Вид транспорта — мужчина

Ее не было довольно долго. Сначала Денисия подумала: «Ну и дела», — а потом заволновалась: «Не сбежит ли?»

Но Добрынина не сбежала. Она вернулась и, поддергивая на себе пиджак, деловито сказала:

— Ну вот, теперь нам не помешает никто. Мы одни. Надеюсь, вы не будете возражать, если я дверь на ключ закрою?

И снова, не дожидаясь ответа, она быстро закрыла дверь на ключ и, бодро воскликнув: «Полный порядок», — уселась в свое кресло.

Денисия начала испытывать некоторое беспокойство, которое у нее значительно усилилось бы, узнай она, что Добрынина только что объявила короткий день в своем офисе и приказала референту отпустить всех сотрудников.

Но Денисия об этом не подозревала, а Добрынина так мило себя вела, что вскоре и беспокойство исчезло.

Они долго беседовали. Говорила в основном Добрынина. Она рассказывала о своем детстве, о юности, о том, как мечтала жить для благих дел. Ее любимым литературным героем был горьковский Данко, вырвавший горящее сердце из своей груди, чтобы осветить путь людям.

— Вижу, здесь вы на меня похожи, разумеется, на ту, прежнюю, — сказала она, польстив Денисии. — Теперь я сама удивляюсь, как со мной это все случилось? Это какое-то наваждение, какой-то туман, словно человека незаметно берут в оборот духи тьмы. Эти духи нам ставят капканы, а мы, даже полные благих намерений, попадаем в них и уж потом вынуждены, забыв о боге, подчиняться только силам зла. Как это происходит, поначалу не замечаешь. Перед тобой стоит великая цель, и ты полон решимости к ней идти, не сворачивая. Если понадобится ложь, ты думаешь: «Ложь такая маленькая, а цель такая великая, почему бы и нет?» Но одна маленькая ложь порождает сотню других, уже более крупных. За ложью идут трусость и подлость, а уж они ведут за собой настоящее зло: преступление. И однажды человек вдруг очнется и поймет, что работает он уже только на бесов, и сбросит с плеч духов тьмы, да поздно: глянет на себя, а руки по локоть в крови. И чтобы выжить, надо лить новую. И новую, и новую кровь, — задумчиво сказала Добрынина.

На глаза ее навернулись слезы.

Денисия вдруг осознала, что она ее понимает, очень хорошо понимает. Все ее неприятности начались именно с обмана. Что может быть выше любви?

Денисия решила, что ради любви можно немного схитрить. И схитрила, не подумав, а вышла настоящая подлость. Убили сестру, а она карнавал с переодеваниями затеяла. Сподличала и сразу получила отдачу. Ведь если бы она, увидев убитую Зою, переодеваться не стала, то и сестры сейчас были б живы, и сама она от Карлуши не пряталась бы. Добрынина когда их всех решила убить? Когда узнала, что на даче лежит Денисия, а не Зоя.

Следовательно, выходит, это сама Денисия погубила своих сестер, а ради чего? Жениха у мертвой сестры увести захотела. А сколько нехороших поступков сделала она потом, когда разыскивала Карлушу.

И проникала без разрешения в архив к Пыжику, и за ним шпионила, и, вообще, живет под чужим именем, и, считай, без визы оказалась в Париже. Виза-то открыта на Гюльджагеру, а ее, Денисию, может, и не захотели бы во Францию пускать. А это, пожалуй, уже преступление. И все ради благого дела.

Так может ли она быть судьей этой заблудшей души?

Нет, не может.

«Нужно отдать ее в руки господу, — подумала Денисия. — Как господь распорядится, так и правильно будет».

Нельзя сказать, чтобы она окончательно простила Добрынину. Этого сделать она не могла, слишком свежа была рана, еще и травой не заросли могилы сестер. Но она была благодарна этой злодейке за то, что та научила ее быть честным человеком в начале ее жизненного пути. Она фактически ей сказала: хочешь нести добро людям, будь сильной, будь выше человеческих слабостей. Боишься аскезы такой, не хочешь от человеческих слабостей отказываться, тогда живи, как все, и не высовывайся со своими идеями. Иначе будет от тебя людям сплошное зло.

Осознав это, Денисия, сидя за столом Добрыниной и глядя этой злодейке в глаза, поклялась себе страшной клятвой никогда никому не лгать. Даже если ложь эта будет микроскопической, просто молекулка, даже атомчик, в сравнении с тем, ради чего эта ложь понадобилась.

Добрынина, заметив в Денисии внутреннюю работу и угадав ее, сказала:

— Знала бы ты, девочка, как хочется мне застрелиться, но стреляться надо было тогда, когда я впервые солгала себе и людям.

И после этой фразы Денисия окончательно поверила в ее раскаяние и спросила:

— Так, может, не надо ничего писать? Если вы поняли все, то больше не будете делать плохих дел, Добрынина горько усмехнулась:

— Уже все наоборот: это не я делаю плохие дела, это они меня делают, и остановить этот процесс никак нельзя. Путь к вершине Олимпа — это череда преступлений. И обратной дороги нет. С Олимпа не спускаются, оттуда слетают. А мне теперь путь один: на тот свет.

Денисия почувствовала себя убийцей, ее убийцей, и начала жалеть свою жертву.

Чувствительная Добрынина поняла ее настроение, и разговор приобрел задушевность. Сама не заметив, Денисия ей рассказала, как шла по следу Карлуши, путем каких вычислений дошла до истины и даже как пришло само озарение. Добрынина умела внимательно слушать и вовремя задавать вопросы.

— А что у вас в сумочке? — вдруг спросила она. — Наверное, вы несли мне какие-то документы?

Денисия кивнула:

— Да, здесь кое-какие улики по «Модексу», «Трансконтракту» и дневник чеченской девочки.

— А можно взглянуть? — спросила Добрынина и, вдруг перевесившись через стол, буквально вырвала сумочку из рук оторопевшей Денисии.

Все произошло мгновенно, а сама Добрынина так быстро и неожиданно изменилась, что Денисия остолбенела. Сидела и смотрела, как Добрынина вытряхивает содержимое сумочки на стол.

— А это что? — закричала она, хватая выпавший из сумочки какой-то маленький предмет. — «Жучок»? Ах, сучка! Ты переиграла меня! Наш разговор слышали! Но не радуйся, ты за это поплатишься!

Дальнейшее замелькало с невероятной скоростью и было похоже на страшный сон. В руках у Добрыниной оказался пистолет, Денисия вскочила, бросилась отнимать оружие, прозвучал выстрел, и одновременно с ним раздался страшный грохот. Почувствовав тяжелый удар в плечо, Денисия рухнула на пол, и в этот момент дверь распахнулась — кабинет заполнился людьми. Среди них она увидела Аронова.

Он бросился к Денисии, схватил ее на руки и, мчась по коридору, на русском языке начал отчитывать Машикули, который виновато трусил за ними.

— Я, черт возьми, говорил вам, пора! Зачем вы тянули? — ругался Аронов.

— Я хотел, чтобы она побольше рассказала, — оправдывался Машикули по-французски. — Нужны же улики. Я не думал, что Карлуша решится стрелять.

Денисия была в сознании, она даже боли не ощущала, но видела, как по ее белой курточке расползается красное пятно. Ей стало страшно. Она, обхватив здоровой рукой шею Аронова, испуганно взглянула на него и растерянно спросила:

— Я не умру?

— Крошка моя, любимая, ты будешь жить, — ответил он.

В его глазах было столько боли, что Денисия поняла: он действительно ее любит.

Глава 13

Уже в госпитале Денисия узнала от Аронова (он не отходил от ее кровати), что Добрынина застрелилась.

— Ну вот, — сказала она, — вы не зря в Париж прилетали. Теперь у вас есть сенсационный материал.

Аронов покачал головой:

— О таких историях в СМИ не поминают. Слишком важные персоны замешаны в этом деле. Мне не дадут и слова сказать из всего, что я разведал.