Викинги. Потомки Одина и Тора

178. Anglo-Saxon England, p. 404.

179. Благоволение Кнуту выразилось и в конкретных шагах: папа уменьшил сумму налога, который платили английские архиепископы, приезжавшие в Рим, чтобы получить паллиум; император и другие европейские монархи снизили пошлины, взимавшиеся с северных торговцев и паломников, проезжавших по их землям по пути в Рим. Позднее император Конрад, в соответствии с одним из пунктов брачного договора между его сыном Генрихом и дочерью Кнута Гуннхильд, вернул Дании Шлезвиг и согласился установить датско-германскую границу по Эйдеру.

180. Главным и наиболее ценным источником сведений о «викингских» годах жизни Олава являются "Викингские висы" Сигвата сына Торда и драпа "Выкуп головы" Оттара Черного. Оба были скальдами Олава, а Сигват, кроме того, — его дружинником и другом. Сигват рассказывает о 13 битвах Олава — начиная с битвы на озере Меларен и кончая сражением в Гвадалквивире. Судя по некоторым описаниям, оставшимся в других источниках, он сильно преувеличил заслуги своего друга и повелителя, поэтому, когда речь идет о конкретных фактах, к "Викингским висам" следует относиться с осторожностью; однако в целом они рисуют вполне правдоподобный портрет весьма одаренного юного викинга, с успехом постигающего основы этого нелегкого ремесла.

181. Разумеется, он не был идеалом, каким его описывают агиографы. Об Олаве написано больше, чем о любом другом конунге эпохи викингов. Из "Древнейшей саги об Олаве Святом", написанной в Исландии неизвестным автором около 1180 г., до нас дошли только фрагменты; "Легендарная сага об Олаве Святом" сохранилась в норвежской рукописи 1250 г.; нельзя не упомянуть также многочисленные агиографические сочинения в прозе и стихах, на латыни и народном языке (Acta Sancti Olavi, Geisli и не сохранившееся Tramslatio Sancti Olavi), скальдическую поэзию — в том числе висы Сигвата сына Торда, Оттара Черного и Тормода Скальда Черных Бровей и сочинения северных историков, начиная с Ари и Теодорика. Упоминания об Олаве встречаются и в континентальных источниках, и наверняка немало преданий о конунге бытовало в устной традиции. Наконец, существует "Сага об Олаве Святом" Снорри Стурлусона, написанная как отдельное произведение, но потом включенная в "Круг Земной", от которого она составляет едва ли не треть. Таким образом, имеющийся в нашем распоряжении материал представляет собой причудливую смесь церковной и светской традиции, агиографии и биографии и исследовать его — задача достаточно сложная.

182. Перевод О.А.Смирницкой. Цит. по: Снорри Стурлусон. Круг Земной. — М.: Наука, 1980.

183. Начиная с первой половины VIII в., когда Виллиброрд отправился с миссией во Фризию, англосаксы много делали для распространения в Скандинавии христианства. Влияние англосаксонской церкви было весьма сильно в Дании в правление Кнута и Свейна Эстридсена, в Норвегии времен двух Олавов и Харальда Сурового и, насколько можно судить, в разные периоды в Швеции. Англия поставляла миссионеров, прелатов, епископов, святых и мучеников; отчасти заимствовалась также церковная терминология.

184. В Англосаксонской хронике (рукопись "Е") битва датируется 1025 г., но эта дата полностью противоречит хронологии, предлагаемой скандинавскими источниками, и едва ли может быть принята. Известные нам факты из биографии Олава говорят в пользу 1027 г. (блестящую аргументацию такой датировки дает А.Кемпбелл, но если принять, что Кнут ездил в Рим в 1027 г., сражение следует датировать 1026 г.

185. Некоторые исследователи полагают, что Снорри, описывая херсиров XI в., выступавших против конунга Олава, исходил из реалий известной ему Норвегии XIII в. и его рассказ грешит анахронизмом. По их мнению, в ряде областей, в частности Упплёнде и Вике, Олав нашел куда большую поддержку, чем говорится в саге. Также и противников конунга не устраивала не столько его политика, сколько направленные непосредственно против них конкретные действия. Главными их мотивами были потеря земель, утрата положения, смена религии, желание отомстить за родичей или личные счеты с конунгом.

186. Данный титул присутствует в обращении Кнута к народу Англии (1027 г.), английский перевод которого приводится в Whitelock D. English historical documents, 1955, pp. 416–418. На целом ряде монет Имеется надпись Cnut rex sv, где sv явно означает Швецию, поскольку На реверсе монет выбито Thormod on Siht — "Тормод в Сигтуне". Тормодом звали монетчика конунга Энунда-Якоба. Смысл надписи можно толковать буквально, но скорее как выражение неких притязаний кнютлингов.

187. Описание, данное Снорри, исполнено высокой героики и малоправдоподобно. Олав проснулся рано и призвал Тормода, чтобы тот сказал какую-нибудь песнь и разбудил людей. Тормод начал говорить древнюю песнь о Бьярки, повествующую, как Хрольв Жердинка со своими соратниками стояли насмерть в Лейре. Воины воспрянули духом и стали готовиться к битве. Своего сводного брата Харальда Олав не хотел брать в бой — тот был еще мальчиком. Но Харальд ответил: "Я непременно буду сражаться, и если я еще недостаточно силен, чтобы удержать меч, я знаю, что надо сделать: я привяжу рукоять меча к руке". Конунг и его противники обратились к своим людям с речью. И вот прозвучал боевой клич. "Вперед, вперед, войско бондов!" — кричат одни. "Вперед, вперед, люди Христа, люди креста, люди конунга!" — зовут другие. Начинается неравный бой. "Погода была хорошая, и светило солнце. Но когда началось сражение, то и небо, и солнце побагровели, а потом вдруг стало темно как ночью". Конунг сражался доблестно, и никто из его воинов не помышлял о бегстве. Двое скальдов и знаменосец пали рядом со своим повелителем. Конунг был ранен секирой и копьем, а потом враги нанесли ему три смертельных удара. Некоторые говорят, что последний удар нанес Кальв сын Арни, иные — что это был другой Кальв. Святость короля открылась всем сразу после его гибели — кровь Олава даровала исцеление.

Часть IV. Глава 3

187. Адам Бременский, IV, xxxix.

188. Крепких маленьких лошадок, utigangshestar, "пасущихся снаружи", и сегодня можно встретить в Исландии. В их умных и печальных глазах, взирающих на мир из-под густой челки, застыло вечное ожидание весны.

189. Археологические данные касательно скандинавских кладов это подтверждают. П.Сойер пишет в "Эпохе викингов": "И в Скандинавии, и в других местах можно проследить некую взаимосвязь между количеством кладов и общей ситуацией в стране. Большое количество кладов, датируемых определенным периодом, свидетельствует о том, что период этот был особенно беспокойным и смутным. Известно, что большая часть норвежских кладов относится к тревожным временам правления Олава сына Трюггви (ум. 1000 г.), Олава Святого (ум. 1030 г.) и Харальда Сурового (1046–1066), и куда меньший процент — к более мирному периоду, когда в Норвегии властвовал Магнус Добрый (1035–1047). Аналогично в Дании множество кладов датируется 1060–1065 гг., т. е. периодом постоянных войн между Харальдом Суровым и Свейном Эстридсеном. Ту же картину мы наблюдаем и в Англии: практически нет кладов, относящихся ко временам Эдгара, а за пятилетие 1065–1070 гг. было захоронено больше кладов, чем за предшествующие пять десятилетий".

190. Сомнение в данном случае вызывают не только фантазии, навеянные христианским благочестием и патриотическими настроениями автора. В висах Тьодольва сына Арнора и Арнора Скальда Ярлов, сохранившихся в "Гнилой коже", но не вошедших в "Круг Земной", говорится о двух крупных сражениях — на Люрсков Хеде и у Скотборгары, реки Скотбор возле Рибе — много дальше на севере. Снорри, судя по всему, полагал, что эта река протекает по Люрсков Хеде (Хлюрскогсхейду). В "Саге о Кнютлингах" сообщается, что Свейн Эстридсен выступал в этой битве на стороне данов; в подтверждение этому цитируются (возможно, неточно) строки из флокка Торлейка Красавца. "Обзор саг о норвежских конунгах" с той же степенью уверенности заявляет, что Свейн сражался на стороне вендов. В основе повествований в "Гнилой коже", "Красивой коже" и "Круге Земном", видимо, лежит одна и та же традиция, согласно которой Свейн, еще ранее предавший Магнуса, в этих событиях участия не принимал. Адам Бременский не упоминает имени своего высокородного друга и покровителя в связи с победой "на равнине у Хедебю", а приписывает все заслуги Магнусу.

191. Нет никаких убедительных подтверждений того, что Магнус действительно собирался завоевать Англию. Столь же трудно поверить и в то, что, как заявляет дважды в своей книге Адам Бременский, король Эдуард обещал Свейну Эстридсену, что объявит его своим наследником (II, l xxvii; III, xii). С.Болин (Scandia, V, 214–221) предполагает, что реально Эдуард дал подобное обещание не Свейну, а Магнусу. Очевидно, Свейн не был до конца честен и откровенен с Адамом Бременским, когда речь шла о его взаимоотношениях с Магнусом. С другой стороны, королю Эдуарду в середине 1040 г. совершенно незачем было задабривать Свейна, а вот Магнуса он и его советники весьма опасались. Возможно, что Магнус сын Харальда Сурового привел флот в Ирландское море в 1058 г., имея в виду в том числе и обещание, данное двенадцатью годами раньше Магнусу Доброму, но, в общем, это не более чем наши домыслы. О походе Магнуса сына Харальда упоминается в валлийских и ирландских источниках. Англосаксонская хроника ограничивается одной фразой: "В тот год пришли корабли из Норвегии. Утомительно рассказывать, как это случилось".

192. "Сага о Харальде Суровом" описывает весьма красочно, но не слишком правдоподобно подвиги Харальда на службе у византийских императоров. Создатель саги явно переоценивал влияние Харальда при дворе, сообщая, что императрица Зоэ хотела выйти за него замуж; его представления о византийской государственной политике также весьма своеобразны; кроме того, он спутал Малую Азию с Африкой, а повествуя о том, как предводитель верингов брал город за городом, приписал своему герою несколько стародавних викингских уловок. Можно предположить, что веринги сыграли важную роль в заговоре 1042 г., в результате которого был низложен и ослеплен Михаил Калафат; но свидетельство "Круга Земного", что Харальд лично выколол императору глаза, вызывает некоторые подозрения, в частности, потому, что в качестве жертвы называется не Михаил Калафат, а Константин Мономах.

В византийских "Наставлениях императору" (1070–1080) о Харальде говорится следующее.

"Аральт (Харальд) был сыном короля верингов. Его брат Юлав (Олав) после смерти отца унаследовал королевство и назвал Араль-та своим преемником. Но Аральт, пока был молод, решил пуститься в странствие, чтобы засвидетельствовать почтение христианнейшему императору Михаилу Пафлагону и поступить к нему на службу. И вот Аральт отправился в путь, захватив с собой 500 доблестных воинов. Император принял его как подобает и повелел ему и его воинам отправиться на Сицилию, ибо там затевалась война. Аральт исполнил повеление и сражался очень успешно. Когда же Сицилия покорилась, он вернулся со своим отрядом к императору, и тот даровал ему титул manglavites (носящий пояс). Затем случилось так, что Делий поднял мятеж в Болгарии. Аральт выступил с отрядом в поход, под командой императора, и воевал очень успешно, как и положено столь доблестному и высокородному мужу. Покорив Болгарию, император вернулся домой. Я также сражался за императора как мог. И когда мы достигли Месины, император, в награду за его службу, присвоил Аральту spathrokandates (предводитель войска). После смерти императора Михаила и его племянника, наследовавшего трон, в правление Мономаха Аральт попросил дозволения вернуться на родину, но дозволения ему не дали, а, напротив, стали чинить всякие препоны. Но он все-таки уехал и стал королем в своей стране, где прежде правил его брат Юлав. В этом источнике имя Харальда упоминается в связи с сицилийской военной кампанией 1038–1040 гг. и болгарским походом 1041 г., и его успехи при дворе оказываются вовсе не такими поразительными.