Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III

У него остались лишь острые осколки собственной веры. Он не сдастся. И не отступит. Он отказывался покидать этот город. Слишком много здесь было еще работы.

Молли свернулась в клубок на полу, сжимая руками живот. Ее тошнило. Джером опустился рядом на колени, помог ей подняться на ноги, и жена тяжело привалилась к нему.

— Ты ранена? С тобой все в порядке?

Молли глубоко вздохнула.

— Все будет хорошо. Просто я почувствовала, как толкается внутри ребенок.

Он не спросил, почему тогда она так дрожит.

А она не сказала ему, что, судя по ощущениям, ребенок толкался изнутри маленьким копытом.

ДЖОЗЕФ В. ХАРТЛАУБ

Старлетки и Спейсбои

Небо словно покрылось разноцветными брызгами, на светлом голубом фоне парили воздухоплавательные шары всех форм, цветов и их сочетаний. Была суббота, и до полудня оставалось еще несколько часов, но вся немалая территория Парка развлечений была забита до предела, и все новые и новые шары поднимались в воздух под ахи и охи толпы внизу. Блестка, в свои недавно исполнившиеся восемнадцать, слишком уважала себя для того, чтобы по-детски вопить от удовольствия, как делала в пять или шесть лет(да и в двенадцать-тринадцать тоже), и все же воздушный спектакль в небе и на земле волновал ее до глубины души. Обычно она не умела думать с иронией, даже когда это было заданием на занятиях по английскому, но сейчас настал тот миг, когда пришла едкая мысль, что она одна-одинешенька в этой многотысячной толпе.

День начинался совсем иначе. Она приехала на Сан-Тран с подругой Мари, ранним утром обе отправились на Праздник воздушных шаров, чтобы провести там целый день и как следует оторваться. И несколько часов все шло так, как и планировалось: они бродили по парку, разглядывали воздушные шары, сделанные в виде людей, и людей, одетых, как воздушные шары, и все это на фоне величественных гор Сандия, которые поднимались над пустыней к северо-востоку от Альбукерке.

А потом они разделились. Внезапно и ненамеренно, просто Мари увидела Майкла, своего недавно ставшего бывшим бойфренда. Майкл брел в толпе всего в нескольких метрах от них. Мари быстро переговорила с Блесткой (которая заверила подругу, что все отлично и ей совсем неплохо будет одной) и пошла к нему. Майкл улыбнулся, что-то сказал, взял ее за руку, и больше Блестка их не видела, они затерялись в толпе.

Блестка начинала уставать от впечатлений. На нее давило ощущение толпы вокруг, да и голод подавал первые признаки.

Утром она в спешке вышла из квартиры, успев только ополоснуться, быстро нанести макияж и припудрить тело блестками, за которые и получила свое прозвище. Сейчас, в толпе, она высматривала киоск с едой, к которому не тянулась бы очередь в несколько миль. И тут ее схватили за плечо.

Она обернулась и увидела Рода, вырядившегося в серые слаксы и форменную футболку с овальным ярлычком слева. На ярлычке было вышито его имя.

— Привет, блестящая, — сказал он, оскалив в улыбке желтые зубы, которые друзья называли «летними» (между «летом» и «летом» вполне поместились бы еще «осень», «зима» и «весна»), дохнул сигаретным дымом. — Что ты тут делаешь?

— Привет, Род. Ты почему тут, рука устала?

— Шутишь, да? — Он затянулся сигаретой, вытащил из кармана мятую пачку «Честерфилда», протянул ей. Блестка помотала головой, и Род спрятал пачку. — Твоя маманя тоже тут?

— Ты же знаешь, что нет. Она дома, ждет тебя.

— Ага, ну да. Но я освободился раньше и решил малость развеяться перед тем, как к ней идти. — Он снова затянулся и выдохнул дым ей в лицо, улыбаясь. — Здорово, что я тебя встретил. Мне так и так надо было с тобой поговорить. Познакомиться, так сказать, поближе.

Блестка снова помотала головой. Этот идиот ее уже утомил.

— Не стоит ко мне подкатывать, Родни, — сказала она, специально называя его именем, которое он ненавидел.

В июле, три месяца назад, ей исполнилось восемнадцать, и она не раз ловила на себе его взгляды, обычно когда мать отворачивалась, а Род думал, что она его не видит. Сама Блестка скорей отдалась бы бродяге под Уолмартом, чем этой волосатой обезьяне.

— Мне нужно идти.

Она отвернулась и шагнула прочь, но Род схватил ее за руку и развернул к себе, не слишком грубо, но и далеко не ласково.

— Задержись на минутку, — сказал он. — Я просто хочу поговорить. — Он улыбался, но в глазах зажегся неприятный огонек. — Нечего так злобствовать, юная леди.

Она оглянулась, но никто не смотрел в их сторону. Люди шли по своим делам в разных направлениях. Она была одинока в этой огромной толпе. Где-то кричали счастливые голоса, какая-то девушка пищала: «Помогите!» — ей смеялись в ответ. Блестка попыталась вырваться, но пальцы Рода только сжались сильнее, как китайские наручники. Он так и не перестал улыбаться, вот только теперь улыбка была злой, а недовольной. Блестка вспомнила синяки на предплечьях матери, темные пятна, похожие на отпечатки пальцев. Она знала, что это не были метки страсти. По крайней мере не всегда.

— Не дергайся, смысла нет. И не надо ничего говорить матери. Все это касается только тебя и меня…

Внезапно Род замолчал. Он открывал и закрывал рот, но не мог выговорить ни слова. Его голова медленно повернулась влево, он уставился на пальцы, сжавшие его плечо. За пальцами оказалась рука, а за рукой и ее обладатель — один из самых красивых парней, которых Блестка видела в своей жизни. Он был на пару дюймов ниже двухметрового Рода, но, казалось, нависал над ним. Парень весь словно состоял из острых углов и казался вырезанным из цельного камня. Глубоко посаженные синие глаза тяжело смотрели на Рода. Род отпустил руку Блестки, не столько разжав пальцы, сколько отдернув, словно какие-то нити в его руке бритоголовый незнакомец просто перерезал.

— Уйди, — сказал незнакомец, склоняясь к самому лицу Рода. — Быстро.

Род споткнулся, словно потеряв контроль над собственными ногами, парень помог ему выровняться и развернул, почти без усилий, в противоположную от Блестки сторону. А потом толкнул. Род засеменил прочь и растворился в толпе, как побитый пес в знакомой и безопасной стае.

А парень снова развернулся и впервые посмотрел прямо на Блестку. Его глаза были похожи на бездонные озера, жесткость, с которой он смотрел на Рода, исчезла. Когда он посмотрел на нее, взгляд его стал… теплым. Ей хотелось нырнуть в этот взгляд и потеряться в нем навсегда. Он улыбнулся ей, не нахально и не пошло, но так, чтобы все сказать без лишних слов.

— Ты в порядке?

— Да, в порядке. Он просто мудак.

— Ты его знаешь?

— Он друг моей матери.

— М-да. — Улыбка парня потеплела еще на сотню ватт. — Надеюсь, у тебя вкус получше.

Они оба рассмеялись.

— Я Ник, — представился он. — Рад познакомиться.

— Я Блестка.

— Тебе невероятно идет это имя, — кивнул он на ее пудру с блестками, и они снова рассмеялись.

Рука Ника оказалась теплой и сильной и в то же время нежной.

— Я действительно рад знакомству, — сказал он и указал на воздушные шары, костюмированных зевак и окружавшую их толпу. — Это все потрясающе здорово. Я тут впервые. А ты?

— А я живу в Альбукерке. И приезжаю сюда каждый год.

— Ну… — Он помедлил и снова просиял своей невероятной улыбкой. — Слушай, я умираю с голоду и хотел бы побольше узнать об этом местечке… и о тебе.

Он оглянулся, заметил киоски с едой и оценил бесконечные очереди перед ними.

— Ты не против пообедать со мной и поговорить?