Владыка бури

Не хватает пары сцен в арке Кзарины, а именно напряжения, бытовости и романтики. Попробую добавить их в дальнейшем.

Глава 30

Земля

Смерть — всего лишь дверь, которую можно открыть снова. — Магистр Ородан, "Настольная книга некроманта, том первый: Фундаментальные принципы танатологии и некромантии".

***

— О-о-о, мы летим в ночи пустой,

Сквозь облака, над тьмой густой!

Край мира ждёт, где свет угас,

Но песня нас ведёт сейчас!

— Да хватит! Что значит “свет угас”? Хватит призывать беду ради рифмы! — Мрачноглаз безуспешно пытался перекричать поющих матросов.

Без большей части команды они смогли медленно и пошагово направить корабль к родным пустошам и нанять поющую деревню. Ту самую, которую Мрачноглаз, Крыс и Заноза встретили во время поиска частей Магинариума. Поющие люди и орки с радостью согласились, потому что были несчастны в своей деревне (а так они могли делать несчастными своим пением всех других), а так у них был шанс найти лекарство от своего недержания мелодий в путешествии.

Мрачник даже не подумал бы находиться с ними в одном пространстве (интересно, какая часть его порыва отправиться в огненные земли была связана с желанием сбежать от этого вокального ада, воцарившегося на его континенте?) Но… Мрачноглаз взглянул на Смешинку.

Она стояла у борта, неподвижная фигура среди бушующего музыкального хаоса, сцепив руки за спиной, и смотрела вдаль. Её серая кожа замечательно ловила лунный свет. Она ведь так мечтала о музыкальной команде. Сейчас она выглядела живо (как бы абсурдно это ни звучало по отношению к умервию), только вместо своих глупостей она по большей части молчала. Иногда она даже открывала рот, словно забывшись, но тут же вспоминала, что похоронила свои шутки вместе с командой, и закрывала его.

— Ветер с севера, держи курс прямо,

Лунный свет нам путь указал упрямо!

Крути штурвал, неси нас вперёд,

К Мирокраю нас небо зовёт! — надрывно запел орк у штурвала.

— Сэйфо! У тебя точно не осталось ушных затычек? — взмолился Мрачноглаз, чувствуя, как его мозг словно атакуют сотни К'тр'зар своими кружками.

— А? Не… — Сэйфо песни так нравились, что он барабанил пальцами по перилам в такт.

Он прибывал в хорошем настроении, несмотря на то, что планы по поиску его отца пришлось отложить, потому что на тот момент они ещё плохо управляли кораблём. Да и сейчас не особо великолепно. Или именно это и было причиной приподнятого настроения императора — задержка момента, когда он должен был приступить к решению своих проблем.

— Паруса вверх, поймать поток,

Ветер рвёт, но наш полёт высок!

Тяни канат, держи сильней,

Мы к дому ближе с песней моей!

— Да у нас даже парусов нет! — пробормотал Мрачноглаз, глядя на шар корабля. Он подошел к Смешинке и прислонился к перилам рядом с ней, ища утешения в её молчаливом присутствии. Она взглянула на него и вернулась к созерцанию пейзажа. Парень последовал её примеру. — Я уже узнаю эту местность, Смешинка. Скоро мы прибудем, и тогда я отплачу тебе за путешествие.

— Ты уже заплатил мне, Мрачноглаз, — сказала Смешинка голосом, полным констатации факта.

Мрачник неловко замолчал, гадая, нет ли в её фразе зловещего подтекста — в смысле, отплатил злом на добро, отправив её корабль в путь, который стоил жизни почти всей её команды.

— Воспоминания о моих приключениях — моё величайшее сокровище, — развеяла его агонизирующие самообвинения капитан. — Это и пара тайников, чтобы обеспечить себе достойную пенсию, — она разъехала свои глаза, но больше для Мрачноглаза, чем по привычке — подарок искры прежней себя.

— Я… Спасибо, Смешинка, — с искренней благодарностью произнес Мрачник. — Я тоже сохраню воспоминания о нашем путешествии в тайнике своей души, рядом с мыслями о доме. — С этими словами он посмотрел туда, где должен был находиться Мирокрай.

— Так ты всё ещё настаиваешь, что не хочешь крюк? — капитан, с тенью былого веселья, кивая на культю своего пассажира.

— Я предпочитаю послушать множество предложений. И если уж выбирать крюк, то лучше в виде насадки, а не тот, что вкручивается в руку.

— Земляу! То есть… какие-то руины! — закричал Бэзил, стоя на носу корабля.

— Штурвал на спад, готовь причал,

Мирокрай ждёт — наш финальный шквал!

Паруса вниз, конец пути,

К дому близко нам удалось подойти.

Канат отпусти, якорь бросай,

Песня тихнет — пора встречать край, — затянули матросы свою бессмысленную песню прибытия.

— Эй! Мирокрай, конечно, не Столица, но… — начал Мрачноглаз, но замолчал, увидев сам, что никаких “но” нет. Мирокрай действительно не Столица. И не город. И не деревня. Руины. Может быть, это и не Мирокрай вовсе? Однако местные ориентиры сказали безжалостную правду.

— Я, пожалуй, останусь, — произнесла Смешинка отрешенно. — Не фанатка вил и факелов.

— Прекрати, Смешинка. Мы очень принимающие, даже людей с твоим чувством юмора, — ответил Мрачноглаз, беспокойно, уже мысленно находясь дома. — Я думаю, они поймут.

— Я про свой запущенный некроз тканей…

— Они знают, что у кораблей есть капитаны, — настаивал Мрачник, не желая отпускать её от себя. Или оставаться без неё. — Будет странно, если капитан спрячется от всех. К тому же у нас нет ни вил, ни факелов.

Корабль завис над руинами и закрутился вокруг своей оси. С него упала верёвочная лестница, и по ней поспешили спуститься пассажиры, пока их не стошнило. Первыми спустились Первак с Крысом, за ними последовал Мрачник. Без кисти ему приходилось неуклюже обхватывать перекладины локтём, но он преодолел этот путь незаметно для себя.

На земле их встречали мирокраевцы… и люди в Броне Силы? Среди разрушенных домов и почему-то фиолетового снега люди разбирали обломки и мёртвые тела.

– Мрачник! — из встречающей толпы выскочил Волки, обхвативший плечо Купчихи рукой, и они заковыляли к сыну.