Вкус (Гурман, Дегустатор)

Он посмотрел на Майка и улыбнулся толстогубой, влажногубой улыбкой. Майк сидел с каменным лицом.

– - Итак, во-первых, из какого района в Бордо это вино? Это нетрудно угадать. Оно слишком легко по своей субстанции, чтобы могло быть сент-эмильонским или гравским. Скорее всего, это Медок. Да, вне всякого сомнения, Медок... Теперь второй вопрос: из какой коммуны Медока это вино? Если мы будем элиминировать, то определить это тоже будет несложно. Марго? Нет, определенно не Марго. Оно не обладает пылким букетом "Марго". Пойак? Нет, и не Пойак. Для этого оно слишком нежное, слишком мягкое и томное. Вино из Пойака имеет вкус, который по своему характеру почти величествен. И в "Пойаке" я всегда чувствую этот своеобразный аромат, удивительно землистый, плотный аромат, который лоза впитывает в себя из грунта той местности. Нет-нет. Это... это очень нежное вино, сдержанное и стыдливое, нерешительно, но грациозно раскрывающееся на второй стадии пробы. Оно, пожалуй, немного плутовато на второй стадии, а также немного шаловливо, поскольку дразнит язык остатком, крошечным остатком танина. А в послевкусии оно бесподобно -умиротворяюще и женственно, с той известной радужной щедростью, которую можно найти только в винах коммуны Сент-Жюльен. Несомнено, это "Сент-Жюльен".

Ричард Пратт откинулся на своем стуле и, держа руки на уровне груди, аккуратно свел друг с другом кончики пальцев. Он вел себя до смешного самонадеянно, но, видимо, делал это умышленно -- хотел потешиться над хозяином дома. Я в немалом напряжении ждал, что же будет дальше. Луиза достала сигарету. Пратт услышал шипение загоревшейся спички и резко повернулся, охваченный неожиданным негодованием.

– - Я попросил бы вас!
– - вскричал он.
– - Пожалуйста, прекратите! Это отвратительная привычка -- курить за столом.

Она посмотрела на него, все еще держа горящую спичку в руке; взгляд ее больших, спокойных глаз задержался на несколько секунд на его лице и потом медленно, презрительно удалился. Она опустила голову и задула спичку, однако оставила незажженную сигарету между пальцами.

– - Извините, моя дорогая, -- сказал Пратт, -- но я терпеть не могу, когда за столом курят.

На этот раз она на него не посмотрела.

– - Итак, идем дальше -- где мы остановились?
– - продолжил он.
– - Ах, да. Это вино, значит, из региона Бордо, коммуна Сент-Жюльен в Медоке. Чудесно. Однако теперь мы подходим к самой трудной части -- названию виноградника. Ибо в Сент-Жюльене имеется великое множество виноградников и различие между вином одного и вином другого виноградника, как справедливо и точно заметил до этого наш радушный хозяин, зачастую довольно незначительно. И все же...

Пратт сделал паузу и закрыл глаза.

– - Я попробую сейчас определить категорию, -- пояснил он.
– - Если мне это удастся, то победа будет наполовину в моем кармане. Секундочку... Это вино явно не первой категории, даже не второй. Это не "великое вино". Ему не хватает качества, не хватает...
– - как бы это назвать?
– - огня, силы. Но третья категория -- это может быть. Впрочем, нет, сомневаюсь. Наш гостеприимный хозяин сообщил нам, что это вино хорошего года и тем, вероятно, немного польстил ему. Мне надо быть осторожным. Очень осторожным.

Он поднял бокал и отпил маленький глоток.

– - Да, -- сказал он, причмокивая губами, -- Я был прав. Это вино четвертой категории. Теперь я уверен. Вино четвертой категории очень хорошего года, даже, можно сказать, великого года. Поэтому-то оно в самом начале по вкусу было похоже на вино третьей или даже второй категории. Отлично! Замечательно! Мы все ближе к цели. Какие виноградники, относящиеся к четвертой категории, имеются в коммуне Сент-Жюльен?

Он снова поднял бокал и поднес его к своей мягкой, выпяченной нижней губе. Я видел, как изо рта выскочил кончик языка, розовый и острый, окунулся в вино и ускользнул обратно -- отталкивющая картина. Не открывая глаз, Пратт отставил бокал. На его лице лежало выражение высочайшей концентрации; только мясистые губы двигались, скользили друг по другу, точно две влажные губки.

– - Вот оно опять!
– - воскликнул он.
– - Танин ближе к середине вкусовой гаммы и это чувство, как будто язык слегка сжимается. Да-да, конечно! Теперь я догадался! Это вино одного из небольших хозяйств в районе Бейшевеля. Я точно помню... Местность вокруг Бейшевеля... река... маленький порт, который занесло илом до такой степени, что в него больше не могут заходить суда по перевозке вина. Бейшевель... Может, это даже само бейшевельское? Нет, все же не думаю. Но где-то поблизости... Шато Тальбо? Может, это "Тальбо"? Да, вполне возможно. Подождите!..

Он пригубил бокал. Уголками глаз я наблюдал, как Майк Скофилд все больше и больше склонялся над столом. Его рот был приоткрыт, а маленькие глаза в упор смотрели на Ричарда Пратта.

– - Нет. Я был неправ. Это не "Тальбо". От "Тальбо" хмелеешь немного быстрее, чем от этого; букет на поверхности интенсивнее. Если это 34-й год, как я предполагаю, то это вряд ли "Тальбо". Гм... Дайте-ка подумать. Не Бейшевель, не Тальбо и все же так похоже на них, так близко по вкусу, что виноградник, собственно, должен находиться где-то посередине. Та-ак, какой же это может быть?

Он медлил, и мы смотрели на него, затаив дыхание. Каждый из нас, даже жена Майка, наблюдали сейчас за ним. Я слышал, как служанка на цыпочках подошла к буфету за моей спиной и, чтобы не нарушать тишины, очень осторожно поставила на него блюдо с овощами.

– - А-а!
– - воскликнул вдруг Пратт.
– - Все ясно! Да, кажется, я догадался.

Он выпил последний глоток вина. Затем, с еще поднятым на уровне рта бокалом, повернулся к Майку, улыбнулся -- вкрадчивой, маслянистой улыбкой -и сказал:

– - Если хотите знать точно, наш малыш -- это "Шато Бранейр Дюкрю".

Майк сидел, весь замерев.

– - А именно: 1934 года.

Мы все смотрели на Майка и ждали, когда он повернет бутылку в корзине и покажет этикетку.

– - Это ваш окончательный ответ?
– - спросил Майк.

– - Думаю, что да.

– - Ну, так что же -- да или нет?

– - Да.

– - Какое, вы сказали, название?

– - "Шато Бранейр Дюкрю". Славный виноградничек. Добротное старое хозяйство. Неплохо мне знакомо. Как это я сразу не догадался.

– - Давай, папа, -- сказала Луиза, -- поворачивай бутылку, чтобы мы могли увидеть название. Меня ждут два моих дома.

– - Одну секунду, -- пробормотал Майк.
– - Подождите немного.

Он сидел без движения, точно громом пораженный, и его лицо прямо на глазах делалось пористым и блеклым, как будто из него медленно вытекала жизнь.

– - Майкл!
– - резко подала голос его жена с другого конца стола.
– - Что случилось?

– - Маргарет, пожалуйста, не вмешивайся не в свои дела.

Ричард Пратт смотрел на Майка, его влажный рот смеялся, а маленькие глазки блестели. Майк не смотрел ни на кого.

– - Папа!
– - вскричала его дочь со страхом в голосе.
– - Папа, уж не хочешь ли ты сказать, что он отгадал правильно?

– - Не волнуйся, доченька, -- выдавил из себя Майк.
– - У тебя нет никаких причин волноваться.

Я думаю, что в первую очередь желание Майка убежать сейчас подальше от своей семьи побудило его сказать Ричарду Пратту:

– - У меня будет к вам деловое предложение, Ричард. Мы перейдем сейчас с вами в соседнюю комнату и спокойно там все обсудим.