Вилла 'Роза'
Шрифт:
Ано поклонился в ответ.
– Я постараюсь, мосье Флерио, больше ничего не могу пока обещать.
– Но кто эти господа?- Флерио, словно очнувшись, заметил стоящих рядом Гарри Ветермила и Рикардо.
– Это мои друзья,- ответил Ано.- Если вы не возражаете. Они могли бы нам помочь, если вы, конечно, не против. Мистер Ветермил, между прочим, был знаком с Селией Харланд.
– А-а!- В глазах следователя появилась настороженность.- Вы можете что-нибудь о ней рассказать?
– Я с удовольствием расскажу все, что знаю,- ответил Гарри Ветермил.
В светлых глазах Флерио вспыхнуло
– Она еврейка, эта Селия Харланд?- громко выпалил он.
– Нет, мосье Флерио. Я не отношусь к этому народу с предубеждением, и у меня много друзей среди евреев, но Селия Харланд - не еврейка.
– А-а!- протянул Флерио; в его голосе мелькнуло разочарование и недоверие.- Ну ладно, докладывайте мне, как идут дела.- И он ушел, не сделав больше ни единого замечания и не задавая вопросов.
Четверо мужчин проводили его взглядом; когда он отошел достаточно далеко, Беснар, виновато разведя руками, обернулся к Ано.
– Он хороший следователь, мосье Ано, поверьте... Умный, изобретательный, вдумчивый, но у него есть свой пунктик, как у всякого из нас. Ему повсюду мерещатся козни Дрейфуса {Дрейфус Альфред (1859-1935) офицер Генерального штаба Франции, был обвинен в 1894 году в продаже секретных документов Германии и приговорен к пожизненной каторге. Впоследствии выяснилось, что обвинение было несправедливым, а решение военного трибунала - предвзятым}. Это дело не выходит у него из головы. Как бы ничтожна ни была убитая женщина, он должен найти у нее письма, обличающие очередного Дрейфуса. Но вы же знаете, таких людей тысячи - простые добрые обыватели, которые во всех преступлениях всегда готовы обвинить еврея.
Ано кивнул.
– Знаю. Однако когда антисемитизмом заражен следователь полиции - это очень неприятно. Пойдемте.
На полпути от ворот к вилле дорога разветвлялась, и на другой тропе они увидели молодого крепыша в узких черных брюках.
– Это шофер?- спросил Ано.- Мне нужно с ним поговорить.
Комиссар подозвал шофера.
– Серветаз, отвечайте на все вопросы этого мосье.
– Конечно, мосье комиссар,- откликнулся шофер. Вид у него был озабоченный, но отвечал он охотно и без малейших признаков страха.
– Как давно вы служите у мадам Довре?- спросил Ано.
– Четыре месяца, мосье. Я привез ее из Парижа в Экс.
– И поскольку ваши родители живут поблизости отсюда в Шамбери, вы решили воспользоваться возможностью их навестить?
– Да, мосье.
– Когда вы попросили хозяйку отпустить вас?
– В субботу, мосье.
– Вы просили выходной именно на вчерашний день, на вторник?
– Нет, мосье; я просто попросил отпустить меня на день, когда это будет удобно мадам.
– Так. Когда мадам Довре сказала вам, что вы можете поехать к родителям во вторник?
Серветаз колебался. Вид у него стал несчастный. Он неохотно ответил:
– Мосье, это не мадам Довре сказала.
– Не мадам Довре! Тогда кто же?- резко спросил Ано.
Серветаз переводил
взгляд с одного мрачного лица на другое; наконец он ответил:– Мадемуазель Селия.
– О,- протянул Ано.- Мадемуазель Селия. Когда именно она вам это сказала?
– Утром в понедельник, мосье. Я мыл машину. Она вошла в гараж с цветами, которые срезала в саду, и сказала: "Я была права, Анри. У мадам доброе сердце. Можете ехать завтра поездом, который выходит из Экса в час пятнадцать и приходит в Шамбери в два девять".
Ано насторожился.
– "Я была права, Анри" - это ее точные слова? И "У мадам доброе сердце". Ну же, ну, говорите!- Он предупреждающе поднял вверх палец.- Но будьте внимательны, Серветаз.
– Это ее подлинные слова, мосье.
– "Я была права, Анри. У мадам доброе сердце"?
– Да, мосье.
– Значит, мадемуазель Селия отпустила вас в Шамбери,- сказал Ано, пристально глядя на шофера. Серветаз смущался все больше. Вдруг голос Ано грозно зазвенел: - Вы в чем-то неуверены! Начнем с начала. Говорите правду, Серветаз!
– Мосье, я говорю правду... И действительно, мне не хотелось вам говорить. Потому что утром слышал, о чем люди кругом толкуют... Не знаю, что и думать. Мадемуазель Селия всегда была такая добрая и внимательная... Но это правда,- продолжал он с отчаянием.- Да, это мадемуазель Селия надоумила меня попросить денек для поездки в Шамбери.
– И когда она вас надоумила?
– В субботу.
Мистер Рикардо вздрогнул и сочувственно посмотрел на Ветермила. Но тот все уже для себя решил. Он стоял, упрямо вздернув подбородок, и твердым взглядом смотрел на шофера. Комиссар Беснар тоже все для себя решил. Он лишь пожал плечами.
Ано дружески потрепал шофера по руке:
– Не горюйте, дружище. Рассказывайте, как было дело.
Серветаз сокрушенно продолжил:
– В субботу утром мадемуазель Селия пришла в гараж и заказала машину на вторую половину дня. Она постояла и поговорила со мной, как часто это делала. Сказала, что слышала, что мои родители живут в Шамбери, и, раз мы находимся так близко от них, я просто обязан попросить выходной. Что грех не навестить их.
– И это все?
– Да, мосье.
– Отлично.- Резкий голос и настороженные манеры детектива сразу куда-то подевались. Казалось, он выбросил Серветаза из головы, как человек, изучивший внимательно какой-то важный документ, который до поры до времени можно убрать в дальний угол.- Посмотрим гараж!
Они прошли между кустами, и за поворотом дороги показался гараж. Ворота были открыты.
– Вы обнаружили, что ворота открыты?
– Ну да, как сейчас.
Ано кивнул.
– Что вы сделали во вторник с ключом?
– Запер гараж и отдал ключ Элен Вокье, мосье. А она повесила его на кухне.
– Понятно. Значит, ключ мог взять кто угодно?
– Да, мосье,- если знал, где искать.
В гараже возле дальней стены выстроился ряд огромных канистр с бензином.
– Одна из канистр пропала?- спросил Ано.
– Да, мосье. Когда я уезжал, в баке машины почти не оставалось бензина. Его взяли отсюда, но почему-то из середины ряда.- И он ткнул пальцем в одну из канистр.
– Вижу.- Ано в задумчивости поднял брови.