Власть книжного червя. Том 4

— Понимаю.

Я не была уверена, привлечет ли это достаточно внимания, чтобы стать новой модой, учитывая, что мы просто возрождали старый метод, но я все равно решила дать более полный отчет.

В течение двух дней, которые нам нужно было ждать возвращения Юстокса, я проводила дни, купаясь в настоящем море книг. Мой мозг превратился в суп из букв, и это ощущение было потрясающим. Я наслаждалась этим блаженством до тех пор, пока Фердинанд не вызвал меня.

— Похоже, граф Лейзеганг наконец-то покинул замок, — сказал он. Граф Лейзеганг ждал нашего возвращения в замок так долго, как только мог, отчаянно пытаясь встретится с нами, но в конце концов сдался и уехал.

— Все дворяне, кроме Лейзенгангов, отказались от идеи сделать вас следующим аубом, — объяснил Юстокс. — Ваши неоднократные заявления детям в Королевской академии о том, что вы не намерены занимать эту должность, оказались, очень действенными, как и слова вашей бывшей рыцаря-стража Бригитты, когда она рассказала о вашем очень слабом стремлении к власти.

Похоже, они теперь считали, что меня надо оставить в Эренфесте в качестве первой жены эрцгерцога, чтобы я не вышла замуж за герцога из другого герцогства. Эта перемена в настроениях случилась во многом благодаря тяжелой работе Сильвестра в его усилиях переубедить остальных.

— Сейчас самое время вернуться в замок, — заключил Юстокс. — Вам нужно будет обсудить с аубом действия на предстоящей конференции эрцгерцогов, а также изменения производимые в нижнем городе.

— Очень хорошо, — сказал Фердинанд. — Розмайн, мы возвращаемся завтра.

— Хорошо. О… Подождите.

— Что-то случилось? — Спросил Фердинанд, нахмурив брови и насторожившись.

— Что мы будем делать с моими личными поварами? Я дала Хьюго отпуск, чтобы он мог подготовиться к своей свадьбе, и, хотя мы можем взять с собой Эллу, я беспокоюсь о том, чтобы отправить молодую незамужнюю женщину на кухню замка, тем более что она знает все мои рецепты. Я бы не хотела, чтобы её кто то увел у меня.

Фердинанд на мгновение задумался, а затем кивнул.

— Она, безусловно, станет мишенью для подобных действий, если окажется на кухне замка одна. Учитывая возможность того, что она может оказаться в таком состоянии, когда не сможет выйти замуж, было бы разумнее оставить ее в храме. Возможно, ты могла бы договориться с Сильвестром, предложив ему рецепт или два в обмен на временные услуги одного из поваров замка.

— Я могу так сделать? — Спросила я.

— До Весеннего молебна остается совсем немного времени. Он будет рад возможности приобрести один или два новых рецепта за столь небольшую плату.

В конце концов я последовала этому совету и решила оставить Эллу в храме. Чем меньше ей будет угрожать опасность, тем лучше. Я сообщила ей, что она остается, затем попросила Франа и остальных подготовить мои вещи.

— Прощайте, леди Розмайн. Мы ждем вашего благополучного возвращения.

— Пусть мы снова встретимся на Весеннем молебне.

Попрощавшись, я на Лесси с Розиной и моим багажом взмыла в небо.

— С возвращением, миледи.

Мои вассалы служители, во главе с Рихардой, приветствовали меня по возвращении. Новые рыцари-стражи сменили Дамуэля и Ангелику, которые теперь могли передохнуть.

— Какие новости? — Спросила я. — Я хочу получить отчет о том, что произошло в замке.

Похоже, что с Корнелиусом, Леонорой и Брунгильдой — все они были родственниками графа Лейзеганга — связались их родители и другие члены семьи, которые устроили им подробный распрос. В конечном счете им удалось успокоить даже самых возмущенных дворян, сообщив, что я с самого начала не собиралась становиться следующим аубом, и что это не был брак, к которому меня принудили против моей воли.

— Я слышал от Лампрехта, что лорд Вилфрид в настоящее время крайне подавлен. Дворяне оскорбляют его, говоря, что он рвется на место ауба, несмотря на свое недостойное прошлое, используя вашу репутацию святой, — сказал Корнелиус.

Рихарда поморщилась.

— Пожалуйста, подбодрите моего мальчика Вилфрида. Помогите ему пройти через это. В конце концов, вы с ним помолвлены, миледи.

— Я лично совершенно равнодушен к происходящему, — сказал Хартмут. — Это правда, что лорд Вилфрид совершил преступление, которое не следует забывать, а также то, что он использует поддержку Лейзенгангов леди Розмайн, чтобы вернуть политический капитал, который он потерял, совершив указанное преступление. Прежде чем согласиться на помолвку, он знал, что получит подобную критику. А если по какой-то причине он этого не понимал, значит, он просто был слишком наивен.

Это была суровая оценка, которую, вероятно, разделяло большинство дворян… или, скорее, большинство знати из родной провинции Лейзегангов. Рихарда, напротив, воспринимала ситуацию гораздо более снисходительно. Этого следовало ожидать, учитывая, что она так долго служила Сильвестру и знала Вилфрида с самого его рождения.

Любимая дочь предыдущего графа Лейзеганга подверглась неуважению после того, как он позволил ей выйти замуж за кандидата в эрцгерцоги, который должен был стать следующим эрцгерцогом Эренфеста. Несмотря на то, что она была уговорена быть первой женой, вмешательство леди Габриэлы Аренсбахской сместило ее на позицию второй. Кроме того, кандидат в эрцгерцоги из-за боязни вызвать раздор во всем герцогстве, был удален из соревнования за титул ауба, став, таким образом, графом Грошелем.

Эрцгерцог, правивший в то время, приказал, чтобы тогдашний граф Лейзеганг выдал свою младшую дочь замуж за Бонифация, чтобы восстановить порядок в герцогстве. Бонифаций, однако, не выказывал никакого желания занять трон эрцгерцога и добровольно уступил его своему младшему брату.

Младший брат, о котором шла речь, взял в жены Веронику, дочь леди Габриэлы, которая стала плохо обращаться с внуками предыдущего графа Лейзеганга. Гиб, правитель самой богатой провинции, постепенно отдалялся все дальше и дальше от правящей семьи. Месяцы и годы, которые он провел, терпя это унижение, были долгими и болезненными, и в конце концов он почувствовал, что опозорил своих предков.

Как считал Хартмут, не было абсолютно никаких шансов, что они когда-нибудь смогут полностью принять Вилфрида, которого воспитывала Вероника, как своего ауба.

— Тот, кто не выносит критики и не стремится доказать свое превосходство, не подходит для того, чтобы стать аубом, — продолжил Хартмут. — До тех пор, пока он пребывает в роли того кто жениться на леди Розмайн, он должен стараться быть в состоянии не уступать ей ни в чем. При нынешнем положении вещей, это будет весьма затруднительно.

— Хартмут, достаточно, — сказала я. — Понимания что тебя ожидает жесткая критика не всегда достаточно, чтобы сохранять спокойствие выслушивая её. Важно то, что Вилфрид сделает дальше. Хотя, что более важно, действительно ли граф Лейзеганг оставил эту свою идею? Судя по тому, что он стремился остаться в замке как можно дольше, мне так не кажется…

Брунгильда, которую как его близкую родственницу, попросили выяснить мнение Прадеда, вышла вперед, чтобы сделать пояснение.

— Леонора и я были приглашены навестить его, и пока мы были там, нас бесконечно расспрашивали о ваших вкусах и предпочтениях, леди Розмайн. После этого он выразил озабоченность тем, что вам угрожала эрцгерцогская чета, чтобы вы не стали следующим аубом, точно так же, как леди Вероника оскорбила лорда Фердинанда, чтобы помешать ему.