Виски по-ирландски

Через секунду Билли услышала знакомые голоса, ей показалось, что ноги не удержат и она осела на верхнюю ступеньку.

– Я тебя ненавижу!
– мужской старческий голос, немного завышен от гнева, хрипит.

– Да мне плевать!
– вторил ему женский. Старушка выплевывала слова, как заправский моряк табак.

– Ты мне испортила всю жизнь!
– втолковывал старик, он явно говорил это далеко не впервые.

– А я заведу любовника!
– ответила старуха.

– Да кому нужен твой сухофрукт?!
– старик снова повысил голос, и сошёл в фальцет.

– Ах ты паскуда!
– послышались глухие «тук-тук» - это старуха взяла свою трость и бьет мужа по сгорбленной спине.

Билли никак не могла унять рыданий. Просидеть взаперти в комнате пять дней, а потом выйти и попасть домой. Она не плакала и не жалела себя все эти дни, позволяла себе распуститься только в моменты абсолютного откровения, а тут на глазах у стольких зрителей, захлёбываться и часто дышать, будто вытащенная на берег рыба.

Она сидела на ступеньке, обняв резную балясину, пока у подножья лестницы не появился самый прекрасный на свете мужчина. Он дерзко улыбался, но на его подбородке уже появилась складка, будто вот-вот и он обнимет балясину и утонет в слезах. Его глаза светились таким счастьем долгожданной встречи, что все вокруг почтительно отступили, признавая, что это воссоединение самое важное сейчас событие, и нельзя отвлекать этих двоих.

– Уилл!
– воскликнула Билли, и чуть не кубарем скатилась по лестнице, подхваченная тут же на руки.

– Как же я скучал, - шепнул он, прижимаясь своей щекой к её мокрой щеке и благодаря Билли за плаксивость, его слез теперь не было видно.

– Уф, милые. Мама в отпуске, вас для мамы не существует, мама превращается в бездетную холостячку!
– раздался звонкий женский голос, в гостиную вошла эффектная брюнетка в облегающем изумрудном платье. Следом за ней бежали трое детей: два мальчика чуть старше Боно и девочка помладше.
– Что вы сделаете, если захотите есть?- не оборачиваясь спрашивала она детей, как генерал-аншеф перед боем.

– Попросим леди по имени Эстель, - хором ответили дети.

– Что вы сделаете, если испачкаетесь?

– Попросим леди по имени Бьянка!

– В каком случае вы обратитесь к маме?

– Ни в каком, мы сиротки, - со смехом ответили дети, а девушка остановилась, развернулась на месте и победно вскинула руку, и все трое малышей по очереди отбили ей «пять».

– Мы свободны!
– девушка, наконец, подняла голову и заметила Билли и Уильяма, сжимавших друг друга в объятиях.
– М-м... инцест? Можно мне к вам?
– она откинула за спину длинные пышные волосы в стиле Орнеллы Мути и подмигнула Уильяму.

– Милая, мне не нужен секс без тебя, - честно признался Уильям, под шокированный вдох Остеров во главе с Валерией.

– Ты такой милый, - снисходительно заметила девушка, но подмигнула ему и, приближаясь особенно соблазнительно, виляла бёдрами. Дети провожали девушку восхищенными взглядами, полными гордости.

– Это ваша мама?
– спросил Боно, который выбежал на шум.

– Прикинь, - кивнул один из мальчиков.

– А-а... крутая! А у меня собака есть, показать?

– Ма...
– начал было один из мальчиков, но девушка обернулась и округлила глаза, потом развела руками, мол нет тут никакой мамы, милый.
– Ой, а папа у нас есть?
– уточнил мальчик.

– Не-а, - Уильям не отрывал глаз от девушки-брюнетки, которая подавляла смех, закусив ноготь большого пальца.
– У вас есть тётя Билли, бабушка Оливия и куча родственников Остеров.

– Понятно, бабушка Оливия, мы пойдём с этим мальчиком!
– крикнул один из сыновей Уильяма, и все несовершеннолетние убежали.

– Обожаю этих детей, - заметил Уильям.

– Да, даже жаль, что они не наши, - вздохнула девушка.
– Привет всем, кого не знаю, я - Мару, жена Уильяма.

Билл и Мару, конечно, были родителями младших Фоссов, и родителями превосхоными. Но настолько не зацикливались на своей роли, что порой позволяли всем думать иначе, лишь бы слышать меньше глупостей в свой адрес. Эти двое... не заморачивались. И в первую очередь любили друг друга.

Теперь, когда объятие Уильяма и Билли было бесцеремонно нарушено Мару, остальные посчитали возможным перемещаться по комнате и говорить. Бьянка бросилась исполнять желание ворчливого старика выпить воды со льдом и лимонным соком. Пандора подошла, чтобы обнять Мару и поздравить, первой из Остеров, Билли.

– Никогда не понимал, почему из нас двоих, первым она всегда обнимала брата?
– возмущённо спросил мужчина средних лет, который сидел все это время на диване рядом со своей матерью, Оливией.

– О, дело же явно в том, что Билл симпатичнее, ничего личного, но даже я выбрала его, - развела руками, как ни в чем не бывало, Мару. Она пересекла комнату с видом, будто идёт по подиуму и села напротив Валерии, очевидно выбрав её своей жертвой.
– Хотя у вас был шанс!
– от такого обольстительного взгляда, должны были останавливаться мужские сердца. Саймону Фоссу, явно, ничего не грозило благодаря выработанному за годы имунитету, а вот Луи Почето пораженно уставился на миссис Фосс. После Оливии такой удар был для него слишком велик.

– Па, она не шутит! Ты отставал всего на пару пунктов!
– поддержал жену Уильям и сел рядом с ней.

– Вы можете быть серьёзными хоть иногда?
– устало спросил Саймон, поднимаясь навстречу дочери.

– Нет, - хором ответили Уильям и Мару.

Ко дню рождения Пандора привезла в Белфаст самых любимых людей Билли. Во-первых, это, конечно, был Уильям Фосс с женой и детьми, старший брат Билли. Помимо имени они делили по жизни и радости, и горе. Билли была невероятно к нему привязана, хотя сложно было встретить человека, который устоял бы перед Уильямом. Во-вторых, из Швейцарии приехал отец Билли - Саймон. Они с Билли не были так же близки, как с братом, но она однозначно считалась папиной дочкой, а не маминой.

Самым неожиданным сюрпризом для Билли оказались прабабушка Вильгельмина и прадедушка Этьен, родители Оливии. Эти двое с трудом могли пережить перелёт, исключительно по той причине, что люто друг друга ненавидели, но примерно в той же степени друг в друге нуждались.

– А мама?
– спросила Билли.

– Эта проститутка?
– пропищала прабабушка, а Оливия закатила глаза.

– Да ты сама проститутка!
– тут же активировался прадедушка и близоруко замахнулся на жену.

– Я твоя жена!

– Это не значит, что ты не можешь быть проституткой!
– кричал прадедушка.
– Не удивлюсь, если на втоих похоронах объявится сутенёр и выставит мне счёт за шестьдесят лет!

– Да ты не доживёшь!!

– Пожалуйста, мама, папа! Можно без этого?
– поинтересовалась Оливия и тут же пожалела о том, что взяла слово. А вот Саймон, любимый внук, нашёлся, что сказать и в два счёта старики были разведены. Этьен даже выплюнул что-то очень похожее на «люблю тебя», а Вильгельмина польщенно поджала губы, мол: да что ты говоришь.