Витязь. Замок людоеда

— Как зовут?

— Ганс, ваша милость, — попытался подняться тот, но я возложил длань ему на плечо и вернул обратно.

— Тебе, Ганс, отводится самый сложный участок работы. Будешь стоять здесь. Задача следующая: принимаешь пустые ведра, наполняешь и отдаешь обратно. И ни шагу в сторону. Делаешь только то, что я велел. Это понятно?

— Как прикажете, господин барон.

— Вот и отлично. Ты… — я поманил к себе стоящего рядом ландскнехта.

— Бруно, ваша милость.

— Ты, Бруно, принимаешь наполненное ведро, делаешь… — я сам промерил расстояние. — Пять шагов, забираешь пустое ведро у напарника и передаешь полное. Потом несешь пустое Гансу. Принимаешь от него полное, и все сначала… Понятна задача?

— Шагов ваших или моих? Потому что моих тут все восемь уместятся.

— Уточнение принимается. — Я вытащил засапожный нож и нацарапал на стене приметную загогулину. — Вот до этого места…

Таким же методом я расставил всю цепочку, с тем чтобы последнему приходилось только выплескивать воду «за борт».

— Начали… И не торопитесь. Работайте, как на сенокосе.

Деревенским парням дополнительно разжевывать мой совет нужды не было. Кто из них, особенно на первых порах, не вздыхал, глядя на бескрайнее море трав. Которое не то что выкосить, взглядом не охватить. Но степенно, не спеша — бесконечность не терпит суеты — взмах за взмахом, продвигаясь за один прокос всего лишь на полступни, косарь заходит в зеленые волны… И спустя какое-то время, оглянувшись, становится понятно: человек победит и в этот раз.

В общем, дело пошло.

— Ганс, ты старший. Не забывайте менять друг друга. А когда сверху доставать будет неудобно и придется спуститься в подвал, позовешь нас. Мы тоже разомнемся… — отдал я последнее распоряжение. Потом повернулся к своим офицерам: — Ну вот, теперь можно и посекретничать. Пойдем, не будем мешать.

Ни Лис, ни пан Лешек, которых гораздо больше оптимизации наемного труда интересовала тайна сокровищ, возражать не стали. Так что, прихватив на кухне кольцо колбасы, я повел их обратно наверх. В гостиную.

— Скажите, кто из вас слышал о замке Розиттен?

Фридрих ответил первый.

— Один из замков Тевтонского ордена. Мощная крепость, большой гарнизон. Удачное положение. Без многотысячной армии и стенобитных орудий даже близко соваться нет смысла.

— Снаружи…

Пан Пшеньковицкий уловил мою мысль с ходу. И не удивительно. Сам не так давно порталом пользовался.

— Радужный Переход? Здесь?.. В подвале?

Я ограничился кивком.

— Нет… — Фридрих тут же помотал головой. — Это не план и даже не авантюра. Это самоубийство. Поверь, Степан, я знаю, что говорю. Лешек, подтверди. Лет сто, наверное, как оставили подобные попытки. Только для связи или помощи осажденным.

— Даже не сомневайтесь, ваша милость. Всем известно, что нет ничего проще, чем пройти Радужным Переходом, если знать нужный вход. Поэтому их охраняют, как зеницу ока. И на выходе каждого чужака встретят вооруженные до зубов стражники, решетки, замки и другие ловушки. Не говоря уже о стрелках. А так как проход может перенести только одного, то шансов нет. Полдюжины арбалетчиков перестреляют целую армию, которая будет двигаться по одному, как на горной тропе.

— А еще… Бывали случаи, когда и отдельные воины, и целые отряды входили в него и больше нигде не появлялись.

Капитан ландскнехтов потупил глаза, словно оправдывался.

— Я понимаю, о чем ты подумал. Но Розиттен не Шварцреген. Покойный барон считал, что ему опасаться некого, поскольку официально, он придерживался нейтралитета. Вот и охрану мои люди несли без усердия. Исполняя скорее роль привратников, чем стражников.

Тут Рыжий Фридрих неожиданно ухмыльнулся.

— Интересно, что монсеньор подумал, когда в очередной раз захотел проведать барона и не смог войти?

— Увидим его, спросим, — я тоже изобразил улыбку. — Спасибо, господа. Все это я тоже знаю… Больше того, брат Альбрехт был столь любезен, что подробно объяснил мне, как охраняется Радужный Проход в замке Розиттен. Там и в самом деле очень серьезные препятствия. Целая комбинация из опускающихся и поднимающихся по очереди решеток. Причем система противовесов установлена так, что поднять можно только одну. Но… — тут я не отказал себе в удовольствии сделать паузу. Для пущей интриги.

* * *

— Ваша милость, — очень кстати в дверях показался запыхавшийся монашек. — Дыру заделали. Что теперь прикажете?

— Я бы от ужина не отказался, — ввернул Лис, недвусмысленно поглядывая на колбасу, которую я так и не выпустил из рук. Не в том смысле, что зажал, а что так и не использовал по назначению.

— Добро… С тобою кто был?

— Генрих.

— Его отправь на усиление товарищам, а сам займись кухней. Подкрепиться действительно не помешает. У нас дома говорят: «Война войной, а обедать надо вовремя».

— Золотые слова, — искренне восхитился пан Лешек. — Я все больше убеждаюсь, что не ошибся, приняв предложение Лиса. С таким заботливым командиром мы нигде не пропадем.

Монашек ушел, а я принялся объяснять офицерам свою придумку.

— Наш шанс, господа, в том, что все думают точно так же, как и вы. А главное, никто не ждет в гости меня…

Оба офицера промолчали, но по их лицам было видно, что они не улавливают разницу. Более того, даже что-то скептическое появилось. Мол, да, мы видим, ты чертовски вымахал и в плечах раздался. Ну и что? Арбалетной стреле все равно, кого бить: серну или матерого зубра. Главное, попасть. А чем больше мишень, тем сложнее промахнуться.

— Безумие, — все же не выдержал Фридрих. — Чтоб мне с этого места…

— Не торопись… — я поднял руку в успокаивающем жесте и с удивлением обнаружил, что все еще держу в ней колбасу. Подумал секунду, разломал кольцо пополам, один кусок протянул Лису, а второй — пану Лешку.

— Утолите голод и слушайте дальше… Радужные Переходы принято считать безопасными потому, что они подобны горловине клепсидры. Сколько воды не налей, а вниз по капле просачиваться будет. В нашем случае, какое войско ни собери, в бой воины смогут вступать только по одному. Это раз… Два — ничего, кроме того, что один человек в состоянии поднять, он с собой не пронесет. Три — на выходе гостя ждет вооруженная стража.

Офицеры жевали и поддакивали. Пока все, что я говорил, не расходилось с действительностью и их знаниями.

— Можно выбрать самого умелого рыцаря, снарядить в лучшую броню, от которой арбалетные болты будут отскакивать, как от гранита. Можно сунуть ему в руки самый большой и надежный щит, который он только в состоянии сдвинуть с места. И… получим бронированный кулак на разбитой параличом руке. Потому что идти наш боец сможет не быстрее улитки. То есть пока доберется до первой решетки, охрана поднимет тревогу и позовет подмогу.

Синхронный кивок.

— Но даже не это самое главное препятствие. Вопрос в том, что делать дальше? Ведь ничего по-настоящему пригодного для того, чтобы сломать решетку, один человек попросту не поднимет. Верно?

Фридрих привычно почесался в бороде и неуверенно проворчал:

— Я понял, к чему ты клонишь, Степан. Ты и в самом деле стоишь как минимум троих и спокойно смог бы пронести через переход какое-нибудь бревно. Но… тебе нужен надежный доспех. И тяжелее он будет во столько же раз, насколько ты больше обычного человека. То есть движения твои тоже замедлятся. И арбалетчики, чуть раньше или чуть позже, отыщут слабое место. Так что с чего начали разговор, в то же и уперлись. Авантюра… Не имеющая ни малейшего шанса на успех.