Вкус запретного плода
Шрифт:
Все закончилось. Клер подошла к нему и поцеловала — на этот раз как Клер, а не как дочь банкира. Она сказала:
— Мы устроим завтра двойной праздник! Спектакль и Шарлен!
Другие члены труппы окружили Джефа, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить за приятную совместную работу. Даже Карл Брюстер казался успокоившимся и счастливым. Берни поцеловал Джефа в щеку, выдав этим свои сомнения в способности Джефа справиться с ролью, которые режиссер испытывал во время репетиций. Но сейчас не стоило никого укорять — даже без слов. Все завершилось. Он никого не подвел. Теперь он хотел позвонить Шарлен.
Фредди уговаривал Карла Брюстера отправиться в «21» и выпить, но управляющий из агентства настаивал на том, чтобы они подождали Джефа. Они все вместе отпразднуют успех!
— Ему потребуется некоторое время, чтобы переодеться и смыть грим, — возразил Фредди. — Он, вероятно, захочет принять душ. Он присоединится к нам позже. Верно, Джеф?
Актер кивнул, но Карл сказал:
— После такой игры мы будем ждать его!
Лицо Доктора окаменело. Так он выглядел только в мгновения величайшего гнева и разочарования. Фредди понял это. Он взял Карла за руку.
— Пошли, Карл, пошли! Я должен выпить!
К несчастью, Брюстер успел наконец заметить, что операторы не выключили камеры. Они курили, как во время перерыва, но не убирали аппаратуру. Верхний свет не только не погасили, чтобы воздух в студии остыл, а даже усилили.
— Карл? — настойчиво позвал Фредди.
Брюстер настороженно спросил:
— Что, черт возьми, здесь происходит?
Спенс попытался вмешаться:
— Идите, Карл, мы присоединимся к вам в «21».
Но Брюстер осмотрелся по сторонам и увидел, как помощник режиссера пишет что-то на карточках-«подсказках». Оттолкнув Спенса в сторону, Брюстер бросился к помощнику режиссера и прочитал текст объявления, с которым Джефу предстояло выступить от имени «Консолидейтид Моторс». Карл накинулся на Спенса, Фредди и Доктора.
— Негодяи! Что это значит? Вы незаконно используете мою собственность, чтобы сделать пилот для КМ? Какая наглость!
— Карл, пожалуйста! — попытался успокоить его Фредди.
Брюстер оттолкнул в сторону руки Фредди.
— Все это будет немедленно прекращено!
Доктор встал между Фредди и Брюстером:
— Карл, уйдите отсюда! Это в ваших же интересах. Но если вы все же желаете остаться, зайдите в аппаратную и помолчите!
Когда маленький Ирвин Коун говорил таким тоном, люди подчинялись ему. Брюстер произнес, словно маленький мальчик, которого отчитали:
— Да? Мы еще посмотрим.
Но он направился в аппаратную; Фредди последовал за ним. Фейг один раз оглянулся назад, извиняясь за то, что не сумел в критический момент справиться с Брюстером.
Все это время смущенный Джеф стоял рядом. Весь план Доктора показался ему еще более сомнительным, тайным, его участие в нем — легкомысленным. Но Коун не дал Джефу время на размышления.
— Джеф, я хочу, чтобы ты отправился в гримерную. Сними этот костюм. Умойся, побрейся, надень костюм, который по моей просьбе прислали из отеля.
Когда Джеф возразил, Доктор объяснил:
— Я не хотел отвлекать тебя сегодня деталями, поэтому позвонил Шарлен и попросил прислать все сюда. А теперь иди. Мне нужен настоящий Джеф Джефферсон, а не Джимми Валентайн.
— Я должен
позвонить, — заявил Джеф.— На это нет времени, — сказал Доктор, отправляя Джефа в гримерную.
Когда актер переоделся и побрился, Доктор привел к нему гримера. Они явно обо всем договорились заранее, потому что периодически во время работы гример поворачивался к Доктору и спрашивал:
— Годится, сэр?
Доктор кивал или делал какое-то предложение.
— Затемните линию волос, — сказал он в какой-то момент. — Светлые волосы плохо видны.
Позже он произнес:
— Не испортите его сильную челюсть…
Каждый раз гример выполнял просьбу Доктора, действуя кисточкой, тампоном или карандашом. Затем он сделал шаг назад, ожидая одобрения Доктора. Маленький человек был удовлетворен. Возвращаясь в студию, они услышали голос технического режиссера:
— Прекратите курить. Я ненадолго включу кондиционер, чтобы очистить воздух. Потом мне придется выключить его, потому что мы начнем снимать.
— Сразу же? — удивленно спросил оператор.
— В этой работе нет дублей! — ответил режиссер.
Доктор подвел Джефа к декорации, изображающей сейф. Там стояли три из четырех камер. Помощник режиссера закончил писать на карточках-«подсказках».
— Теперь, малыш, послушай меня, — тихо сказал Доктор. — Я хочу, чтобы ты расслабился. Я хочу, чтобы ты стал Джефом Джефферсоном — симпатичным, порядочным, умным и человечным. Прежде всего человечным. Когда камера приблизится к тебе, улыбнись и начинай говорить. Не смотри на карточки без крайней нужды, потому что аудитория поймет, что ты читаешь. Главное — будь человечным и спокойным.
Доктор похлопал Джефа по руке и ушел в аппаратную. Он увидел там в углу возмущенного Брюстера, который явно только что спорил с Фредди. Доктор сел рядом с техническим режиссером и сказал:
— О’кей! Дайте мне взглянуть!
Технический режиссер вывел все три камеры на экраны мониторов. Камера номер один смотрела прямо на актера. Увидев красный свет, Джеф заглянул в объектив и сказал:
— Все в порядке.
В этот момент Брюстер закричал на Доктора:
— Нет, не все в порядке! Я хочу, чтобы все знали: я не имею ничего общего с этой чертовой затеей!
— Карл, — вмешался Доктор, — замолчите!
Брюстер накинулся на маленького человека:
— Это вы подстроили! Клиент с самого начала не хотел участия Джефферсона! Если он узнает, что вы сделали это только для того, чтобы снять бесплатный пилот, он отменит эту передачу! Вы увидите!
— Я сказал — замолчите!
— Вы не имеете права позволять ему читать объявление другого спонсора и монтировать его к программе, принадлежащей «Алюмко»! Это противозаконно! — продолжил Брюстер. — Мы вчиним иск этой телекомпании!
Он перевел острие атаки на технического директора.
— Если вы не выключите этот пульт и камеры…
Технический директор покраснел, глядя на Доктора.
— Это будет стоить вам работы! — пригрозил Брюстер.
Доктор положил руку на плечо технического режиссера, успокаивая его. Не поворачиваясь, он сказал Фредди:
— Если он не заткнется, вышвырни его из аппаратной! Попроси рабочих помочь тебе, если понадобится.
Затем Доктор невозмутимо повернулся к пульту и спросил: