяин «Стопки», устав ждать нашего визита, решил разобраться с каждым из нас по-тихому?

— Нет, — мотает лысой головой Арчи, — это слишком театрально было все: «передай привет», «первый пошел», «так будет с каждым, кто ему дорог». Нет, у тех придурков на все это фантазии бы не хватило. Им бы легче было взорвать нас в «Банке» ко всем чертям. Или дождаться, пока мы приедем к ним на аудиенцию, запереть двери и перерезать всех оптом, как свиней.

— Арчи снова прав, — кивает рыжий. — Поэтому, Филин, подумай, кто это может быть, потому что наши варианты кончились.

— Не знаю, хоть убейте, — вздыхаю, потирая птицу на шее. — Я ни с кем не ссорился, ни на кого зла не держу. Ну, не нравится мне Ястреб, но я никогда не конфликтовал с ним, а больше и не знаю никого.