Викинги. Потомки Одина и Тора
Шрифт:
Первый среди асов — Один, загадочный и многоликий, зловещий и ужасный. В своих поисках знания и мудрости он прошел через множество опасностей и принес великие жертвы. Он отдал глаз за глоток воды из источника Мимира (источника Мудрости) и провисел девять ночей на древе, пронзенный копьем, чтобы обрести магическую силу и власть над рунами.
Никто не питал,
Никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял —
и с дерева рухнул (157).
Один — бог повешенных, бог войны и покровитель воинов, павших в битве, бог тайного знания и властитель мертвых, от которых это знание можно получить. Христос страдал, повешенный на древе-кресте, ради других. Жадный до власти и знания, Один преследовал свои цели, и его муки скорее напоминают о шаманстве, нежели о христианском искуплении. Он доблестен, переменчив и коварен, дарует победу по прихоти, а не по заслугам, покидая тех, кому прежде благоволил, в час величайшей нужды. Он принес гибель Хрольву Жердинке, Сигмунду Вёльсунгу, Харальду Боевой Зуб; Эйрик Кровавая Секира, ярл Хакон сын Сигурда и скальд Эгиль испытали на себе его гнев. Те, кто поклонялся Одину, были чем-то на него похожи — призванные властвовать, творить заклинания и читать руны, они знали
Величественный, опасный, непредсказуемый Один — не тот бог, с которым стоит иметь дело обычному человеку. Куда приятней Тор. Вспыльчивый, но добрый, шумный, прямодушный, любитель поесть и выпить, он неуловимо напоминал землепашцам, скотоводам и простым воинам их соседей и родичей, а то и их самих. Зная о его приключениях, странствиях, о том, как великаны оставили его в дураках, а потом он оставил в дураках их, любой мог быть с Тором на дружеской ноге. Но богу недостаточно просто вызывать симпатию, он должен обладать сверхъестественным могуществом, и у Тора его не отнимешь. По имени и атрибутам он — бог-громовержец, он проносится по небу в своей запряженной козлами колеснице и разит врагов молниями — молотом Тора, Мьёлльниром. Рыжебородый, большой, невероятно сильный, Тор выступает в роли защитника Асгарда и асов, а заодно Мидгарда и людей. Он сражался с Мировым Змеем, а инеистые великаны и горные исполины хорошо знают его молот, ибо он проломил черепа многим их предкам и родичам. Помимо молота, у Тора есть железные рукавицы, которые он надевает, когда берет Мьёлльнир, и Пояс Силы — перепоясавшись им, он делается вдвое сильнее. Главным противником Белого Бога — Христа в Скандинавии выступал не Один, а рыжий Тор. Молот, а не копье, преграждал путь кресту. В поздние времена, в последних оплотах язычества, именно Тор, похоже, был самым почитаемым из асов. Судя по описанию Адама Бременского, в уппсальском святилище статуя Тора занимала центральное место, между статуями Одина и Фрейра. Кое-где в Скандинавии ему поклонялись и как богу земледелия; к сожалению, достаточно позднее происхождение его знаменитого молота и еще более позднее происхождение наших источников не позволяют определить точнее его функции. Но, так или иначе, на родине викингов Тор считался могущественным богом, а в колониях — могущественнейшим из всех.
Один и Тор — асы, Фрейр принадлежит к другому божественному племени — ванам. Главные среди ванов — Ньёрд и его дети — Фрейр и Фрейя. За их образами просматривается более древняя северная религия, которая, образно говоря, проиграла битву асам, но при этом не была ни вытеснена, ни уничтожена. Эти трое — божества плодородия. Имя Ньёрда и та роль, которая ему приписывается, вызывают в памяти образ Нерты, германской богини земли, и чем бы ни объяснялось изменение пола, очевидно, это одно и то же божество. Тацит рассказывает в своей «Германии»:
"Сами по себе ничем не примечательные, они (перечисленные выше германские народы) все вместе поклоняются матери-земле Нерте, считая, что она вмешивается в дела человеческие и навещает их племена. Есть на острове среди Океана священная роща, и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться ее разрешено только жрецу. Ощутив, что богиня прибыла и находится у себя в святилище, он с величайшей почтительностью сопровождает ее, влекомую впряженными в повозку коровами. Тогда наступают дни всеобщего ликования, празднично убираются местности, которые она удостоила своим прибытием и пребыванием. В эти дни они не затевают походов, не берут в руки оружия; все изделия из железа у них на запоре; тогда им ведомы только мир и покой, только тогда они им по душе, и так продолжается, пока тот же жрец не возвратит в капище насытившуюся общением с родом людским богиню. После этого и повозка, и покров, и, если угодно поверить, само божество очищаются омовением в уединенном и укрытом ото всех озере. Выполняют это рабы, которых тотчас поглощает то же самое озеро. Отсюда — исполненный тайны ужас и благоговейный трепет перед тем, что неведомо и что могут увидеть лишь те, кто обречен смерти" (158).
Весь этот антураж: жрец, повозка, роща на острове, озеро и рабы божества, при появлении которого повсюду воцарялись мир и благоденствие, пожалуй, заслуживает отдельного обсуждения, но нам придется оставить в покое Ньёрда и удовлетвориться одним абзацем, посвященным его сыну. Фрейр — бог плодородия и плотской любви. Одно время он находился в кровосмесительной связи со своей сестрой-тезкой. Его статуя в Уппсале узнавалась по огромному фаллосу, и отличающаяся той же особенностью фигурка, найденная в Швеции, видимо, тоже изображает Фрейра. Ему посвящались оргии, поэтому неудивительно, что Адам Бременский и Саксон Грамматик в отношении него так скупы на детали и щедры на выражение собственного неудовольствия. Для шведов Фрейр — Бог Мира (veraldar go?), его имя означает Повелитель. Иначе он зовется Ингви, отсюда, предположительно, происходит наименование шведской королевской династии — Инглинги. Его атрибуты — жеребец и чудесный вепрь; эддическая песнь "Поездка Скирнира", где Фрейр является одним из главных действующих лиц, очевидно, представляет собой почти незамаскированный пересказ природного мифа о том, как бог солнца и плодородия Скирнир нашел свою суженую Герд, или позднейшее переложение в аллитерационных стихах культовой песни, исполнявшейся во время языческого праздника соединения бога-солнца с богиней-землей. Фрейр ответственен за то, чтобы у людей и зверей рождались дети, а из зерна рождался колос. Он властвует над дождями, солнечным светом и плодами земли. Но ему приписывалась и другая роль. Смерть и плодородие тесно связаны, и в свете этого становится более понятным рассказ Ибн-Фадлана о том, что друзья умершего вступали в сексуальные сношения с девушкой-рабыней, которую затем принесли в жертву. Двойственность функций Фрейра проясняет, но одновременно усложняет вопрос о скандинавских корабельных погребениях. В Богуслене и других областях Дании среди петроглифов начала бронзового века, очевидно представляющих ритуальные шествия, довольно часто встречаются изображения кораблей. Здесь можно вспомнить, что лучший из кораблей — Скидбладнир принадлежит Фрейру. На этом корабле хватает места всем
асам в доспехах и с оружием, а когда в нем нет нужды, он свертывается, как платок, и убирается в кошель. В его паруса всегда дует попутный ветер. Как и колесница Фрейи, корабль Фрейра, вероятно, символизирует смерть и возрождение.Для того чтобы рожать детей, сеять хлеб, убирать урожай и разводить скот, мирное время подходит больше, чем военное. Но ни один из богов бронзового века или эпохи викингов не мог быть пацифистом. Некоторые из прозваний Фрейра характеризуют его как воина, и во время Paгнарёк он будет сражаться с Суртом.
Одина, Тора и Фрейра в эпоху викингов почитали больше, нежели других асов, однако это не значит, что остальные боги и богини скандинавской религии не важны. Тюра Тацит отождествляет с римским Марсом, хотя, судя по имени, он родственен скорее греческому Зевсу и древнеиндийскому Дьяусу. Существует миф, в котором рассказывается о том, как полузабытый ныне Улль пытался сместить Одина, но к началу эпохи викингов и Улль, и Тюр отошли на второй план. Ономастика указывает на то, что воинственный, но справедливый Тюр почитался главным образом в Дании, а некогда блистательный Улль — в юго-восточных областях Швеции и южных и юго-восточных фюльках Норвегии.
Если Тюр и Улль постепенно утратили свое значение, светлый Бальдр, сын Одина, и его жена Фригг, напротив, стали пользоваться особым уважением в достаточно поздние времена. Прекрасный, всеми любимый Бальдр погиб, пронзенный побегом омелы, который метнул в него его слепой брат Хёд по наущению Локи. Снорри в "Младшей Эдде" рассказывает о том, как был убит Бальдр, как асы похоронили его в великой печали, и Хермод отправился к Хель и стал умолять ее позволить Бальдру вернуться. Хель согласилась, при условии, что все, что ни есть на земле живого или мертвого, будет плакать по Бальдру, и все плакали — кроме Локи; поэтому Бальдр остался в Хель до Рагнарёк, и только потом вернется. Возможно, именно благодаря этой красивой и захватывающей истории Бальдр (Саксон Грамматик, кстати, пишет о нем нечто принципиально иное) — божество совершенно другого характера — вошел в пантеон, к которому изначально не имел никакого отношения. Нам явно не помешало бы знать побольше о Хеймдалле, страже богов, которого "Песня о Риге" отождествляет с Ригом, отцом людей. Настолько же не хватает нам сведений о богинях Идунн, Гевьон, Фригг, о дисах — покровительницах определенного места, рода или даже отдельного человека (в их честь отмечались особые праздники и совершались жертвоприношения), альвах, карликах и фюлгья.
Но чтобы возникла религия, одних богов недостаточно. У любой религии должны быть ритуалы и священные места. Об обрядах и святынях северного язычества источники сообщают довольно много; однако, к сожалению, большинство письменных памятников — поздние и недостоверные, поэтому для проверки и уточнения приходится привлекать Данные ономастики и археологии — в той мере, в какой их удается правильно интерпретировать. Названия, включающие в себя имя Одина, нередки в Дании и на юге Швеции, в том числе в Вестер- и Эстеръетланде; в Норвегии они встречаются гораздо реже и практически отсутствуют в юго-восточных фюльках. Во всей Исландии также ни одно место не носит имени Одина. Имя Тора присутствует в географических названиях повсюду (особенно часто — в Исландии, где также очень распространены были личные имена с корнем тор-), но жители разных стран могли иметь в виду совершенно разные ипостаси этого божества. Названия, связанные с именем Фрейра, попадаются пару раз на востоке Исландии, на Зеландии, Фюне и на юге Ютландии, а также в юго-западной Норвегии, где их довольно много. Распространенность такого рода названий в Швеции подтверждает свидетельства источников, что в конце языческой эпохи культ Фрейра для шведов имел первостепенное значение. Датские названия позволяют выявить области, где почитался Тюр, а онамастика Норвегии и Швеции несет в себе следы культа Улля. В целом же анализ ономастики дает весьма неожиданные результаты. Наш первейший авторитет, когда речь идет о Норвегии, Магнус Ольсен приводит следующие данные по Норвегии эпохи викингов. Названия, в состав которых входят имена Фрейра и Фрейи, встречаются 48 раз; Улля — 33; Тора — 27; Ньёрда — 26; Одина — 12. В качестве второго элемента в них могут присутствовать обозначения различных культовых сооружений — например, hof (дом), horgr (курган), ve (святилище); обозначения природных объектов, ставших предметами поклонения или деятельности человека — например, lundr (роща), akr (возделанная земля); или элементов ландшафта — berg (скала), ass (гряда гор), еу (остров), haugr (холм).
Для нашего анализа религиозных практик эпохи викингов первая группа названий, обозначающая культовые сооружения, представляет наибольший интерес. Начнем с hof, святилище-дом.
У скандинавов, как уже говорилось, не было жрецов, занятых исключительно отправлением культа. В роли посредника между богами и людьми обычно выступал местный властитель. Мы уже обсуждали исландских годи, которые становились жрецами исключительно потому, что были самыми влиятельными хёвдингами в округе: их главенство в исполнении религиозных обрядов определялось социальным статусом, а позднее — авторитетом и официальным признанием в соответствии с законом. Разумно предположить, что и в Скандинавии дело обстояло примерно так же. Крупные религиозные центры возникали и развивались под рукой сильных правителей. Шведские конунги сами совершали обряды в Уппсале, а ярлы Трендалёга — в Хладире. Конечно, Торольв Бородач с Мостра, построивший hof в Брейдафьорде, именуется hofgo?i, а в "Саге о людях из Вапнфьорда" упоминается hofgy?ja (gy?ja — женщина-годи), равно как и Адам Бременский говорит о sacerdotes, служителях культа, в Уппсале, но роль этих жрецов сводилась к тому, чтобы совершать жертвоприношения, обеспечивавшие благополучие народа, — обязанность, которую в других случаях исполняли правители.
Жертвоприношения были основной религиозной практикой. При всех вариациях — территориальных и временных — их можно разделить на две группы: жертвоприношения по обету, обычно связанные с убиением или уничтожением, в результате которого жертва — человек, животное, оружие, корабль или другой артефакт — переходит во владение богов; и пиршественные жертвоприношения, во время которых участники обряда вместе вкушают пищу, посвященную божеству. Для нашего обсуждения культовых построек этот второй вид жертвоприношений более интересен, поскольку он, очевидно, предполагал существование неких специальных помещений, где происходили ритуальные пиршества. Подобные обряды описаны в позднейших, недостоверных источниках (у Снорри); если верить скальдам, создается впечатление, что убийство жертвенного животного само по себе было ритуалом и его мясо запекалось особым образом на горячих камнях в вырытой в земле яме — древний способ приготовления пищи, в эпоху викингов применявшийся только в сакральных Целях. Помимо пира, праздничная церемония, вероятно, включала в себя песни, танцы, гадания и разыгрывание сцен на мифологические сюжеты (159).