Вино фей

Черити сомневалась, что Джин теперь вообще получит приглашение хотя бы в один дом округи. Такие скандалы закрывали перед человеком все двери в общество. И, явно разделяя её опасения, к ней приблизился кузен Селентайн.

— Эта глупость обойдётся кузине дороже всех остальных, — мрачно констатировал он.

Черити глянула на него с явным упрёком.

— Могли бы и помочь, мистер Флинн, она вам не чужая.

Полковник не воспринял упрёк.

— Там и без меня довольно помощников. Я просто боялся потеряться в толпе, — усмехнулся он.

Черити были досадны его слова, но посмотрев на его лучащуюся физиономию с хитрым прищуром, она почувствовала, что не может всерьёз рассердиться. Обаяние кузена было поистине колдовским.

— Шельма вы, мистер Флинн, — осуждающе прошептала Черити, и ещё больше разозлилась, заметив, что кузен воспринял её слова как самый желанный комплимент.

Наконец был водворён порядок. Вирджинию в залитом малиновыми пятнами платье, растрёпанную и трясущуюся, увели, все наперебой бросились успокаивать несчастную мисс Кассиди, у которой левая щека основательно побагровела и под глазом наплывала опухоль. Из соседнего зала, прямо от партии виста был оторван доктор Кардифф, он то и дело прикладывал к повреждённому участку лёд и успокаивал тихо стонущую пациентку.

— Интересно, — раздался за ее спиной голос мисс Клэверинг, — что эта хитрая бестия сказала той нервной глупышке?

— Увы, она была достаточно умна, чтобы сказанное вошло только в одни уши, — ответил Флинн.

— Ничего подобного, — проскрипел голос леди Рэнделл. — Имеющий уши — услышит всё. Просто не всё можно повторить.

— Не мучьте, тётушка, — улыбнулся Клэверинг, — шепните нам на ушко.

— Как бы ни так, племянничек, — отрезала леди Рэнделл.

Этим его сиятельству и пришлось удовольствоваться.

Когда Черити вышла на балюстраду Фортесонхилла, оказалось, что их кареты уже нет, как нет и родственников. Пенять на это не приходилось: понятно, что у Хейвудов были дела поважнее, чем думать в такую минуту о ней. Пришлют ли они за ней экипаж?

Черити огляделась. Вокруг не было ни Энтони, ни сэра Тимоти, ни леди Дороти, ни Винсента. Значит, увозя Вирджинию, они уместились там впятером. Сердясь на Флинна, она решила не ждать его. При этом необходимость идти пешком не сильно обескуражила её: город освещён фонарями, а на каждом углу стоят полисмены, и Черити спустилась со ступеней и направилась по аллее вниз. Расстояние было совсем небольшое, и ей даже понравилась идея прогуляться в ночи под звёздами.

Однако не удалось.

— Вы, что, всерьёз собрались домой пешком, мисс Тэннант-Росс?

Черити обернулась. Сзади стоял граф Клэверинг.

— Почему нет? — пожала плечами Черити, — наш дом совсем недалеко.

— Ох уж эти современные девицы, — развёл руками её сиятельство. — Они не боятся ни темноты, ни мышей, ни волков, ни бандитов. Перестаёшь чувствовать себя джентльменом, ей-богу. От кого же в таком случае спасать красотку?

Тут, помешав ей ответить, на лестнице появился Селентайн Флинн.

— А, вас забыли? — кивнул он так, словно этого и ждал. — Мой экипаж к вашим услугам, кузина. Я поехал, Фрэнк.

— Представляю, какой сумбур вы там застанете.

— Ну, для этого большого воображения не нужно, — пробурчал Флинн, галантно подавая руку Черити и помогая ей подняться в его ландо. — Трогай, Бэзил!

Дорогой Черити думала, что случившееся было настоящей местью света, но местью слишком жестокой. Прессинг общественного мнения как давление атмосферы: увидеть нельзя, однако на каждый квадратный дюйм давят шестнадцать фунтов. И сколь часто мнение света щадит ястреба и карает цыплёнка!

— Что вы загрустили, мисс Тэннант-Росс? — голос кузена вывел её из задумчивости.

— Вирджиния не скоро оправится…

Кузен пожал плечами.

— Вы не согласны с общественным приговором? Разве кто-нибудь из нас в силах что-то противопоставить мнению общества, когда оно берётся судить, что хорошо, а что — достойно осуждения?

— Глас народа Христа распял.

— Наша кузина не Мария Магдалина, — махнул рукой Селентайн.

— Скажите мне честно, мистер Флинн, всё, что произошло сегодня — задумано мистером Клэверингом?

Лицо Флинна в огнях проезжавшей мимо кареты показалось Черити изумлённо-шутовским.

— Что? — Флинн едва не расхохотался. — Фрэнсис, по-вашему, подбил мисс Кассиди сказать мисс Хейвуд, что из неё будет такая же графиня, как из дерьма — пуля? Да ему и в голову бы такое не пришло, уверяю вас. Кто хорошо воспитан, мил даже с теми, кто дурно воспитан. Фрэнк старается сохранить хорошие манеры, надеется, что они когда-нибудь они снова войдут в моду.

— Откуда вы знаете, что мисс Кассиди сказала Вирджинии?

— Разумеется, от мисс Клэверинг. А та — выпытала у тётушки, а тётушке сказала её вездесущая компаньонка, миссис Элтон, — весело рассмеялся он. — Впрочем, я и сам ни минуты не сомневался, что сказано было нечто подобное. За исключением грубости выражений, конечно. Сам же я — благовоспитанный человек, и всегда стараюсь говорить так, — улыбнулся он, — словно меня слушает моя матушка. Клэверинг — тоже.

— Я не говорю о мисс Кассиди. Она могла сказать, что ей вздумалось, но изначально ведь всё задумал Клэверинг?

— Что задумал? — вытаращил глаза Селентайн Флинн. — Пригласить на первые два танца мисс Сесили Кассиди? Да. Но это, что, преступление? Это, во-первых, неотъемлемое право мужчины, — приглашать, кого вздумается, а во-вторых, дорогая кузина, он сказал, что именно вы помешали ему пригласить, кого ему хотелось.

— Что? — изумилась в свою очередь Черити. — Я ничего ему не говорила!

— Он сказал, что мисс Тэннант-Росс лишила его свободы выбора. Вы же сами невесть почему запретили ему уделять вам внимание. Что ему оставалось? Мисс Марвелл ему не по душе, мисс Стэнбридж слепа как курица, все три мисс Фортескью глупы, как галки, мисс Хейвуд явно непостоянная особа, а раз так, он пригласил мисс Кассиди. В чём же вы его упрекаете?

Черити вспомнила свой странный разговор с его сиятельством после встречи с миссис Кассандрой Стэнбридж, и вздохнула. Сейчас он проступил какой-то новой, пугающей гранью.

— Но почему Вирджинию никто не пригласил?

— Да Бог его знает, — пожал плечами Флинн. — Возможно, молодые люди сочли, что особа, разорвавшая по глупой прихоти помолвку, не очень постоянна. А если они это не поняли сами, надо полагать, им это пояснили родители. Кто-то дружен с отвергнутым женихом, кто-то — отомстил ей за былое пренебрежение, кто-то — ещё по каким-то соображениям, — что толку сейчас размышлять об этом?