Виски со сливками

И где Марис?

Я сняла заколку и внимательно её осмотрела: маячок находился где-то внутри. «Дядя Саша, вы получили сигнал?!» — хотелось крикнуть мне, но я молчала, вместо этого снова заколола волосы и забарабанила в дверь.

— Чего ещё? — спросил тот же парень, который приносил мне еду.

— В туалет можно?

— Пошли.

Я двинулась по коридору первой, мой конвоир шёл следом. Дом оказался довольно большим, мы сделали два поворота, пока не добрались до удобств. Прошли мимо нескольких комнат. В одной из них разговаривали, оттуда доносились мужские голоса.

Пока я находилась в туалете, к конвоиру подошёл кто-то из приятелей.

— Руки помыть можно? — спросила я, представ перед молодыми людьми.

— А душ принять не желаешь? — с издёвкой поинтересовался тот, который только что подошёл.

— Желаю, — спокойно ответила я. — Пожалуйста, выделите полотенце.

— Ну ты, слышишь, бля…

— Где ванная? — обратилась я к первому.

— Ты это… — тем временем снова открыл рот второй, но я даже не удостоила его взглядом.

Первый посоветовал приятелю от меня отвязаться, а то «неизвестно, что шеф скажет». Подобный аргумент подействовал. Я сделала вывод, что тащить меня в койку воспрещалось, хотя применять силу не возбранялось в случае необходимости (что и произошло в машине). Первый открыл мне дверь ванной и показал на полотенце.

— Может, обойдёшься без душа? — робко спросил он.

— Хорошо, — милостиво согласилась я. — Только вымою руки и лицо.

Закончив процедуру умывания, я вышла из ванной. Мой конвоир снова был один и ожидал меня под дверью.

— А вы чьи? — поинтересовалась я — Приедет шеф, и все узнаешь. Так, на вопросы отвечать запрещено, если что-то и будет объяснено, то только самим шефом.

Меня снова заперли в моей темнице. Я решила лечь вздремнуть — все равно делать было нечего, болела голова и вообще следовало отдохнуть, — неизвестно, что ещё ждало меня ночью.

Я проснулась от шума открываемой двери, кто-то включил свет, который после тьмы показался мне очень ярким. Я закрыла глаза рукой.

— Вставай, спящая красавица, — позвал густой баритон, не принадлежавший ни одному из моих похитителей.

— Выйдите, мне надо одеться, — заявила я. Вместо этого мужчина вошёл в мою темницу и прикрыл за собой дверь.

— Одевайся. Я ничего нового все равно не увижу.

— Но тем не менее… — начала я и осеклась. Мои глаза уже привыкли к свету и я увидела гостя. Это был Викинг — Виталий Станиславович Сергиенко, банкир и отец Лили.

— Вижу, что узнала, — усмехнулся он, устраиваясь на одном из стульев напротив кровати.

Я села, натянув на себя одеяло. Моя одежда лежала на втором стуле. Так, этому что надо? Узнать, как погибла Лиля?

Я вопросительно посмотрела на Сергиенко.

— Ну рассказывай, — сказал Викинг.

— Чего рассказывать? — спросила я. — И вообще мне бы в туалет и умыться…

— Успеешь, — заявил он.

— И как прикажите все это понимать? — спросила я, широким жестом обводя темницу. Я несколько осмелела: убивать вроде бы меня не собирались, пытать тоже. Правда, в доме находилось слишком много особей мужского пола…

— Дитя моё, — заговорил Викинг, — ты решила играть во взрослые игры, а значит, должна понимать, что и спрос с тебя будет, как со взрослой. Итак?

— Что вы от меня хотите? — произнесла я голосом маленькой девочки: я в самом деле не понимала, что ему нужно.

Викинг внимательно посмотрел на меня, наверное, решая, полная ли я идиотка или притворяюсь. По всей вероятности, он не пришёл ни к какому выводу, и поэтому задал конкретный вопрос:

— Что ты делала на кладбище?

— Навещала своего предыдущего, — честно ответила я.

Сергиенко несколько секунд переваривал услышанное.

— Это того алкаша кладбищенского, что ли? Неужели он так плохо обо мне думает?

— У вас все в порядке со зрением? — спросила я.

— Не понял.

Я встала с постели в одних узеньких трусиках и прошлась как по подиуму перед обалдевшим Сергиенко. Закончив демонстрацию, я опять скрылась под одеялом.

— И как я должен это понимать? — выпучился на меня Сергиенко, пытаясь прожечь одеяло взглядом.

— Вы алкаша кладбищенского хорошо рассмотрели? — ответила я вопросом на вопрос. — По крайней мере, смогли прийти к выводу, что он — алкаш кладбищенский, — ответила я вместо Сергиенко. — Я на бомжиху или кладбищенскую алкашку тяну?

Или как?

Викинг расхохотался и долго не мог успокоиться, потом приоткрыл дверь, ведущую в коридор, и крикнул, чтобы ему принесли пива. Я опять попросила себе виски со сливками. Получив очередной отказ, попросила «колу». Через минуту нарисовался конвоир с двумя банками и опять плотно прикрыл за собой дверь.

— Так кто же такой твой предыдущий, как ты его называешь? И почему предыдущий? Это слово вообще-то употребляется в неоконченном математическом ряду.

— Можно подумать, я на последнем поставила точку, — хмыкнула я. — До конца ряда ещё знаете, сколько?..

Сергиенко опять усмехнулся, а потом снова начал задавать вопросы:

— Так почему же все-таки предыдущий?

— Потому что предыдущий, — ответила я чистую правду.

— Мы не понимаем друг друга, — заявил Виталий Станиславович. — Нельзя ли пояснить поподробнее?

— Ну чего тут объяснять? — начала заводиться я. — У вас сейчас какая по счёту женщина?

— Жена вторая, а любовница — не помню. — Сергиенко не прекращал улыбаться.

— Но не первая и не последняя? Виталий Станиславович расхохотался.

— Так, частично понял, что ты имеешь в виду, говоря «предыдущий». А кто нынешний?

— Место вакантно.

— А последний?

— Волошин Олег Николаевич. Слыхали про такого?

— Слыхал, — кивнул Сергиенко. — вcе-таки, кто же предыдущий?

— Вы сами к нему на могилу ходили. Сергиенко высказался непечатными словами, потом глубоко задумался. Наконец он поднял голову, внимательно посмотрел на меня и спросил:

— А откуда ты знаешь этого алкаша?.. С кладбища?

— Так он там все время пасётся, — уверенно ответила я, хотя видела тогда дядю Колю впервые, но раз его знали ребята-могильщики, значит, он бывает там регулярно.

— И ты часто навещаешь своего предыдущего?

— Часто, — ответила я и отвернулась к стене: у меня выступили слезы.

Сергиенко помолчал, потом спросил, не хочу ли я выпить чего-нибудь покрепче. Я отказалась: все равно нет ни виски, ни сливок. Как мне показалось, направляясь на встречу со мной, Сергиенко ожидал услышать другие ответы. Может, теперь думает, что зря устроил весь сыр-бор?

— Наташа… — наконец позвал он меня.

— Ну что ещё?

— А твоего предыдущего… ну, в смысле, Бондаря… его в самом деле убили?