Владыка бури

— Кто это ещё такая? — хриплый голос вывел Купчиху из оцепенения.

На грубом троне из кольев сидел лысый испитой человек. Наконечник.

— Немедленно прекратите мучить Гитгуд! — потребовала Купчиха, сделав к нему шаг.

— Почему эта девка ещё не связана и не на коленях? — из-за импровизированного трона вышел бандит в шапке из головы альмы.

— Тихо, Гриз! — Наконечник махнул рукой своим людям, и те неохотно прекратили жестокую забаву. — Она пришла в одиночку в наш лагерь. Она либо несусветная дура, либо… помнишь, что устроила та магичка у огромного шрама? Она тоже была одной женщиной.

Бандиты отшатнулись от Купчихи в ужасе, а она непроизвольно схватилась за косичку.

— Вождь, она парлалала… лала… ла… В общем, она лала и она неуязвима, — поспешил внести ясность в ситуацию сопровождающий Купчиху.

— Я парламентёр от Мирокрая! — быстро сказала Купчиха, пока все не узнали, что она несусветная дура. — Я пришла обсудить вашу заложницу.

В это время заложницу крепко удерживали за руки и за шею. Она отчаянно вырывалась, пытаясь что-то сказать, борясь со своей неспособностью говорить.

— И что же… Да заткните её! — крикнул Наконечник, и один из бандитов ударил Гитгуд по щеке. Купчиха вздрогнула, как будто это ей влепили пощёчину. — И что же за условия принес нам парламентёр Мирокрая?

Купчиха вздохнула:

— Вы отпускаете Гитгуд и берёте меня в заложницы вместо неё. Я — Купчиха, жена Волки.

— Какая же ты купчиха? — слабая улыбка Наконечника растянула его сухую кожу на лице. — Ты хочешь продать мне то, что у меня уже есть, на то, что у меня тоже есть. Но так торговля не ведется, парламентёрша. Как ты там сказал, Гриз? — вождь обернулся к бандиту в нелепой шапке. — Связать и на колени? Отличное было предложение.

Это конец.

Купчиху схватили сзади, грубые руки стиснули её плечи, выворачивая назад. Она дёрнулась, но хватка только усилилась. Мычание Гитгуд стало совсем неистовым. Внезапно бездушная вырвалась из лап державших её бандитов: рванувшись вперёд, она ударила кулаком в лицо одному из тех, кто схватил Купчиху. Удар бывшей стражницы был сильным и хрустящим — бандит рухнул на землю, зажимая разбитый нос. Но тут же толпа головорезов навалилась на Гитгуд, прижимая её к земле.

— Вы в центре бандитского лагеря, чего вы, девки, вообще ожидаете? — ухмыльнулся Наконечник, но его ухмылка быстро испарилась.

Не самое тихое мычание Гитгуд и гул сотен мужчин заглушило множество яростных криков из леса. Явно не человеческих, но и не альмовских. Все люди замерли.

— Кого вы к нам привели, ведьмины дочери? — рявкнул Гриз, пытаясь перекричать нарастающую какофонию. Его голос сорвался, когда он увидел ответ воочию — и тут же пожалел об этом.

Из тёмной пасти леса, перебирая лапками по земле, в лагерь полезли монстры. Нет, скорее монстрики — бледные существа размером с младенцев, и выглядели похоже. Они ползли на тоненьких конечностях с дырами в середине, словно костяных. Их лица были вытянутые. Действительно вытянутые — словно кто-то взял человеческое лицо и с силой потянул за середину, спрятав рот, глаза и нос в складках, создав морщинистое лицо-клюв.

— КИКИМОРЫ! ЭТО КИКИМОРЫ! — истошно завопил один из бандитов, проигрывая собственной панике. — ПОЧЕМУ ОНИ ВЫЛЕЗЛИ?

Они ответили — кикиморы начали запрыгивать на бандитов с ловкостью непхилов. Их острые лица вонзались в бандитскую плоть. А затем раскрывались. Их клювы открывались почти на затылке, деля нечеловеческие головы на две половинки. Бандиты взревели, бросаясь куда как: кто-то сражаться, кто-то просто бежал, спотыкаясь о тела товарищей, включая тех, кто держал женщин.

Купчиха схватила Гитгуд за руку и потащила за собой. Та прекратила отчаянно мычать и начала мычать обыденно, словно пытаясь поговорить с этими чудовищами. Купчиха не оглядывалась, под тяжелый барабан своего сердца бежала, крепко сжимая запястье Гитгуд.

— Теперь всё изменится, малышка… Теперь я буду баловать тебя, по-настоящему заботиться… — шептала Купчиха.

Бандиты и кикиморы сплелись в жутком танце под музыку криков и телесных разрывов. Сквозь мельтешащие тела проступил частокол. Никогда Купчиха ещё не была рада видеть плохо выструганные колья, криво вбитые в землю. Но раздался свист, и Гитгуд с силой толкнула Купчиху на фиолетовый снег.

~~~

Волки пытался бежать, но Броня Силы позволяла только совершать что-то похожее на тяжелую иноходь пегов. Когда он увидел Купчиху, то все заготовленные для неё слова застряли у него в горле.

Его жена брела навстречу, согнувшись под тяжестью тела Гитгуд на спине. Из спины лишённой души девушки торчало копьё, её руки безвольно свисали, а кровь стекала по одежде Купчихи, оставляя алый след на снегу.

— Волки… Они убили её… Она спасла меня… — проговорила заплаканная Купчиха, а дальше горькие слезы возобладали над ней, и она споткнулась, рухнув на колени.

Волки замер. Панель на спине брони открылась, и он выбрался наружу, оставив металлическую оболочку одиноко стоять.

— Я же говорил, что эта броня не для меня, — тихо произнёс он, подходя к жене.

— Муж… — прошептала Купчиха, глядя на него сквозь слёзы.

— Возвращайся, жена, — муж Купчихи подошёл к ней, положил руки на плечи и поцеловал любимый лоб. — Я поговорю с Наконечником. Надо было это сделать с самого начала.

Тлеющий холодом голос мужа сильно испугал Купчиху, даже зная, что он направлен не на неё. Она хотела попросить его не ходить в лагерь Потерянных, но после того, что она сделала, она потеряла право даже детям говорить, чтобы они не делали глупостей. И вместо "не надо" из её горла вырвался только всхлип.

Когда Волки приблизился к лагерю Наконечника, перед ним раскинулось поле после бойни. Окровавленные бандиты суетились между кострищами, пытались перевязать себе раны и стаскивали тела в общую кучу. Запах крови и гари разъедал ноздри, воздух дрожал от стонов и ругательств.

— Ну нет, хватит гостей на сегодня, — прохрипел ближайший бандит, на лице которого красовалась рана, обещавшая превратиться в уродливый шрам.

Кожа сзади шеи Волки лопнула с влажным хлопком. Он засунул туда правую руку и принялся что-то вытаскивать. Это что-то сопротивлялось, явно желая остаться в его теле, но Волки был непреклонен. Сначала появилась белая рукоятка, затем лезвие, состоящее из пластинок с острыми шипами поперёк. Волки извлёк свой двуручный хребетный меч и взмахнул им, стряхивая капли крови.

— Магическое колдовство… — выдохнул бандит, осознав, что боль и ужас сегодняшнего дня не окончены.

Волки ринулся вперёд. Меч снёс первого врага в сторону, задел другого, разрубил третьего напополам и отбросил четвёртого, как тряпку. Один Потерянный увернулся и занёс топор, целясь в спину, но шип вырвался из локтя Волки, пронзив бандита насквозь. Муж Купчихи бежал, методично разбрасывая врагов вправо-влево. Если на него замахивались, из его тела контратаковал новый костяной шип. Бандиты сопротивлялись, но вскоре поняли: к ним пришёл демон, и это не бой. Это жатва.